Вторая Московская Поморская община

Вторая Московская старообрядческая Поморская община (брачного согласия) образовалась в самом на­чале 1907 года. Основу общины составила та часть многочисленных (до 60) групп ("кучек"), образо­вавшихся в Москве после закрытия в 1837 году Покровско-Монинской моленной, которая предпочитала "наречное" пение1. Образование 2-й общины факти­чески связано с желанием поморцев-брачников "наречников" иметь свой храм. Инициаторами строительства храма были Иван Кондратьевич Поляков, стоявший во главе правления мануфактуры Викула Морозова, и Иван Иванович Ануфриев, брат Петра Ивановича Ануфриева, председателя правления това­рищества М.С. Кузнецова (фабрики фарфора).

По решению Совета общины (В. А. Горбунов (председатель), И. К. Поляков, П. И. Ануфриев, И. И. Ануфриев, М. Л. Смирнов) был приобретен участок земли в Токмаковом переулке и приглашен архитек­тор, Бондаренко И. Е. На заседании Совета 15 февра­ля 1907 года проект храма настоятелем общины Никитой Семеновичем Шпунтовым. К 1 ноября здание храма было закончено и покрыто кровлей, а отделка и обустройство храма внутри и снаружи продолжались всю зиму и были закончены весной 1908 года.

Храм был сооружен в стиле псковско-новгородских церквей с привнесением в него особенностей помор­ского зодчества. Особенности эти выражались не только в отсутствии алтаря, но и в строгости, скром­ности и простоте внешней и внутренней архитектуры. Вызолоченными были только оклады запрестольного креста и напрестольного Евангелия, оклады несколь­ких пожертвованный икон, да два креста на маковках храма. Стены внутри храма не имели росписи и леп­ных украшений, овальный свод и стены были окрашены голубой масляной краской светлого тона, и на этом фоне темный дубовый иконостас, увенчанный пятью главками с крестами, напоминал силуэты дере­вянных церквей и часовен в вечернем небе северного Поморья.

Часть икон для основного иконостаса, а также для иконостасов в комнате заседаний Совета, за клироса­ми, на хорах и в малом молитвенном зале были пожертвованы В. А. Горбуновым, А. В. Морозовым (85 икон), С. В. Морозовым (5 икон больших размеров), Т. И. Соловьевой (1 икона), Л. В. Зиминой (2 иконы), Часть пожертвованных икон были старинными, XVI века.

Над главным входом в храм возвышалась коло­кольня с двускатной крышей, покрытой черепицей. Над колокольней – скромная главка и крест. На фронтоне колокольни изображены фигуры двух анге­лов, поддерживающих икону Спасителя. Это украше­ние фронтона колокольни архитектор позаимствовал: на часовне Спасских ворот московского кремля также было изображение двух ангелов, поддерживающих икону Спасителя. Часовню Спасских ворот разрушили в 1930 году, изображение ангелов там уничтожено, и только на Токмаковском храме оно сохранилось.

Главный вход в храм вел в притвор, расположен­ный под колокольней. В притворе располагались по­мещения для верхней одежды, для хранения сарафа­нов и кафтанов, стоял свещной ящик; в притворе опоздавшие к началу службы полагали "начал за мир-щение" и приходные поклоны. Из притвора широкая лестница вела на хоры, другая – в цокольный этаж. Основное молитвенное помещение храма отделялось от притвора аркой и ажурной металлической решет­кой, которая закрывалась на короткое время один раз в году на Светлой заутрени. За иконостасом – крестильня, в которой также происходили заседания Сове­та общины, а также помещение для разжигания ка­дильницы.

В цокольном этаже храма размещалась довольно обширная моленная с иконостасом и небольшими клиросами, там же располагалась столярная мастерская, а также помещение для обучения знаменному пению и спевок хора.

В главном молитвенном зале на солее перед ико­ностасом – престол, покрытый парчовой пеленой с изображением Креста; на нем запрестольный крест и Евангелие. Справа и слева от престола – аналои для праздничных икон и аналои для чтецов. Подсвещники, лампады, паникадило, светильники выполнены из черненой бронзы и оформлены рельефным рисунком.

Освящение храма совершилось 8 июня 1908 года и стало большим событием не только для москвичей. Чин освящения совершали настоятели: Московской общины – Н. С. Шпунтов, Орехово-Зуевской – С. Г. Герасимов и из Свенцянского уезда Виленской губер­нии – Т. П. Зубков. На клиросах вместе с местным хором (большей частью из домашней моленной А. В. Морозова) пел хор из Зуева, Нижнего Новгорода и других общин. На торжество приехали представители из Петербурга, Риги, Рыбинска, Мстеры, Царицына и других мест России.

