Прошедшим летом в зале №1 нам вручали дипломы. Заглянувший поздравить выпускников Сергей Брилев тогда, стоя у микрофона, философствовал, что жизнь – штука непредсказуемая и никогда не угадаешь, где и в каких обстоятельствах ты встретишь бывшего мгимошного товарища. В частности, "Володя Легойда", который некоторое время назад был для Брилева "студентом младших курсов", ныне вызывает у звезды эфира, по собственному ироничному признанию, священный трепет. Те, кто хоть иногда смотрят телевизор, знают, что сегодня Владимир Романович Легойда возглавляет Синодальный информационный отдел (СИНФО) Русской Православной Церкви. Именно этот Отдел 27-го января в рамках XVIII Рождественских чтений провел в МГИМО секцию "Церковь в информационном пространстве". Участники – глава Пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси протоиерей Владимир Вигилянский, ответственный редактор "Журнала Московской Патриархии" Сергей Чапнин, зампредседателя СИНФО Игорь Мещан, руководитель Службы коммуникации ОВЦС священник Георгий Завершинский и др. –собрались в зале №1.
С научными докладами в собственном смысле слова выступили двое: глава Клуба православных журналистов Александр Владимирович Щипков и его сын, студент МГИМО Василий Александрович Щипков – удивительно похожий на отца как внешним видом, так и манерой изложения – четко, емко, концентрированно, с заранее отточенными фразами и формулировками. Речь шла о положении и миссии Церкви в информационном пространстве. По мысли Щипкова-старшего, сегодня настало время измененить язык, на котором идет обсуждения церковно-религиозной жизни: раньше о религии говорили языком политики, теперь пора говорить о политике языком религии.
Прежний язык, на сегодняшний день устоявшийся, – когда журналисты приспосабливают понятные светскому уху политические категории и мифологемы к разговору о Церкви – был намеренно создан в начале 90-х верующими публицистами: говорить о религии как-то по-другому в то время было невозможно. Оно и понятно: тенденция, сегодня получившая имя "религиозного возрождения в России", приобретала тогда лишь свои первые очертания, а потому мало кто в обществе был готов воспринимать собственно религиозный дискурс. И пожалуй, самым неожиданным в докладе Щипкова был своего рода список тех журналистов, которые этот язык создавали. Александр Архангельский, Максим Соколов, Максим Шевченко – вот кто, как оказалось, были первыми "православными журналистами..."
Последние слова я намеренно беру в кавычки. Во-первых, у меня есть твердое убеждение, что не бывает православных журналистов – бывают православные люди, которые занимаются своей профессией и стараются не делать в ней ничего, что противоречило бы их мировоззрению. А во-вторых: стоит только услышать словосочетание "православной журналист" – и сознание (возможно, впрочем, только мое) рисует образ представителя вполне конкретной касты: он несколько раз общался с епископами и потому в приватных беседах рассуждает о них слегка свысока – как о старых, уже несколько поднадоевших знакомых. Он так часто приходит в храмы по заданию редакции, что держится в церкви так же равнодушно, как экскурсовод на тысячной экскурсии. Он регулярно обсуждает с коллегами в ЖЖ-блогах дела Церкви, а потому имеет единственно верное представление о том, что происходит в ближайшем окружении Патриарха. Ему намного интереснее, давая волю фантазии, убеждать в собственной правоте своих православных друзей, нежели попытаться просто рассказать о своей вере с неверующему...
Неудивительно, что облик Архангелького, Соколова, Шевченко – признанных медийных мэтров, готовых одинаково достойно рассуждать как о выборах, так и о современном кинематографе, – никак не вяжется с подобным портретом. И все же из слов Александра Щипкова следует, что возникновением темы Православной Церкви в российском информационном пространстве мы обязаны в том числе и им. И в этом – удивительный пример того, кто такой подлинно православный журналист. Без кавычек. Он не кичится тем, что разбирается в вопросах церковной жизни и знаком с архиереями, он просто использует свои знания в работе. Его вера в Бога – внутренний стержень его мировоззрения, а не элемент самопрезентации. Он понимает, что религия – это не политика и она требует особо такта, но такт этот не надо путать с замалчиванием проблем или отходом от журналистских принципов подачи материала.
Таких журналистов немного. Как тогда, так и сейчас. Но сейчас – в особенности. Ведь неслучайно Александр Щипков говорит о том, что нового языка – на котором мы будем давать оценку политике с позиции человека мотивированного религиозно – еще нет. А значит, нет и журналистов, на нем говорящих. Кто создаст этот язык? Евда ли те (ну или едва ли только те), кто когда создал язык предыдущий. Скорее, это задача для тех, на кого в том числе нацелены Рождественские образовательные чтения, – для нынешних студентов.
Перспектива есть. Вот у студента МГИМО Василия Александровича Щипкова доклад был очень неплохой...
P.S. Текст написан "православным журналистом". На основании личного опыта.
