Это было поражающее впечатление зрелище... Запоминающиеся ощущения. Потрясающим зрелище было хотя бы потому, что впервые митрополит Московский и Всея Руси Корнилий участвовал в шамарском крестном ходе, подавая всем пример несгибаемой стойкости и безропотной духовной силы.
...Крестный ход, таивший в себе восхищения первооткрывателя и сулящий духовные находки, зачинался с раннего утра среды. А накануне, после посещения храмов и общин Екатеринбурга, Невьянска, Пристани и Русской Тавры, сюда прибыли гости во главе с митрополитом. Напомню, что приехали мы уже в ночи, когда летние Шамары погрузились в остывающую прохладную мглу, и река Сылва щедро отдавала мраку накопленное за день тепло.
К утру стало ясно, что народу, собравшегося для единого духовного подвига, немало: приехали не только уральцы изо всех епархиальных приходов и общин, но также москвичи и новгородцы.
Отличия нынешнего крестного хода было очевидным: пройти решили не по мосту через реку и тем самым скоротать время прохождения поселка, но нарочно идти через железнодорожный переезд и по левой части Шамар, обходя из по автомобильной дороге полукругом. Местные староверы говорили позже, что этим самым было решено показать безучастным неверующим селянам торжественность и красоту старообрядческого крестного хода.
Около девяти часов утра, когда июльское солнышко уже поднялось на изрядную высоту, у храма Рожества Иоанна Предотечи появился предстоятель. В храме, который не вместил в себя всех верующих, прочитан начал и по последнему "Боже милостив" митрополит с амвона благословил на выход. С хоругвями и иконами, с сумками и "пенками" для сидения, выдвинулись. Долго пережидали проходящий товарный поезд. И вот колонна староверов растянулась в длину...
Идем по поселку. Автомобилисты останавливаются в немом недоумении, старожилы выглядывают из окон или выходят к воротам домов. Впереди, – это показалось весьма символичным, – бегут дети: шалят, играют, и потому их приходится время от времени одергивать. Задумчиво, уверенной поступью идет владыка Корнилий.
Сегодня тот самый день, когда староверов можно увидеть в спортивных штанах и в кроссовках – в привычных туфлях пройти 30 километров (путь наш нынче длиннее, как раз потому, что поселок решено обойти вокруг) почти невозможно, ведь ноги вскоре стираются в кровь.
По словам настоятеля шамарского храма отца Михаила Татаурова, даже местные власти пошли сегодня навстречу староверам, выделив милицейскую машину сопровождения. А позади – другая машина. Сюда время от времени садятся ребятишки или старушки – отдыхают в кондиционированной прохладе.
Вот уж позади осталась вывеска, сообщающая, что мы вышли из Шамар. Вокруг – непередаваемая изустно красота, а дорога холмистая, то вверх то вниз. Красиво. Душно.
В полдень, когда вдруг пришло и хозяином воцарилось в сознании чувство жажды и первой усталости – устраиваемся на привал у реки. Сылва, что течет здесь, считается одной из самых чистых рек в Свердловской области, и потому с благословения отца Михаила припадаем к проточной воде. Многим ли приходилось пить воду прямо из реки, стоя в ней по колено? Ощущения – словами не передать. Забывается обо всем. А митрополит и некоторые усталые путники сидят в тени и кротко улыбаются открывшейся картине: на берегу образовался этакий пляж, староверы – и пожилые и молодые – забредают в реку, и пьют, пьют, пьют бесконечно. Потом долго стоят под палящим солнцем прямо в воде, переговариваются со знакомыми и неспешно выходят на берег – присесть, отдохнуть... Почти на берегу вдруг обнаруживаем ключик с ледяной водой – наполняем фляги, бутылки. По сути говоря, путь наш только начался.
И снова в дорогу. Впереди, через пару часов, когда солнце станет нестерпимо жарким, когда уже изрядно обгорят руки и шея, когда вода в бутылках, еще час назад прохладная, станет горячей, будет еще один привал в тени сосен, общение с братией и поддержка тех, кто остался позади и спешно, уже почти из последних сил догоняющих колонну верующих.
Мои личные наблюдения: примерно через час после безостановочного движения в крестном ходе появилась первая мысль о воде, потом она ушла, пить не хотелось, затем мысль эта вернулась, и преследовала безостановочно до первого привала. Она то немного отступала, когда дорогу окружали свежие зеленые леса, дышащие прохладой, то усиливалась, когда мы выходили на ровные участки забирающей вверх дороги, подпираемой полями и лугами. После первого привала появилась бодрость, которая долго не отступала, но, как только отступила, вновь возникло желание пить и теперь уже преследовало до конца пути. А где-то на полдороги, незадолго до второго привала, появилась тяжесть в ногах, но она была предсказуема, потому лично я решил ее заблаговременно, купив легкие мягкие кеды, те же христиане, кто шел в туфлях, испытывали настоящие физические страдания, причем как сейчас, так и позже.
Километров за семь до конца пути нас нагнал автобус, предусмотрительно заказанный отцом Михаилом, и тихо ехал в конце колонны, подбирая тех, кто уже совершенно не мог идти дальше. Дети выдохлись рано: они пару часов опережали колонну, играли и бегали, а во время привала устроили одним им понятную, чересчур подвижную игру, и уже ко второму привалу почти все попрятались в автобусе, погрустнели, посерьезнели и лишь время от времени выбегали, чтобы пройти с родителями или со знакомыми хотя бы чуть-чуть.