Богослужение в храме началось в субботу – мо­лились всенощную. В воскресенье 8 июня все свещи, лампады и паникадило были зажжены, иконы укра­шены живыми цветами, с колокольни раздавался торжественный звон. Молебствие началось в 9 часов утра. Крестный хор трижды обошел вокруг Храма. Служили часы и молебен Воскресению Христову и Покрову Пресвятой Богородицы, во имя которых и был построен и освящался Храм. По окончании мо­лебствия были высказаны и оглашены приветствия и благодарности за сооружение этого величественного Храма.

В октябре 1908 года вместо отказавшегося по со­стоянию здоровья от настоятельства Н. С. Шпунтова, настоятелем общины был избран о. Феофан Федоро­вич Румянцев, нижегородец, известный начетчик и защитник Поморской Церкви. В совершении служб и треб ему помогали: уставщик и канонарх рижанин Димитрий Исаевич Занев и Михаил Иванович Крестьянинов, родом из Рязанской губернии.

1 октября Совет общины после предварительного обсуждения в письменных и устных сношениях с братскими общинами обратился к христианским об­ществам, общинам и наставникам брачного согласия с предложением о созыве в Москве Первого Всерос­сийского Собора поморцев, приемлющих брак. Пред­ложение было поддержано единодушно.

В полученных ответных письмах содержалось бо­лее 1500 вопросов, которые предлагалось обсудить на Соборе. Секретарь общины Николай Петрович Ануфриев производил предварительную обработку писем, осмысливая предложения и нужды поморцев. Затем для разбора поставленных в письмах вопросов на Предсоборное совещание со всех концов России собрались более 30 настоятелей и начетчиков, кото­рые установили порядок рассмотрения вопросов на предстоящем Соборе.

Собор открылся 1 мая 1909 года. В Москву собра­лись до пятисот подвижников и ревнителей старой веры. Председателем Собора на первом же заседании был избран Лев Феоктистович Пичугин (с. Поим Пензенской губернии), товарищами Председателя – Терентий Акимович Худошин (г. Саратов), Иван Иванович Зыков (Зуевская община), Аристарх Мои­сеевич Пимонов (г. Вильно), секретарем – Н. П. Ануфриев.

Собор напряженно работал 6 дней и принял ре­шения по всем основным вопросам, включенных в программу работы съезда. Эти решения изложены в книге, именуемой "Деяния Первого Всероссийского Собора христиан-поморцев, приемлющих брак".

Решением Собора был создан постоянно дей­ствующий Совет Соборов и Съездов, которому был дан ряд поручений, и возложена обязанность решать возникающие вопросы в периоды между Соборами и Съездами.

В октябре 1909 года и в 1910 году в Москве били проведены Всероссийские Съезды: в 1911 году в Двинске – староверческий Съезд по народному обра­зованию. В Москве, Саратове, Двинске было органи­зовано книгопечатание. В 1912 году начал выходить ежемесячный журнал поморцев брачного согласия "Щит веры" (редактор-издатель – В. 3. Яксанов). В сентябре 1912 года в Храме в Токмаковом пере­улке собрался II Всероссийский Собор. Председате­лем Собора был выбран Т. А. Худошин, товарищами Председателя – К. И. Белобоков (г. Самара), Ф. П. Кондратьев (Донская область), Ф. Ф. Румянцев (г. Москва). Собор уделил много внимания порядку церковного управления, установлению внутреннего и внешнего порядка в приходской деятельности. Напе­чатанные затем "Деяния Второго Собора" были по­священы памяти Льва Феоктистовича Пичугина, скончавшегося 9 октября 1912 года.

Рассуждения и постановления 1-го и 2-го Соборов помогли объединению Поморской Церкви. Центром Поморского Староверия становилась Москва, 2-я Московская община поморцев брачного согласия. Все чаще в Москву, в Токмаков переулок, в Совет Соборов и Съездов, в Совет 2-й Московской общины обращаются из различных мест за помощью, за сове­том, за получением книг, икон, свещей (при общине было заведено иконописание в поморском стиле и изготовление свещей из чистого воска), по житей­ским вопросам. Только на имя настоятеля общины о. Феофана Федоровича приходило в год до 150 писем. Некоторые из них содержали просьбу приехать для бесед, для защиты старой Веры, и он едет на Алтай, в Новгородскую, Воронежскую, Нижегородскую, Кур­скую, Томскую губернии. Старейшая прихожанка Московской Поморской общины Дарья Гавриловна Болотова и сейчас помнит и рассказывает, как в село Самодуровка (Курской губернии) приезжал для бе­седы о. Феофан Федорович, и она, ребенком, сидела у него на коленях.

