Трудный разговор

Что имеем – не храним, потерявши – плачем.

Русская пословица

Удивительным образом вчера появилось сразу два письма обеспокоенной общественности, посвященные теме возвращения Церкви православных святынь. Одно "деятелей культуры России", другое "работников искусства и науки".

Будучи весьма различными по содержанию и предлагаемым решениям, эти письма во многом близки по своему пафосу. Подписавшие их люди равным образом "не ищут своего". Они любят Россию. Они преданы нашей истории. По стечению обстоятельств автор этих заметок знал о подготовке первого письма и с чувством долга подписал его. Но убежденность второго письма и его доводы трогают меня не меньше.

Русская Церковь была среди лидеров развития музейного дела в XIX и начале ХХ веков. Полную историю церковно-археологических кабинетов и церковных музеев еще предстоит написать. Отдельная славная страница этой истории – деятельность Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры под руководством отца Павла Флоренского, юбилей создания которой мы не заметили два года назад. Концепция "живого музея" отца Павла была для своего времени концептуальным прорывом и остается абсолютно актуальной по сию пору.

Потом было то, что было. Церковь грубо, насильственно и кроваво вытеснили с какого бы то ни было публичного поля, в том числе с публичного поля профессиональной музейной деятельности. Сегодня нам пора возвращаться к своему собственному опыту. Против попыток, пусть с самыми благими намерениями, "не пущать" Церковь в тему сохранения общенациональных святынь следует вежливо, но очень решительно возразить. Но возвращение Церкви ее реликвий, сохраненных по Божией воле руками и сердцем музейных работников, должно быть обеспечено на самом высоком профессиональном уровне. И церковные люди, и музейные профессионалы (многие из нас относятся и к тем, и к другим) хорошо понимают, что святыни – это не просто "имущество". Значит, они сумеют убедить в этом и государство.

Сегодня есть все основания для налаживания совместной работы Церкви, государства и профессионального музейного сообщества. По моему разумению (это моя частная точка зрения), такое сотрудничество могло бы строиться на следующих принципах.

1. Государственная ответственность за сохранность церковных реликвий общенационального значения. Это не нововведение и не советизм. В Московском Кремле подобный порядок был установлен и при государях.

2. Ясный и простой порядок гарантированного доступа Церкви [церковного народа] к реликвиям, находящимся на ответственном хранении государства, для богослужений и молитвенного почитания. Формы здесь могут быть многообразны и обусловлены, в том числе, сохранностью святыни – от временной выдачи в пользование (как выдавался посох святителя Петра на интронизацию нынешнего Патриарха) до богослужения в музейном зале или даже музейном хранилище.

3. Единые государственные стандарты условий хранения и использования реликвий вне зависимости от места их нахождения, будь то в Церкви или в музее, подкрепленные гарантиями государственного финансового обеспечения расходов, связанных с соблюдением данных стандартов.

4. Привлечение Церковью и государством лучших специалистов музейного дела, реставраторов, историков, в том числе уважаемых коллег, подписавших вчерашние письма, к совместной разработке конкретных регламентов доступа к святыням и стандартов хранения.

Аналогичный порядок может быть установлен и на региональном уровне.

Следует непременно говорить и о том, чтобы организовать эффективное содействие епархиям, монастырям, приходам в профессиональной постановке всех вопросов, связанных с хранением и реставрацией святынь. Должна быть, наконец-то, развернута сеть собственно церковных институтов, обеспечивающих привлечение специалистов, качественную экспертизу, эффективный контроль. Решение об этом должно быть принято на общецерковном уровне. И службу эту в масштабах всей Церкви мог бы возглавить не клирик, а мирянин – признанный в стране и в мире профессионал. В России есть из кого выбрать для занятия подобной должности.

В заключение о важном. Институциональное партнерство государственных структур (включая Министерство культуры и его музеи) с Русской Православной Церковью ранее неоднократно заявлялось как государственная, с одной стороны, и общецерковная, с другой, политика. Позитивных примеров такого партнерства сегодня немало. Чаще всего называют Третьяковку и Троице-Сергиеву лавру. Не так на слуху, но не менее значимо, например, партнерство Церкви и Музеев Московского Кремля.

Однако напряженность сегодняшней полемики показывает, что в масштабах всей страны и всей Церкви, подобное партнерство пока не состоялось. Причины этого подлежат анализу – глубокому, честному и обоюдно нелицеприятному.

Пока что обе стороны убеждают Президента, Патриарха и весь белый свет в своей правоте. Это нормально. Очевидная правота есть у каждой из сторон. Но этого мало.

Думаю, церковное сообщество должно понять и само публично сказать не только о том, в чем оно бесспорно право (эта правота для меня проста и очевидна), но и о том, в чем же конкретно оно неправо в данной коллизии. И точно так же должны в полный голос сами сказать городу и миру о мере своей неправоты в данной коллизии профессиональное музейное сообщество и сообщество управленцев в сфере культуры.

Это будет трудный разговор. Но глубоко убежден в том, что без него мы не выйдем на новый уровень взаимодействия, столь необходимый сейчас. Силы для такого разговора даст наша общая любовь к Церкви и России, наша общая преданность православным святыням нашего народа.