28 декабря в Храме Христа Спасителя под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла состоялось заседание Редакционного совета по созданию учебника "Основы православной культуры". Для преподавания в средней школе утвержден учебник под редакцией протодиакона Андрея Кураева.
В начале заседания к членам Редакционного совета обратился Святейший Патриарх Кирилл. "Более чем десятилетние дебаты, – сказал Предстоятель Церкви, – наконец закончились, черту под ними подвело решение Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева о проведении в этом году масштабного эксперимента по преподаванию в 19 регионах России основ православной культуры, других религиозных культур, религиоведческой дисциплины и светской этики. Таким образом, на государственном уровне признано, что человек в нашей стране может и должен иметь свободу выбора мировоззрения. Дискуссии об этом, подчас очень некорректные, ожесточенные, провоцировавшие напряжение в нашем обществе, завершены".
"Очевидно, – отметил Святейший Патриарх, – что в обществе налицо нравственный кризис, – отсюда и все так называемые техногенные катастрофы, которые мы в изобилии видим в последние годы. Не забудем и про натиск глобализации, в условиях которой нам нужен твердый духовный стержень для того чтобы устоять, не потерять своей идентичности. Двадцать лет назад были предприняты огромные усилия по деидеологизации школы – но вместе с тем из нее практически выбросили и воспитательный процесс... Теперь все осознали, что школе необходимо вернуть воспитательные функции. Но для того, чтобы это сделать, нужна твердая опора. Такой опорой являются для большинства людей в России традиционные религиозные ценности, для миллионов наших граждан – это православие".
"Когда я ставил задачу по созданию православного учебного модуля, – сказал далее Святейший Патриарх, – то дал разработчикам несколько наказов. Первый заключался в том, чтобы на основе религиозной традиции была ясно вычленена и представлена система основополагающих нравственных ценностей, проистекающих из христианства, но изложенных применительно к современной жизни.
Очень важно, – подчеркнул Первосвятитель, чтобы во всех курсах – будь то основы культуры других традиционных религий, религиоведческий курс или курс светской этики – в фокусе был бы один и тот же нравственный облик человека, иначе мы породим такую множественность взглядов и убеждений, которая может привести и к конфронтации".
"Второе задание, которое было мною дано, – это исключение полемики с носителями других традиционных взглядов, – отметил Святейший Патриарх. – Для того чтобы научить детей, которые являются носителями разных мировоззрений, жить вместе, трудиться вместе, служить общему благу, мы должны исключить всякую полемику в наших учебных курсах".
Затем состоялось детальное обсуждение учебника, представленного участникам заседания, в ходе которого был высказан ряд критических замечаний. Святейший Патриарх благословил Редакционную коллегию учесть сделанные предложения и внести в текст все необходимые поправки.
По итогам заседания было принято решение представить Министерству образования и науки РФ от Русской Православной Церкви рукопись учебного пособия по основам православной культуры профессора Московской духовной академии и семинарии протодиакона Андрея Кураева.
Примечательно, что Святейший Патриарх не ограничился вступительным словом: призвав присутствующих к активному и критическому обсуждению учебника, Первосвятитель и сам высказал целый ряд замечаний по книге. Но прежде чем говорить о них, скажем несколько слов о самом учебнике. Бесспорно, это не учебник в традиционном понимании, и аналогов ему не было в дореволюционной России. Недаром все противники учебника из "педагогической общественности" в один голос утверждают, что его нельзя "подредактировать" (в отличие от всех других конфессиональных модулей), ибо он имеет характер не столько информационный, сколько миссионерский, и написан не языком учебника, а языком проповеди. Что ж, думается, что это – высшая оценка труда отца Андрея. Как тут не вспомнить, что преподавание традиционного "Закона Божия", во многом отягощенное казенщиной и формализмом, и в дореволюционной школе отнюдь не предотвратило революционного брожения умов. И вряд ли стоит ожидать, что пособия старого типа будут иметь успех у современных четырех–пятиклассников, выросших в условиях невиданного в прежние эпохи "информационного взрыва".
Что же касается курса отца Андрея Кураева, то явственно ощущается, что на нем почил дух свободы. Он написан не в декларативном стиле, а как руководство к собственным размышлениям. В нем нет хронологической последовательности изложения материала, характерной для "Закона Божия", но нет и последовательности логической, присущей учебникам по православному вероучению. Автор зачастую отталкивается от самого языка (откуда взялось слово "спасибо"?), приучает детей к этимологическим экскурсам (хотя некоторые будут возражать – не рано ли?), заставляет задуматься о простых, казалось бы, вещах: всякое ли богатство – благо, что такое "молитва", и т.д., и т.п.
Но каждая медаль имеет две стороны – так и отмеченный нами применительно к курсу Кураева дух свободы имеет обратной стороной – несистематичность и некоторый произвол в подаче материала. На все это накладывается стилистика самого отца Андрея – известного полемиста, любителя парадоксов, резковатых суждений, красивых, но не всегда аккуратных выражений.
Ряд замечаний Святейшего Патриарха был обусловлен именно этими не вполне корректными фразами отца Андрея, который, например, пишет: "Христос жил в той стране, которая сегодня называется Израиль", – нет, поправляет Святейший Патриарх, это и нынешняя Палестина. Другой пример: перечень народов, ставших на защиту России в 1812 году, автор почему-то начинает с башкиров, и вновь Святейший Патриарх его поправляет.