В 1917 году в Москве начал издаваться Старооб­рядческий Поморский бюллетень-газета (редактор В. Н. Хвальковский).

Изменение государственного строя в России в феврале 1917 года московские поморцы встретили спокойно. Но когда во время октябрьского переворо­та большевики обстреляли Кремль, это вызвало глу­бокое возмущение; в Старообрядческом Поморском бюллетене была напечатана очень резкая редакцион­ная статья.

5 марта 1918 года скончался о. Ф. Ф. Румянцев. Настоятелем общины был избран и благословлен о. Димитрий Александрович Булатов. В апреле 1921 го­да ко 2-й Московской Поморской общине присоеди­нилась 1-я Московская (Переведеновская, ранее на­зывавшаяся Любушкинской) община, и место второ­го наставника, у левого клироса, занял настоятель этой общины о. Василий Иванович Иванов. Прихо­жане 1-й общины приняли весь порядок 2-й общины.

В храме совершались все положенные службы. Всегда о начале службы и ее окончании извещал ко­локольный звон. После приходного начала о. Димит­рий Исаевич кадил запрестольный крест и иконы, с возгласом: "Востаните" возвращался к престолу. На­чиналось богослужение. Украшало молебствие искусство певцов, их готовил на спевках головщик правого клироса Киприан Сергеевич Колпаков. Канонаршил Феодосии Агафонович Агафонов, при этом он выхо­дил с клироса, держа книгу на уровне груди.

Особо торжественной, волнующей и запоми­нающейся бывала служба в пасхальную ночь. Служба начиналась в Великую субботу, в 6 часов вечера. К началу полунощницы (к 10 часам вечера) храм был уже переполнен. На хорах расставлены столы, на ко­торых в конце утрени будут освящаться куличи и пасхи. Храм освещен скудно, в каждом подсвещнике возжигались 1 – 2 свещи. Прихожане одеты в темные сарафаны, покрыты темными платками. Начинается полунощница. Пение приглушенное, в полголоса. Первая песнь "Волною морскою... ", третья, четвер­тая, пятая, шестая... По шестой – поучение. Обычно читалось слово Григория Антиохийского "Что се безмолвие на земли, и что се молчание много... " Ис­кусные чтецы, владеющие особо выразительной по-гласицей, каждое слово этого замечательного поуче­ния вкладывали в ум и душу молящихся.

Полунощница подходит к концу. Последняя ката­васия на сходе "Не рыдай мене, мати... " Последний исходный начал с земными поклонами. Полунощни­ца окончена. Перерыв, во время которого читаются поучения.

Храм начинает преображаться. Возжигается пани­кадило, все свещи у икон и иконостаса и у икон на подсвещниках. Женщины спускаются в цокольный этаж, переодеваются и возвращаются в праздничных светлых сарафанах и белых платках. К 12 часам ночи (по солнечному времени) в проходе между солеёй и решетчатыми дверьми в притвор выстраивается крестный ход: впереди один из духовных отцов дер­жит большой крест, затем праздничное Евангелие, затем иконы, хоругви, далее – соединенный хор пев­цов. В последний момент все молящиеся возжигают ручные свещи. Несколько мгновений полной тиши­ны. На колокольне отбивают 12 часов. С последним ударом певцы запевают: "Воскресение Твое Христе Спасе... ", и крестный ход начинает выходить из хра­ма, выходят все молящиеся. По окончании пения на­чинается праздничный колокольный звон. Крестный ход останавливается на углу северной и восточной сторон храма. Колокольный звон обрывается. Хор второй раз поет: "Воскресение Твое Христе Спасе... ". Вновь колокольный звон. На углу восточной и юж­ной сторон крестный ход опять останавливается, тре­тий раз поется та" же стихера. Крестный ход под ко­локольный звон через главные западные двери входит в притвор Храма и останавливается у закрытых ре­шетчатых дверей. Молящиеся размещаются в притво­ре, на лестнице и на паперти.

Настоятель запевает: "Христос воскресе... " и поет два раза полностью, третий раз – до половины, а певцы допевают: "... и гробным живот дарова". На­стоятель сказывает стих "Да воскреснет Бог, и разыдутся враги Его", певцы поют: "Христос воскре­се... " трижды. Настоятель провозглашает и осталь­ные стихи "Яко исчезает дым... ", "Тако да погибнут грешницы... ", "Сей день иже сотвори Господь... ", "Слава... ", "И ныне... " и после каждого стиха певцы поют трижды "Христос воскресе... ". Наконец на­стоятель поет: "Христос воскресе из мертвых, смер-Тию на смерть наступи", певцы допевают "и гробным живот дарова"; двери в основной молитвенный зал раскрываются, и под колокольный звон все входят в основной зал храма.

