Полным ходом идут дискуссии по законопроекту о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения. Каждое его положение детально обсуждается, ведь речь идет о сохранении большого пласта культурного наследия целого народа. Деятели культуры и искусства продолжают выражать свою обеспокоенность грядущими переменами, о чем пишут в обращениях к президенту и патриарху. Их сомнения в интервью корреспонденту "Интерфакс-Религия" Елене Веревкиной попробовал развеять председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, который принимает активное участие в работе над будущим законом.
– Отец Всеволод, что Вы как человек, который участвует в разработке законопроекта, можете ответить на обеспокоенность деятелей культуры и искусства?
– В законопроекте ясно говорится, что его действие не распространяется на предметы музейного, архивного и библиотечного фондов. Все, что касается этих фондов, регулируется другими законами, которые менять не предполагается. Эти фонды останутся целостными, что предполагается, в частности, законодательством о музейном фонде. Никакой массовой передачи предметов из музеев этот законопроект не предусматривает. Процесс передачи в пользование Церкви икон и некоторых других святынь как шел, так и идет, при этом они остаются частью целостного музейного фонда. И в каждом подобном случае ведутся предварительные консультации между музеями, Церковью и органами власти, ответственными за сохранность музейных ценностей.
– Мы говорили о законопроекте с заместителем генерального директора музеев Московского Кремля Андреем Баталовым, и, по его мнению, формулировки законопроекта настолько размыты, что, прочитав его, сложно понять, что музейные, архивные и библиотечные фонды не подпадают под его действие.
– Нет, формулировка абсолютно четкая. Это совершенно однозначно. Двух толкований здесь быть не может.
– Что касается церковных зданий, предусматривает ли законопроект передачу их всех в собственность Церкви? Должны ли быть исключения? Например, здания, находящиеся в списке Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО, особо крупные здания с хрупкими святынями внутри...
– Надо сказать, что законопроект постоянно меняется, он находится в стадии разработки, он еще даже не внесен на рассмотрение правительства, поэтому стоит говорить скорее о рабочем тексте. Есть ряд разновидностей объектов культурного наследия, которые, согласно действующему закону об объектах культурного наследия, в любом случае остаются в собственности государства. Это касается и объектов из списка Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО: они могут находиться в пользовании религиозных организаций, но в собственность их передавать не планируется, – это касается, кстати, и московского Новодевичьего монастыря.
– Представители музейного сообщества обеспокоены сохранностью святынь и указывают на ошибки, совершенные церковнослужителями при обращении с ними...
– Я не думаю, что сейчас время перечислять все ошибки, которые были сделаны. Да, к сожалению, был ряд ошибок и со стороны церковных пользователей памятников культуры, но не меньше ошибок было со стороны музеев. И те случаи, которые периодически приводятся для обвинения Церкви, на мой взгляд, требуют детального расследования. Известно, что при реставрации многих икон использовались высокотоксичные реагенты, а некоторые иконы при реставрации буквально доскоблили до доски. Некоторые специалисты утверждают, что фрескам Рублева в Успенском соборе во Владимире был нанесен урон не вследствие богослужений, а в результате работы смонтированной музеем новой системы отопления. Известно, что в одном очень знаменитом и уважаемом музее иконы в хранилище покрылись плесенью, о чем в 2002 году известный искусствовед писал президенту России. Известно, что деревянная церковь, стоявшая около Ипатьевского монастыря, сгорела тогда, когда территорию, на которой стояла эта церковь, и ее саму контролировал музей. Так что ошибки были с разных сторон. Можно идти двумя путями. Можно идти путем подсчитывания ошибок, и я думаю, что в этом случае список церковных ошибок будет гораздо меньше списка музейных ошибок, хотя бы потому, что большинство изъятых из храмов икон сегодня находится в музее. А можно идти по другому пути – по пути поиска таких решений, которые позволяли бы в будущем этих ошибок избежать. Я сторонник второго пути и считаю, что у Церкви и музеев есть большой потенциал взаимодействия. Нам нужно вместе заботиться о том, чтобы памятники церковного искусства, находящиеся как в храмах, так и в церковных и светских музеях, получали должную заботу, чтобы о поддержании и восстановлении этих памятников мы заботились вместе – государство, церковь, музейное и экспертное сообщество.
Более того, нужно перейти от сердитых разговоров о "дремучих попах, которые вот-вот начнут на иконах рубить капусту", и о "музейщиках-безбожниках, кощунственно попирающих иконы", к более цивилизованной дискуссии. Тем более, что и заслуги музейщиков очевидны, и в Церкви сегодня есть множество людей, способных на самом высоком уровне отвечать за сохранность памятников культуры.
