Арарат виден при ясной погоде
Национальное – об этом неизбежно думаешь все время нахождения в пределах Армении. Национальная боль и национальная гордость, как кровные сестры, превратились в детерминанту современной армянской политики. Помни об этом, всяк сюда входящий, пусть даже ты высокий церковный гость – таково вежливое негласное условие армянской стороны. Но может ли ответная реплика прозвучать над непрерывно звенящим и резонирующим узлом этнических противоречий?
И возможно ли настоящее побратимство – не в рамках церемониального соглашения между Сергиевым Посадом и Эчмиадзином как духовными центрами, но подлинное метаэтническое братание, какое на самом деле и предлагает и которого одновременно и требует христианство? Попробуйте забыть про ваше эллинство и приезжайте в Самарию (зачеркнуто) Баку в конце апреля на межрелигиозный саммит... Неудобные, именно неудобные вопросы были публично поставлены под занавес патриаршего визита в Армению. Такие, о которых обычно не упоминают во время улыбчивых светских раутов. Но такие, отсутствие которых обессмысливает все попытки религиозных деятелей разговаривать с обществом всерьез. Иначе – просто трогательный кадр для западных фотокорров, ибо любопытно: религиозные головные уборы всех мастей в очередной раз собрались за одним межрелигиозным столом расписаться в приверженности вечным ценностям – атрибуту хорошего дипломатического тона в глобализирующемся мире.
Ереван – город, окольцованный синими хребтами, словно замкнут в себе самом. Измученного московской мартовской моросью путника Араратская долина сражает смесью миндального цвета (весь город – в белой цветочной пене) и коньячного аромата. Эребуни отгораживается от внешнего, с некоторых сторон – враждебного мира крепостными зубцами горных вершин. Главная из них, король армянских гор и армянской нации, Арарат, пристанище Ноева ковчега, показывается как будто из небытия по непредсказуемой логике. В зависимости от собственного настроения и благорасположенности к зрителю. Он вдруг вырастает в очередное утро в окне твоей гостиницы на том месте, где вчера горы спали в смутном тумане, – о! Оказывается, сердце Армении и ее герба все это время было так близко – достаточно руку протянуть.
Рука упрется в глухую границу с Турцией, 17 лет закрытую на немые замки. Именно Турция – de visu – оказывается пейзажным фоном для посетителей смотровой площадки у Цицернакаберда (мемориала жертв армянского геноцида), желающих грешным делом запечатлеть себя в паре с Араратом. В противоположной же стороне, за другой цепью горных хребтов, – Нагорный Карабах. При таком положении вещей просто невозможно не думать – не задаваться вопросом – и не говорить про роль этничности в истории, прежней и нынешней, Закавказья и закавказских верующих и по ту, и по эту стороны обеих границ. Приготовившись к тому, что в Ереване этот разговор должен будет вестись под непрерывное скорбное "Адажио" Альбинони – именно оно звучит из динамиков у "Крепости ласточки", Цицернакаберда, когда зарубежные гости несут к вечному огню белые гвоздики и молчат возле черно-белых фотографий отрубленных голов и аллей из трупов в Музее геноцида 1915 года.
Поначалу, впрочем, и вплоть до финального аккорда в Ереванском университете, патриарх Кирилл молчал. Конечно, он говорил про общие ценности и проблемы Русской православной и Армянской апостольской церквей в кафедральном соборе Эчмиадзина (истовые, умолкните! никто ни с кем совместно не молился и тем паче не совершал богослужений). В обязательном порядке укрепил русский мир, заложив русский кафедральный собор в Ереване и посоветовав ученикам ереванской русской школы научиться перешагивать через самих се6я и бороться с трудностями. Отдал должное светским властям, отметив качественный уровень государственно-конфессионального диалога в Армении. Но все это время за скобками публичного межцерковного общения оставались самые острые и центральные вопросы армянского внутриполитического бытия. Даже у Цицернакаберда, когда сопровождающая делегация заточила перья, зарядила ружья и приготовилась отстреливать – транслировать – смыслы и тезисы, патриарх молчал. Просто посадил серебристую елочку на Аллее памяти, неподалеку от ели российского президента.
Зато Ереванский университет покрыл собой все. Ректорат ЕрГУ присудил патриарху Кириллу докторскую степень. "Не надо персонифицировать факт присвоения почетной степени... ведь за этим прежде всего стоит желание выразить признательность народу страны, которую представляет тот или иной политик", – заявил президент Армении Серж Саркисян в интервью телеканалу "Евроньюс" буквально два дня спустя, комментируя факт присвоения аналогичной степени президенту Ирана Махмуду Ахмадинеджаду в 2007 году. О благодарности России и российскому народу, в том числе за стабильную миротворческую политику, представители армянской стороны, как политические, так и церковные деятели, говорили не раз в течение трех дней пребывания патриарха в Ереване. В конечном счете ответным словом стал новый контекст прежнего миротворчества, предложенный предстоятелем Русской церкви в актовом зале Ереванского университета. В зале, взрывающемся аплодисментами после гордого вопроса патриарху Кириллу одной из студенток "С какими чувствами Вы посещаете страну, которая первой приняла христианство в качестве государственной религии?"...
Контекст – это "простить, не забывая". Стремиться быть подлинным христианином, опираясь при этом на почву своего этноса. Возможно ли такое сегодня, когда этничность, зачастую в тесной связке с верой, для слишком многих становится спекулятивным инструментом? Пока что этот вопрос столь же неочевиден, как и прогноз того, виден ли будет на завтрашний день из-за тумана вечный Арарат. Хотя иногда и постановка вопроса торпедирует хорошую погоду.
Источник: Интерфакс-Религия