Начинается Пасхальный Канон. Ирмосы поются на четыре, тропари – на двенадцать, катавасии (по клиросам).

По. окончании канона – светилен, "Хвалите Гос­пода с Небес", хвалитные стихеры, и на сходе стихе-ры Пасхе. Певцы возвращаются на клироса, пропевая поочередно "Христос Воскресе... "

Ниже солеи у правого и левого клиросов устана­вливаются аналои с иконами, и начинается целование икон поочередно всеми молящимися и христосо­вание. Обычно это продолжается более часа, все это время певцы поют: "Христос воскресе... ". По окон­чании целования читаются "Павловы уста". Аналой с книгой устанавливается на хорах, у решетки. Справа и слева от аналоя мальчики с зажженными свещами, стоя лицом друг к другу, освещают книгу, и сверху раздаются проникновенные слова Иоанна Златоусто-го: "Иже аще кто боголюбив, и благоговейней благо­честив, да приимет днесь доброго бисера... "

Затем поют первый час, третий, шестой, девятый, обедницу, "Единородный", блаженны. Читается Апо­стол "Первое убо Слово... " Евангелие обычно читали "на два голоса": настоятель читал Евангелие на прес­толе, а для второго чтеца аналой с Евангелием уста­навливался в глубине Храма среди молящихся; после каждой фразы настоятель делал паузу, и чтец ее по­вторял.

Служба продолжается. Правый и левый клироса поют: "Верую... ", поется кондак "Аще и во гроб... ". Псалом "Благословлю Господа на всяко время... ", всегда пели "псковским напевом", поют так и сейчас. Задостойник "Светися, светися, Новый Иеросалиме" обычно пели большим распевом. Пасхальная служба заканчивается. Певцы правого и левого клиросов, собравшись вместе на солее, вновь поют "Стихеры Пасхе", а настоятель в это время святит каждением на хорах пасхи и куличи. Исходный начал, служба окончена. С колокольни раздается торжественный пасхальный звон. Наиболее опытным и умелым зво­нарем был Афанасий Бутылкин, хорошо звонил Иван Григорьевич Шилкин, "входили в силу" и братья Мозолькины, В. В. Хвальковский и Б. Д. Звягинцев.

Время шло. Постепенно стало ощущаться "внимание" властей к религии и верующим. Попытки начать подготовку к созыву III Всероссийского Собо­ра поморцев власти отвергли под предлогом, что "не время". Правда, удалось созвать несколько по­местных Соборов в Поволжье, на северном Кавказе (станица Гиагинская), в Белгородской обл. (с. Кошлаково), в Барнауле.

Актив Московской общины (Д. И. Занев – на­стоятель, Андрей Никонович Герасимов – председа­тель Совета общины, Н. П. Ануфриев, Василий Гри­горьевич Мозолькин – старосты общины, Василий Николаевич Хвальковский, Николай Тихонович Зонов, Ф. А. Агафонов, Ульян Дмитриевич Кошелев и др.) старался поддерживать связь с поморскими об­щинами в разных частях страны, пытаясь сохранить то единение поморцев, которое было достигнуто на Всероссийских Соборах.

Внутрицерковная жизнь в общине шла своим че­редом. Совершались все положенные богослужения, выполнялись требы, совершались браки. Готовил певцов на спевках К. С. Колпаков. Киприан Сергее­вич оставил о себе добрую память на многие годы: он успел написать отдельные тетради-книги для основ­ных годовых праздников. Эти книги содержат распе­вы всех ирмосов, тропарей, кондаков и икосов, дру­гих песнопений, исполняемых по ходу службы. Прекрасный знаток знаменного пения, "роспевщик", Киприан Сергеевич внес в отдельных случаях (в частности, в Каноне празднику Вознесения Господ­ня) изменения в роспев, которые облегчили пение, сделали роспев более логичным и благозвучным.

Но наступил 30-й год. По всей стране и в Москве также начались массовые закрытия храмов и молит венных домов, аресты духовных лиц и активных при­хожан.

В начале марта 1930 года общине было сообщено, что "по просьбе трудящихся" храм закрывается, в его здании будет открыт клуб. Попытки добиться отмены решения ни к чему не привели. Храм был опечатан. Общине было обещано предоставление другого по­мещения, а временно оставлялась возможность поль­зоваться помещениями цокольного этажа.