– Звучат такие мнения, что перед принятием этого законопроекта необходимо разработать дополнительный законопроект о контроле над сохранностью таких объектов...
– Такой закон давно существует – это закон об объектах культурного наследия, где прописаны обязательства всех людей и организаций, в чьей собственности или распоряжении находятся памятники культуры. Этот закон в полной мере касается религиозных общин. Более того, ожидается, что его требования будут ужесточаться – уже в ближайшие дни в Государственной Думе ожидается первое чтение новой редакции этого закона. В любом случае его принятие ожидается до принятия того проекта, о котором мы говорим.
– Что касается церковной системы охраны памятников... Многие музейщики говорят, что внутри Церкви такой системы сейчас не существует, в то время как раньше были епархиальные архитекторы и структуры, которые внутри Церкви контролировали сохранность святынь.
– Никто не предполагает передавать ценные памятники культуры в плохо охраняемые и бедные сельские храмы. В крупных храмах и монастырях система охраны и поддержания культуры, на мой взгляд, все больше соответствует музейной или даже превосходит ее. По крайней мере, используются самые современные технологии, а уж об охране любого монастыря нечего и говорить, охраняются они более чем надежно.
– Предусматривается ли в законопроекте государственное финансирование, направленное на охрану и сохранение передаваемого в собственность Церкви имущества?
– Существует еще один законопроект, который был подготовлен министерством культуры. Он предполагает снятие запрета на выделение государственных средств на реставрацию храмовых зданий, которые находятся в собственности религиозных объединений. Это соответствует мировой практике. Надо иметь в виду, что эти здания будут одновременно реставрироваться и за счет государства, и за счет религиозных общин. И государству гораздо выгоднее вкладывать средства в те объекты, на восстановление которых будут поступать и негосударственные средства, чем брать на себя сто процентов расходов, как это обычно происходит в случае памятников, находящихся в полном распоряжении государства. В любом случае средства, которые выделяются государством на реставрацию церковных зданий, не покрывают основной части расходов. Религиозным общинам приходится расходовать собственные средства, средства благотворителей. Так было всегда. В девяностые годы, когда государство не выделяло практически ничего на восстановление церковных зданий, общины за свой счет произвели основной объем реставрационных работ, в том числе на зданиях, которые им передавались в руинированном состоянии.
– Часто говорят о том, что не нужно торопиться передавать церковное имущество в собственность Церкви
– Ситуация, которая сейчас у нас существует, достаточно абсурдна. Такое немыслимо в большинстве европейских стран, преодолевших тоталитарное прошлое. Почти все здания, которые находятся по пятьдесят и более лет в руках верующих, переданы им только в пользование, а не в собственность. Разрешению этой стоящей уже много десятилетий проблемы и посвящен тот законопроект, о котором мы говорим. Я думаю, что верующие ждут уже достаточно для того, чтобы эта несуразица советских времен была исправлена. Тем более что, согласно нынешней экономической политике, в руках государства должны преимущественно оставаться те здания, которые нужны для исполнения функций самого государства. Понятно, что религиозная деятельность к числу этих функций не относится.
– В запасниках российских музеев пылятся сотни тысяч икон. Это проблема, которую, наверно, трудно игнорировать. Нужен ли отдельный законопроект?
– Думаю, что нет. Их положение регламентируется законодательством о музейном фонде. Как я уже сказал, законопроект, который мы обсуждаем, ясно говорит, что особенности передачи предметов, находящихся в составе музейного фонда, регламентируется законодательством о музейном фонде. Оно уже есть. Однако нужно, чтобы общество знало, сколько икон и других святынь находятся в музеях, каковы условия их хранения, каково их состояние. Вот почему я убежден, что совместная церковно-государственная забота о сохранении памятников церковного искусства должна включать в себя и детальное изучение этого вопроса.
– Какие конкретные шаги сейчас необходимо предпринять, чтобы выработать эффективную модель сотрудничества музеев, государства и Церкви?
– Нужен некий совместный механизм, на мой взгляд, для взаимодействия между государством, Церковью и экспертным сообществом, который позволит наблюдать за охраной памятников церковного искусства, за их поддержанием и восстановлением. Какие-то параметры такого механизма мы уже не первый месяц обсуждаем с руководителем Росохранкультуры Александром Владимировичем Кибовским. Я думаю, настает время для подачи предложений Святейшему патриарху и государственному руководству о том, как может выглядеть такая система совместной работы. Важную роль, на мой взгляд, здесь должен сыграть патриарший Совет по культуре.
Источник: Интерфакс-Религия
