7 ноября пройдет отпевание и погребение митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима. Об умершем принято говорить или хорошо, или ничего. Но когда из жизни уходят столь неординарные личности, дежурными словами не отделаешься: это попросту грешно. Говоря о владыке Питириме, поневоле говоришь о судьбе всей русской церкви в минувшем ХХ веке.
В эти дни все газеты напишут о том, что Константин Владимирович Нечаев (так звали покойного в миру) происходил из потомственного тамбовского духовенства, во время войны учился в Московском институте инженеров транспорта, с 1946 года связал свою жизнь с церковным служением. Долгое время преподавал в Московской духовной академии, тридцать лет возглавлял издательский отдел Патриархата; при Хрущеве стал епископом, при Брежневе – архиепископом, при Горбачеве – митрополитом и народным депутатом СССР, чуть ли не ежедневно мелькая на телеэкранах. Числился, участвовал, состоял, заседал, был...
Наверняка кто-то из журналистов не упустит возможности упомянуть о лоббировании светской властью кандидатуры митрополита Питирима весной 1990 г. на осиротевший Патриарший престол. Поговаривали, будто бы на этом настаивала Раиса Горбачева, рядом с которой митрополит оказался у колыбели Фонда культуры. Так или иначе, но чаяниям власти воспротивились делегаты Поместного Собора, захваченные, как и все тогда, политической борьбой, в результате чего Первосвятителем избрали митрополита Алексия (Ридигера). Наверняка вспомнится и о том, как в августе 1991-го Питирим поддержал ГКЧП, а спустя несколько месяцев, когда «комиссия Пономарева–Якунина» обнаружила в архивах КГБ секретные материалы о связях РПЦ с карательными органами, выяснилось, что благообразнейший и на редкость образованный архиерей фигурировал в агентурных сводках под псевдонимом Аббат. Вышел скандал. Владыка Питирим все отрицал – и не он один. Однако слово не воробей – и журналисты, толпившиеся в его приемной, а затем и политики к нему в одночасье остыли.
За опалой светской последовала опала церковная. В конце 1994 г. митрополита Питирима сместили со всех должностей, занятых «не по чину». Издательский отдел, которым он так долго руководил, был разогнан. В утешение ему оставили Воскресенский храм в Брюсовом переулке в Москве и Иосифо-Волоколамский монастырь. Прихожане его службы любили: он ценил церковное пение, в молодости сам прекрасно пел и играл на виолончели, блестяще проповедовал, с особым вниманием относился к творческой интеллигенции, многих артистов, музыкантов, литераторов крестил, венчал и отпевал.
Три года назад он, похоже, всерьез задумался о вечном: написал прошение об увольнении на покой в связи с 75-летием. Священный синод постановил просить митрополита Питирима продолжить архипастырское служение викария Московской епархии. Для непосвященных заметим: в таком возрасте служить викарием (помощником правящего архиерея, в данном случае Патриарха) – и обременительно, и не совсем почетно. Однако долг монаха, даже в высшем сане, – слушаться.
Что же останется нам после ухода владыки Питирима в мир иной? Не церковным историкам, а нам, простым смертным? Остается воспринять его долгую жизнь, его драматическую судьбу как урок. Он, человек незаурядных дарований (музыкант, богослов, археолог, искусствовед, фотограф), оказался «у времени в плену» – у жестокого времени, в которое слова «номенклатура», «карьера», «престиж», «имидж», «слава», такие пустые, бессмысленные, тленные, – сложились в кодекс чести, если не в символ веры. Он, возможно, пытался вырваться из этого плена, когда молился, и в уединении, и окруженный толпой, или когда общался с такими своими ровесниками, как политзек Дмитрий Лихачев или умерший три месяца назад митрополит Сурожский Антоний (Блум), всю жизнь проведший в эмиграции.
Какой-то знак есть в том, что прощание с владыкой Питиримом состоится 7 ноября. В День согласия и примирения.
И еще знак. Последнюю свою Пасху митрополит Питирим отметил чудесным образом. Днем он был в Иерусалиме, откуда на самолете доставил в Россию Благодатный огонь из храма Гроба Господня. А ночью возглавил богослужение в храме Христа Спасителя вместо заболевшего Патриарха. Не будем гадать, о чем в ту ночь думал этот старик. Скажем лишь, что служил он замечательно. Он сохранил в себе призвание пастыря доброго.
Похоронить себя Константин Владимирович Нечаев завещал на Даниловском кладбище в Москве, где лежит его родня...
"Новые известия", 6 ноября 2003 г.