В запечатанных помещениях храма хозяйничали искусствоведы. "На учет" было взято более 30 ста­ринных икон, большая часть которых была вывезена в так называемый ГОХРАН. Кроме икон были изъя­ты оклады из серебра с запрестольного креста и икон.

В середине Великого поста общине на выбор бы­ли предложены два здания для переезда из закрытого Токмаковского храма: часовню на Преображенском кладбище или переднюю часть Никольского храма бывшей мужской части федосеевского Преображен­ского монастыря. Выбор был сделан в пользу Никольского храма, и в начале второй половины Вели­кого поста был начат переезд. Участие в перевозе икон, книг и другого общинного имущества принимали все, кто мог быть чем-то полезен, и особенно активно действовали А.Н. Герасимов, В. Г. Мозолькин, У.Д.Кошелев. К сожалению, многое было оставлено, частью из-за невозможности перевозки, частью из-за несогласия властей: колокола, паника­дило, мебель, решетки, витражи.

Итак, в конце Великого поста 1930 года 2-я Мо­сковская Поморская община (брачного согласия) вы­нужденно оказалась на новом месте – в передней (алтарной) части Храма Св. Николы, что в бывшей мужской части Преображенского монастыря. Исто­рия этого храма, построенного в 1790 году старовера­ми-беспоповцами федосеевского согласия, была не­простой и драматичной. В царствование Николая I несколько прихожан из федосеевской общины пере­шли в единоверие, а затем попросили императора пе­редать им Никольский храм, что и было сделано с явным удовольствием. На месте мужской части ста­рообрядческого монастыря образовался единоверче­ский монастырь. Единоверцы значительно изменили внешний и внутренний облик храма: был пристроен алтарь, прорублен иконостас и устроены "царские", "северные", "южные" врата. Иконостас и клироса покрыли золотистой фольгой и накладными ажурны­ми блестящими украшениями. Простота и строгость старообрядческого храма были утеряны, по архитек­туре и внутреннему убранству он стал типичным хра­мом Патриаршей церкви.

После революции 1917 года храм на некоторое время захватили "обновленцы", затем некоторое вре­мя им вновь владели единоверцы, а с 1930 года в ал­тарной части обосновались поморцы, трапезная же, задняя, часть досталась общине Патриаршей церкви.

Кроме необычного для поморцев внутреннего ви­да храма (блестящий иконостас), размещение в нем общины оказалось неудобным: в нашей "поморской" части храма нет притвора, где можно переодеться и повесить верхнюю одежду (певцы пользуются для этого помещением бывшего алтаря, а остальные при­хожане кладут одежду и поклажу на скамьи или под­оконники); часть сохранившегося иконостаса с ико­нами из Токмаковского Храма стоит у западной сте­ны, и молящиеся вынуждены стоять или сидеть к иконам спиной; из-за отсутствия придела телефон вынужденно находится в молитвенном помещении и часто в самое неподходящее время (при чтении Евангелия или Апостола) приходится вести разгово­ры, заглушающие чтение; во время больших праздни­ков община Патриаршей церкви совершает крестный ход не только вокруг своей части храмового здания, но вокруг всего здания, т. е. вокруг поморской части, что вызывает смущение и сомнения.

Для руководителей и прихожан Поморской общи­ны, хорошо знавших условия, имевшиеся для молит­вы в Токмаковском храме, неудобства и нестарооб­рядческое внутреннее оформление храма в Преобра­женском монастыре были очевидны, но в 30-е годы были рады и тому зданию: шло массовое закрытие храмов, и у всех складывалось чувство, что вот-вот все церкви закроют. Но время шло, и выяснилось, что отобрано у верующих не все, каждой из традици­онных конфессий оставляли хотя бы одно место для соборной молитвы: у старообрядцев-поповцев на Рогожском кладбище закрыли не все их храмы, остался действующим один храм на Преображенском кладбище у федосеевцев... Почему же был закрыт поморский храм, единственный во Москве? Ответ на этот вопрос состоит, возможно, в следующем. Среди икон, собранных в Токмаковском храме, было, как уже упоминалось выше, много старинных, древних, пожертвованных его прихожанами. Из действующего храма изымать иконы или снимать оклады вроде бы и неудобно, а вот в закрытом – можно делать что угод­но и безнаказанно. Возможно, все это и послужило причиной закрытия храма в Токмаковском переулке и выдворению Поморской общины в бывший Преображенский монастырь.

Вскоре на общину обрушились новые беды: один за другим были арестованы, осуждены и угнаны в лагеря настоятель общины Д. И. Занев и староста Храма В. Г. Мозолькин. Обратно они уже не верну­лись. Настоятелем стал Петр Александрович Булатов, а позже – Максим Лаврентьевич Лучанов.