Идти впереди – психологически легче: есть понимание, что именно ты задаешь скорость движения и почти вся колонна – за тобой. В конце идти тяжелее всего – кажется, что догнать ушедших вперед братьев и сестер уже невозможно и легче упасть или сесть в тени, чем бесперспективно пытаться догонять. Как поделился со мной один из участников крестного хода, несказанно поддерживает священство: они идут в кафтанах, буквально истекают потом, который попадает в глаза и, складывается ощущение, что их буквально выжигает некоей кислотой, но священники, дьяконы и чтецы идут уверенно. Кто-то держит хоругви и иконы – им почетнее, но и тяжелее всего.
Взаимовыручка здесь на уровне психики: вот идет старушка, совсем немощная, опирается на палку, но не останавливается. Глядя на нее, не хочется "падать в грязь лицом", и идешь за ней, постепенно опережаешь и начинаешь уже ее подбадривать. Ошиблись те, кто, вместо легких спортивных штанов надел джинсы. Через час интенсивного движения начинает казаться, что одежда – это маленькая тюрьма, из которой нет и никогда не будет выхода. Тяжесть пути внутренне подогревается ощущением того, что асфальт впереди плавится под лучами палящего солнца
Но чем важен подобный крестный ход, так это общением. За эти долгие часы и десятки километров пути успеваешь поговорить со многими, обсудить насущные проблемы, пообщаться или же просто познакомиться с теми, с кем не был знаком ранее. Знакомство здесь завязывается как бы само собой: вот вдруг подойдет незнакомый бородач, подстроится под твой шаг и начнет рассказывать о Великорецком крестном ходе года минувшего, и вот так, слово за слово, завяжется узелок разговора. В этих условиях, как со знакомыми, так и с незнакомыми людьми есть желание пооткровенничать, поделиться чем-то важным, – и ни на мгновение не возникает мысли о том, что над тобой посмеются, предадут.
Вот знаковая точка – поворот на деревню Платоново. Минут за десять до этой стелы, начали петь молебен. Здесь все – и впереди идущие и отставшие в бесконечности пройденного пути люди и машины, собираются вместе, пять минут стоим, словно в молчаливой нерешительности и – последний марш-бросок. Уже забылось все – и тяготы "прошлой" жизни, и проблемы будущего, и то, что завтра надо поспеть в город на работу. Сейчас живешь настоящим мгновением – словно проглатываешь окружающие красоты, и думаешь – лишь бы дойти. Только бы дойти до могилы иноков.
Залезаем в гору и вот оно – до боли знакомое из прошлых лет, из многочисленных фотографий поле и автомобильная колея, теряющаяся вдали. Полем этим – еще минут двадцать.
– Если дойду, то прямо там и умру на могиле у иноков, братцы, сил моих больше просто нет, пить хочу зело, – бросил кто-то в порыве усталого отчаяния.
На девятой песне канона святым мученикам Константину и Аркадию, точь-в-точь рассчитав путь, преодолев более 25 километров и оставив позади более семи часов пути, мы подошли к срубу на могиле – раскрасневшиеся, хмурые, уставшие, но – духовно-счастливые.
– Я впервые на этой благодатной земле, впервые прошел этот путь и вот, стою на месте упокоения иноков Аркадия и Константина. Я очень рад, что вместе с вами мы проделали этот непростой путь, его можно расценить как еще одну ступеньку к нашему спасению, – говорит на святом месте митрополит.
...Здесь нет комаров. Но – пауты, так называют здесь насекомых, унаследовавших от комаров прыткость и силу укуса от ос. Эти насекомые очень больно жалят и роятся здесь буквально тучами. А еще прямо в ограде у могилы – огромный муравейник. Муравьи заползают в штаны, лезут прямо по одежде и вот уж жалят в шею. От них отмахиваешься, стряхиваешь с себя, почти прыгаешь на месте, но ничего не помогает. Буйство природы сильнее человеческой способности ей противостоять...
Владыка подходит к источнику – он метрах в двадцати чуть вниз под гору. Благоговейно кадит святую воду и первый пьет эту чудотворную влагу. Эта вода особенна, тем более для разгоряченного организма: ее пьешь бесконечно много, и охота пить снова и снова, будто жажда от нее только усиливается.
– Выпил уж литра полтора, а все равно охота ее пить. Потому я и объясняю всем, что горячий чай и в жару пить надо, потому что он напаяет наше тело лучше, а холодная вода, какой бы вкусной ни была, словно растворяется внутри, – это отец Валерий Шабашов, подлинный оратор говорит, вновь собрав вокруг себя толпу верующих.
Потом мы радостно обливались у источника, купались в реке, трапезничали и провожали ребят из детского лагеря в сплав, который организовали Георгий Нестеров, Марина Леонова и Людмила Швецова, за что мы выражаем им христианскую признательность.
...Обратно мы возвращались на автобусе, который был переполнен настолько, что, казалось, вот-вот лопнет изнутри. Об одном жалею: в обратный ход пешком отправился один из староверов, тот самый, что подошел к нам еще во время пути и интересовался, пойдем ли мы в Великорецкий крестный ход. А я, думая о своих тяготах, даже не поинтересовался, как его величать. Они с супругой, взвалив на себя свои сумки, пошли обратно – снова 25 километров. Подойдя ко мне и пожав на прощание руку, он сказал:
– Чтобы духовный подвиг был полным, мы с женой пойдем обратно. Простите нас, Христа ради и не обращайте на нас никакого внимания.
Он повернулся, минуты три забирался на пригорок, потом оглянулся на нас, прощаясь, и пошел. Его шамарский крестный ход продолжался...
По материалам источников: Самарское староверие