Отец Андрей порой "забывает", что факты и понятия, на которые он опирается в своем изложении, школьникам 4-го класса скорее всего неизвестны. Например, говоря о грехопадении, Кураев пишет: "Но вместо пути труда человек предпочел пойти путем магии" (это о вкушении запретного плода), но понятие магии не определяет. Или о крещении он пишет, что в воды крещальной купели "погружается один человек, а выходит уже другой" (какой именно – это надо пояснить, говорит Святейший Патриарх).
Некоторые замечания Патриарха Кирилла были довольно не-ожиданны: так, говоря о содержании урока "Отношение христианина к природе", Первосвятитель заметил, что здесь у автора перекос: о фауне говорится значительно больше, чем о флоре, и что нужно бы сказать о мусоре, о том, что отходами своей деятельности человек загрязняет природу.
С громадным удовлетворением воспринял я замечание Святейшего Патриарха о двусмысленности приведенного в иллюстративных целях эпизода из произведения "Хроники Нарнии". Мне также было непонятно, о чем там идет речь, поскольку, к стыду своему, этого произведения К.Льюиса, упоминаемого в учебнике Кураева трижды, я не читал (как и "Властелина колец" Толкина, упоминаемого дважды). Думаю, что таких как я немало (а может быть – большинство) и что богатств русской культуры вполне достаточно, чтобы проиллюстрировать любую мысль учебника по ОПК, не прибегая к иностранным "фэнтези" (чтобы адекватно воспринять предлагаемый материал неужели я непременно должен быть "толкинистом"?).
Говоря о том, что человек может идти путем, ведущим к святости, отец Андрей заканчивает пассаж сентенцией: и тогда его имя "станет частью православного календаря", – конечно, это сказано для красоты слога, но Святейший Патриарх спросил: а что, разве в этом состоит самая большая ценность – попасть в календарь?
Заданный Святейшим Патриархом деловой тон встречи был подхвачен и присутствовавшими членами Редакционного совета – после такого примера им было выступать легко и свободно, и многие высказали немало ценных замечаний. Конечно, не все они были бесспорны. Так, было высказано суждение, что в предназначенном для детей учебнике "слишком много убийств и смертей" (взять хотя бы историю о знаменитом "суде Соломона", когда царь предложил "поделить" спорного ребенка, разрубив его мечом пополам). Но эти истории отражали нравственное состояние общества в древности, и Библия здесь не исключение. О том же свидетельствуют многие известные нам с детства сказки – они тоже выглядят чересчур натуралистичными. Так, известнейшая сказка Г.-Х. Андерсена "Огниво" начинается с того, как главный, и в общем-то вполне положительный, герой – бравый солдат встретил старуху-ведьму, следуя ее указаниям, раздобыл кучу денег, а потом – вот человеческая благодарность! – взял да и отрубил ей голову за то, что не захотела ему сказать, зачем ей огниво. Но не в том дело, что старые сказки жестоки, – они рисуют мир реальным, то есть исполненным зла и страданий, но добро в них всегда побеждает зло, и читая их, хочется быть добрым.
Обсуждение было исключительно интересным, не все желающие выступить успели это сделать, да и те, кто говорил, сказали далеко не всё (впрочем, все имели возможность переслать свои замечания автору в письменном виде). Мне также показались не совсем уместными в учебнике некоторые обычные для стиля отца Андрея приемы красноречия. Так, говоря о душе, он пишет: есть ты, есть твое тело, и есть твоя душа – "разрешите вас познакомить". Другая "красивость": говоря о том, что Бог вложил в человека огромные возможности для роста, автор добавляет: "Причем этот рост нельзя измерить в сантиметрах".
Можно привести и ряд примеров, когда пониманию мешает недостаток информации; так, слова Иисуса Христа: "Кто из вас без греха, первый брось на нее камень" (Ин. 8, 7) – вряд ли будут правильно поняты, если не сказать, что казнью у древних евреев было в некоторых случаях побивание камнями; наверное и слова об "отделении овец от козлищ" трудно будет понять детям (действительно, чем козлятки хуже овечек?), если ничего не знать о "козле отпущения", и т.п.
Иногда образы, используемые отцом протодиаконом, хотя и ярки, но не совсем точны. Так, говоря о соотношении смертного тела и бессмертной души, он сравнивает тело с ракетой, которая за относительно короткое время выносит космический корабль в его долгий полет: "Тело умирает, а человек – нет. Просто его душа перестает пользоваться телом. Поломка тела не уничтожает душу". Но как соотнести этот образ с нашим упованием телесного воскресения, без которого будущая вечная жизнь – не более чем царство теней? Неточна и характеристика чудес как "поправок в жизненные сюжеты", – такие поправки чаще всего не требуют сверхъестественного вмешательства, тогда как собственно чудо – это "превосхождение чина естества", т.е. изменение законов природы.
Не всегда можно согласиться с подбором иллюстраций – художественных и поэтических: не всегда приводимые стихи совершенны с литературной точки зрения; весьма спорна идея включать в учебники произведения ныне живущих авторов...
Но все эти замечания, сколько бы их ни приводить и как бы они ни были существенны, меркнут и отступают на второй план по сравнению с главным достоинством книги, с решаемой – и решенной – отцом Андреем главной задачей: написать о православии интересно.
Через несколько дней отец Андрей прислал по почте рукопись учебника (для внесения туда замечаний) – и я поразился тому, что практически все сделанные на заседании Редакционного совета замечания он уже учел, внеся необходимые исправления... Так стоило ли тогда об этом и говорить, раз все уже исправлено автором? Все же, думаю, стоило, чтобы показать, сколь непростое это дело – создание современного учебника по ОПК, и как много усилий, в том числе и Предстоятеля нашей Церкви, было положено на это благое дело..
Источник: Церковный вестник