Прекратил свое существование Совет Соборов и Съездов, оборвалась связь Москвы с поморскими общинами вне Москвы. Некоторые прихожане "страха ради июдейска" стали реже посещать Храм.

Но время шло, и постепенно жизнь общины ста­билизировалась.

Война 1941-1945 гг. несколько изменила отноше­ние властей к религии. Установились контакты Мо­сковской Поморской общины с поморцами Прибалтики, а также с поморскими общинами остальной территории страны. Это был период, когда многие общины федосеевского согласия восприняли прин­ципы, идеи и порядки поморского согласия, стали признавать необходимость брака в Церкви.

Вскоре в Прибалтике стал издаваться Старообряд­ческий Церковный Календарь, в составлении которо­го участвовали и члены Московской Поморской об­щины.

Постепенно Москва вновь приобрела значение центра Поморского Староверия. В общине церковная жизнь шла своим чередом, но шла и смена поколе­ний. После кончины М. Л. Лучанова духовными ру­ководителями общины были Федор Иванович Семенихин, Петр Иванович Панфилов, Артемий Григо­рьевич Самохвалов, Макарий Денисович Гребенни­ков. В настоящее время настоятелем общины являет­ся Савелий Иванович Корсаков. Помогают ему в ве­дении служб и исполнении треб о. Евфимий Севастьянович Лепешин и о. Игорь Матвеевич Шува­лов, а также о. Трофим Гаврилович Беспалов. По­мощниками прежних духовных руководителей в раз­ное время были Иван Варсонофиевич Серов, Федор Васильевич Прохоров, Лука Харлампиевич Болотов, Иосиф Никитич Лепешин.

Председателями общины после кончины А. Н. Ге­расимова били Михаил Степанович Деменков, Федор Семенович Кукушкин. В настоящее время председа­тель общины – о. Игорь Матвеевич Шувалов.

Важная роль в обеспечении нормального хода богослужений и треб принадлежит человеку, стояще­му у свещного ящика. Обязанности его весьма разно­образны. В Московской Поморской общине их всег­да выполняли женщины. Еще в Токмаковском Храме и до середины 30-х годов "хозяйкой" была Елизавета Стахеевна Чикина. После ее кончины у свещного ящика встала Анна Федоровна Трофимова, затем долгие годы трудилась Енафа Ивановна Горохова. В настоящее время эти многообразные и трудные обя­занности четко выполняет Агрипина Ивановна Кор­сакова.

Московская община всегда славилась певцами и чтецами, всех трудно даже упомянуть. Головщиками левого клироса били В. Н. Хвальковский, Лаврентий Георгиевич Тукачев, Варвара Петровна Тукачева, Екатерина Константиновна Павлова, Александра Афанасьевна и Матрена Афанасьевна. Сейчас левым клиросом руководят Елена Лаврентьевна Гуторкина и Татьяна Демьяновна Шувалова. И до сих пор помнят серебристый голос Марии Ивановны Кошелевой.

Стиль пения правого клироса исторически сло­жился под влиянием Зуевской школы, тем более что первые певчие были из домашней моленной А. В. Морозова, первые головщики К. С. Колпаков, В. Н. и П. Н. Хвальковские и певцы И. Г. Шилкин и У. Д. Кошелев были из Зуева. Сейчас хором правого кли­роса руководит Иван Ефимович Лепешин, который азы знаменного пения воспринял у отца о. Евфимия Севастьяновича, а "шлифовал" его дарование, по словам о. Евфимия, Петр Николаевич Хвальковский.

Теперешний московский стиль чтения складывал­ся под влиянием стиля, который сложился в Покровско-Монинской моленной, а позже – в Любушкинской и Морозовской моленных, а также зуевского стиля. В Зуевской общине сложилась особая погласица, которой следовали Василий Николаевич, читая "Павловы уста", Петр Николаевич (Канон Андрея Критского в Великом посту) и, конечно, зуевец, пре­красный чтец и певец Гавриил Ефимович Деев, кото­рый до конца своей жизни в течение многих лет при­езжал в Москву, чтобы в Великую субботу на полунощнице прочитать поучение "Что се безмолвие на земли... "

Ушли из жизни и Гавриил Ефимович, и Василий Николаевич, и Петр Николаевич, и еще многие чте­цы и певцы, но в свое время удалось записать на магнитофонную пленку многое. Записаны почти все песнопения, не только из служб на Пасху, .Вербное Воскресение и Вознесение, но и на все другие боль­шие Праздники (П. Н. Хвальковский). Записано чте­ние канонов на "Марьино стояние", на полунощнице в Великую субботу, погребальных стихер Иоанна Дамаскина, чтение поучений на Боготелесеное погребе­ние и в Великую Субботу, записаны "Павловы уста", чтение Апостола и Евангелия (на два голоса) за Светлой заутреней и многое другое.

