В эту пятницу прошло заседание общественного консультативного совета Москвы "Образование как механизм формирования духовно-нравственной культуры". Мне страшно захотелось туда пойти, чтобы выяснить, что же такое "духовно-нравственная культура" – в который раз подвела моя наивность. Неожиданно для себя я оказалась на почти мистических радениях по поводу спасения Отечества, участникам которых не нужно было объяснять, в чем заключается "духовно-нравственное". Эта формулировка давно себя переросла и превратилась в лукавое обозначение православного компонента образования, вполне понятное им – посвященным. На заседании совета выступал специально приглашенный заместитель министра образования Гребнев, известный лоббированием приказов, писем, законопроектов и других министерских документов религиозного (читай: православного) содержания.
Председательствующая дама представила Гребнева как "человека, несущего бремя приручения общества к религиозной проблеме". Речь замминистра была не менее знаковой: он начал с описания своей первой учительницы, которая "судя по тому, как она любила детей, сама воспитывалась еще в царской России", а продолжил изложением собственной философии российской истории. Тысячелетняя Святая Русь, говорил старец Гребнев, закончилась в конце 1960-х годов с началом добычи и экспорта нефти – тогда разрушилась вертикаль власти и появились любители обогатиться за счет недр русской земли, которым "мы, народ", совершенно не нужны. Это немудреное описание исторической динамики России, логическим продолжением которого было возмущение "временщиком" Ходорковским, не стоило бы лишний раз транслировать, если бы не статус говорящего – заместитель министра образования, хотя и считает себя частью страдающего российского (а вообще-то, чего греха таить: русского!) народа, как-никак представляет государство и государственную точку зрения на образование.
Собрание еще больше начало походить на молитвенное стояние, когда на лозунги министерского спикера о "всем нам хорошо известном правозащитнике Ковалеве" и о "погоне за ложными ценностями", участники "консультативного совета" вторили волной негодования, а на сообщения о том, что "православие должно сохранить и передать всему миру средство спасения" – дружно и радостно кивали. В какой-то момент мне, правда, показалось, что я сижу на концерте сатирика Михаила Задорнова, который, как известно, любит порассуждать о великом русском языке и могучем русском народе-спасителе мира. Однако серьезность и совсем не юмористичность происходящего подтверждали последующие слова выступавшего: не только организации, непосредственно занимающиеся образованием, должны быть ответственны за его результат, но и СМИ, "нашествие" которых не дает возможности работать духовно-нравственным учителям. Посему закон об образовании необходимо как можно скорее изменить, вывести образование из институциональных рамок и призвать к ответу всех участников процесса, среди которых самым позорным образом зарекомендовали себя нелояльные церкви информационные каналы. Тут-то, подумала я, мы и сядем.
Разумеется, явного противоречия российскому законодательству Гребнев, как представитель государственного аппарата, в своей речи не допустил – это было бы странно: чтобы быть эффективной, православизация не должна быть революционной, поэтому для создания условий "духовного развития" нужно находить законодательные неточности и зазоры. Из официальной формулы: "российское образование является светским" вовсе не следует, что оно атеистическое – тем более, что "атеизм не способствует цельному образованию". Празднование "сатанинского" Хеллоуина запрещено, поскольку в нем наличествуют "элементы религиозного содержания..., противоречащие светскому характеру образования" (празднование Пасхи, заметим, вряд ли запретят). В то же время, из положения закона о том, что в образовательном процессе не должно быть курсов религиозного содержания, не следует, что в неурочное время в школьном здании не может быть религиозных спецкурсов. Закон, понятно дело, что дышло – повернем же его на благо тысячелетнего православного народа!
Разговоры о нравственности лично у меня (а можно ли иначе говорить о ней?) всегда вызывают недоумение, ну а когда речь идет об этическом нормировании "сверху" – будь то в целях защиты государственной безопасности или же строительства светлого будущего – так и вовсе страх. Православие – это хорошо (наряду со многим прочим), но не как предмет для насильственного внедрения в детские (или не детские) головы.
Выйдя из здания дома учителя, где проходило заседание, мне в терапевтических целях пришлось посетить выставку современных художников "Смотровая площадка" в ЦДХ. Тоже ведь насквозь идеологизированный дискурс, но какой-то свой – родной и близкий. Александр Шабуров и Вячеслав Мизин вместо упавших нью-йоркских "близнецов" устанавливают кремлевские башни, Мамышев-Монро выступает в ипостаси Гитлера, Людмила Горлова анализирует свадьбу как любовно-романный happy-end, Георгий Острецов пишет на стенах "Нет негативу общества!" рядом с "Избави нас, Господи, от силы вражеской и всяческой нечистоты". Все сразу встало на свои места.
В это время в московском Доме Национальностей праздновали День Терпимости: детям-победителям конкурса плакатов с белыми голубями и "пустьвсегдабудетсолнцем" вручали книжки с портретом Юрия Михалыча...
16 ноября 2003 г.
Источник: Полит.ру