И в наши дни, когда наступает пятая, а затем седьмая недели Великого поста, И. М. Шувалов и И. Е. Лепешин прослушивают магнитофонные записи чтения Великого Канона Андрея Критского и поуче­ние Григория Антиохийского, чтобы прочитать их так же, как читали и сто лет тому назад.

Целую плеяду замечательных чтиц дала женская половина общины. Сохранилось в памяти ровное чтение с прекрасным произношением Александры Тимофеевны (еще в Токмаковском храме), вспоми­нается чтение Елены Михайловны Доломановой, Екатерины Константиновны Павловой, Анисьи Ва­сильевны Коротковой. Образцом для подражания служит чтение Дарьи Гавриловны, Татьяны Демья­новны Шуваловой, Татьяны Николаевны Тарасовой, Татьяны Васильевны Лепешиной, Агрипины Ива­новны Корсаковой, Натальи Ефимовны Суворовой.

Когда здравствующие духовные отцы читают Евангелие или Апостол, никакие посторонние мысли в голову не попадают – настолько четко, вырази­тельно и строго читаются священные тексты. Очень правильно, ясно и выразительно читает основной канонарх общины Василий Федотович Нечаев.

Московская община всегда, когда это было воз­можно, поддерживала связи с другими Поморскими общинами, приходами, группами, семьями и стара­лась оказывать любую требующуюся помощь. Мо­сковские отцы выезжали и выезжают для принятия на исповедь не только в города и крупные села Евро­пейской части России, Белоруссии и Украины (от Крыма до Мурманска), но даже и на Дальний Восток. В Московской общине за год принимают на исповедь до 10 тысяч человек (включая приезжих). Почти каж­дую неделю совершаются крещения. Регулярно, хотя и не очень часто, совершаются браки. Совершаются и благословения на наставническое служение вы­бранных общинами духовных наставников. Московских наставников приглашают и на торжественные освящения восстановленных, вновь построенных или отремонтированных молитвенных зданий в разные части страны.

В теперешней Московской Поморской общине стараются блюсти все традиции и обычаи, которые были накоплены не только в Поморском Староверии и в дораскольном едином Русском Православии, но и те, которые были присущи 2-й Московской Помор­ской общине с момента ее образования и в период ее пребывания в Храме в Токмаковом переулке.

В общине всячески поощряют участие в церков­ной службе мальчиков и девочек, юношей и девушек, молодых мужчин и женщин. Не менее половины прихожан храма – люди моложе 50 лет. Община жи­вет полнокровной духовной жизнью. Здесь не было ни одного серьезного конфликта, между духовными отцами имеется хорошее взаимопонимание, службы совершаются в точном соответствии с уставом, во­время и истово выполняются все требы, духовные на­ставники пользуются всеобщим уважением.

Для Московской общины всегда характерным бы­ло стремление к поддержанию мира и согласия в По­морском Староверии. В соответствии с этим и в на­стоящее время руководство общиной при возникно­вении конфликтов в братских поморских объедине­ниях призывает к миру, напоминает об ответствен­ности перед всем Поморским Староверием и старает­ся не принимать участия в делах, которые таят угрозу нарушения церковного мира. Естественно, что не всегда мнение отдельных членов руководства общины совпадает с общим мнением, но если даже оно выска­зывается публично, то остается личным мнением, а не мнением общины.

Политические изменения, происходящие в стране в последнее десятилетие, дали возможность попытать­ся осуществить воссоздание подобия Совета Соборов и Съездов, распущенного в 1930 году. После того, как было установлено, что власти отнесутся к такой инициативе положительно, в 1988 году на празднова­нии 1000-летия крещения Руси в Московской общине в выступлении о. Евфимия Севастьяновича Лепешина была высказана мысль о необходимости создания центра, который бы опекал и объединял поморцев всей страны. Это было поддержано всеми присутствую­щими, в том числе и гостями из братских поморских общин.

Дальнейшее обсуждение идеи создания единого центра показало, что Высший Старообрядческий Со­вет Литвы не поддерживает предложение или, в край­нем случае, поддержит, если центр будет находится в Прибалтике. Нецелесообразность этого признала даже Рига, где считали, что центр должен быть в России, в Москве.

В конце концов, во второй половине 1989 года от имени Московской и Невской (ленинградской) По­морских общин в наиболее крупные поморские об­щины были посланы приглашения собраться в Москве, в Храме, на Учредительный Съезд для созда­ния временного руководящего центрального органа Поморской Церкви.

На Съезд собрались представители 38-ми общин и приходов. В течение 2-х дней проходили заседания Съезда и были приняты решения о создании времен­ного (до Собора) центрального органа Поморской Церкви – Российского совета Древлеправославной Поморской Церкви – для опеки, духовного руковод­ства и оказания необходимой помощи поморцам на территории бывшего СССР за исключением Прибал­тики.,

С тех пор прошло уже 7 лет. Российский Совет ДПЦ взял на себя нелегкую задачу опеки не только общин и приходов поморцев, рассеянных по всей опекаемой территории, но и отдельных семей и оди­ноких поморцев в городах и селах. Весьма важной частью опеки является удовлетворение потребностей верующих в календарях, богослужебных книгах, ико­нах, нательных крестах, разрешении возникающих во­просов.

Кроме этой повседневной работы Российский со­вет взял на себя заботу издания Календаря, организа­цию изготовления медных (литых) икон и нательных крестов, координацию издания богослужебных книг и учебной литературы.

В настоящее время в деятельности Российского Совета принимают участие 10 членов Московской обшины. Особо весомый объем работы выполняет Ва­силий Федотович Нечаев, на его имя приходят все письма и переводы. Он прочитывает все письма и сор­тирует их: заказы – себе, сам же с помощниками их и выполняет, письма с духовно-каноническими вопро­сами – наставникам, далее все они передаются в кан­целярию для уточнения и выяснения других вопросов. – Василий Федотович часто ездит на Север, в республи­ку Коми (Усть-Цильму, Печору, Ухту) и помогает та­мошним поморцам в организации общин, освоении устава служб, в проведении служб. Отцы Савелий Иванович, Евфимий Севастьянович и Игорь Матвее­вич вносят большую лепту в дело поддержания и воз­рождения Поморского Староверия: как своим приме­ром ведения служб, выполнения треб, так и оказывая всестороннюю помощь общинам и отдельным верую­щим во время выездов в другие города и села. Осталь­ные члены Московской общины, участвующие в дея­тельности Российского Совета, трудятся каждый в своей области, помогая постепенному достижению целей, стоящих перед Поморской Церковью.

После 1988 г. власти стали возвращать верующим отнятые у них храмовые здания. Было предложено и московским поморцам брачного согласия взять обрат­но храм в Токмаковом переулке и восстанавливать его своими силами. После обсуждения этого вопроса на Совете общины с участием руководства Российского Совета было решено, что Российский Совет возьмет на себя решение задачи восстановления Соборного храма, надеясь, что восстановленный храм вновь ста­нет тем же, чем он был и до 30 года – главным хра­мом поморцев.

Токмаковский храм после его закрытия как храма постигла столь же печальная участь, что и другие хра­мы, закрытые в 1920 – 1930-е годы. Размещавшиеся здесь вначале штамповочная мастерская, а затем штемпельная фабрика оставили после себя действи­тельно "мерзость запустения": выщербленные ступени у лестниц из карельского гранита, потрескавшиеся и осыпавшиеся майоликовые плитки наружной обли­цовки, трещины в стенах, обезображенное главное молитвенное помещение, перекрытое на уровне хоров, разбитые окна и т. д.

Первые небольшие суммы, выделенные государ­ством из бюджета по статье "Восстановление памят­ников истории и архитектуры" были потрачены на разработку проектов восстановления и реставрации (архитектор Н. Г. Мухин), затем государство перестало выделять деньги, но начала их выделять мэрия. Уда­лось провести противоаварийные работы по коло­кольне, которая могла в любой момент обвалиться, заново сделать отопление и убрать все поздние по­стройки главного молитвенного зала. К сожалению, в настоящее время и мэрия приостановила финансиро­вание. Впереди длительная и дорогостоящая работа до полного восстановления Храма.

Российский Совет надеется, что государство и мэ­рия Москвы вновь начнут выделять средства, и здание Храма будет восстановлено.

1 Сторонники "наонного" пения, которое было введено в Покровской моленной незадолго до ее закрытия, вскоре после Манифеста 1905 года зарегистрировались как 1-я Мо­сковская Поморская община брачного согласия и молились в своей моленной (Любушкинской). В мае 1908 года на месте деревянного здания Любушкинской моленной был зало­жен каменный храм, освященный 30 ноября. Была постро­ена также каменная богадельня. Порядки в 1-й общине бы­ли строгие, почти монастырские.