Если судить по дискуссии о возможной передаче Церкви предметов искусства, создается впечатление, что все они сегодня находятся в государственных музеях и частных коллекциях, а если в церковном ведении, то непременно в храме. Между тем существуют церковные музеи, в которых работают хранители высокого уровня. Один из таких музеев работает при Свято-Тихоновском университете.
Церковно-Археологический музей Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета открылся в 2002-м году.
Длительное время на кафедре реставрации скапливались пожертвованные частными лицами и храмами иконы и холсты, ненужные владельцам. А после крупного пожертвования таких икон из одного московского храма стало ясно, что пора создавать свой музей, сотрудники которого превратят ненужные иконы в ценные экспонаты, будут сохранять и изучать их.
Многие иконы попали в коллекцию музея из КГБ, ФСБ, органов милиции, с таможни, из иконописной мастерской университета, от частных лиц. Из действующих храмов сюда регулярно передают "аварийные" иконы.
"Музей ставит своей задачей осуществление просветительской деятельности, направленной на сохранение церковных святынь, уже находящихся в храмах – рассказывает директор музея Ольга Владимировна Заводова, – Дело в том, что те изменения, которые произошли в последнее десятилетие между Церковью и государством, сами по себе не решают проблемы сохранения церковного наследия. Необходимо, чтобы у верующих, особенно у настоятелей и старост храмов, появились знания и навыки, необходимые для правильного обращения с иконами и другим храмовым убранством. Приходится констатировать, что традиция грамотного хранения икон только-только начинает складываться".
Другая важная задача музея – создание коллекции поздних икон, практически не представленных в сложившихся музейных собраниях. Музея, целенаправленно собирающего коллекцию памятников конца XIX-начала XX веков, в России нет. Однако интерес к искусству позднего Синодального периода постепенно появляется в научной среде. Уже есть публикации ученых, посвященные иконописи этого времени, хотя в целом эта область русского искусства мало изучена, а в государственных музеях почти не представлена.
"С одной стороны, мы видим "поточное" производство икон в это время, – поясняет хранитель музея Татьяна Никольская, – часто иконы писали целыми семьями: кто-то готовит доски – грунтует, кто-то наносит первый слой краски, кто-то пишет лики. Каждый выполняет только свою работу. Если в XV веке все делалось на совесть, то в XIX, XX веках – появляется "конвейерное" коммерческое производство, которое требовало скорости, но не требовало высокого качества. Но, с другой стороны, это по-своему удивительно трогательные иконы. Мы видим большой поток икон крепкого среднего уровня. Их, может быть, не назовешь шедеврами, но они представляют те процессы, которые в искусстве происходили".
"Начиная уже с XVIII века, большая часть недорогих или особо дешевых икон делалась быстро, без особой предварительной работы, без тщательной прорисовки, – рассказывает хранитель Ольга Демина, – только чуть намечали контуры, иногда только расположение нимбов, и все. Иконописец весь рисунок делал сразу и очень быстро, такой уровень владения кистью в наше время, зачастую, просто недостижим. Даже на простейших иконах конца XIX века на графичные линии и скорописные лики подокладных икон приятно смотреть, такие они легкие и живые".
Однако, при таком мастерстве затраты на подготовку доски сокращались. Сначала пропал ковчег (углубление в центре доски), примерно тогда же исчезла паволока. Потом стали использовать очень некачественные материалы: вместо тканевой паволоки – бумагу или редину из грубых ниток, вместо мела в левкас стали добавлять гипс, или смесь из разных составляющих. Часто экономили на клеевом связующем левкаса. Идет целая цепочка технологических упрощений, из-за которых в процессе бытования икона разрушается быстрее, хуже выдерживает неблагоприятные перемены внешних условий, чем древние высокотехнологичные памятники. При температурно-влажностных перепадах икона вздувается, шелушится, доска часто рассыхается или трескается. Часто использовались некачественные или "экспериментальные" красочные смеси, применялись покрытия из цветных лаков, золото заменялось окисляющимся серебром, а то и оловом. Поэтому иконы Синодального периода очень "капризны", их очень сложно и реставрировать и хранить. Им нужны почти идеальные условия хранения, прежде всего – очень стабильные, без перепадов температуры и влажности, сквозняков или, наоборот, застоя воздуха".
Далеко не всегда разрушение иконы связано только с технологическими особенностями или древностью. Огромный вред зачастую приносят необдуманные действия владельцев и неграмотные условия хранения, которые разрушают икону незаметно, год за годом. Например, на кафедру реставрации поступила икона, выполненная на холсте, пострадавшая именно от плохого хранения. Сама живопись была практически идеальной сохранности. Однако картину в свое время вчетверо сложили и так хранили. В результате этого в местах сгиба холст сломался. Потом ее решили "починить", склеив части скотчем по лицевой стороне. Реставратор три месяца кропотливо отделял скотч от живописи, приводя полотно в пригодное для реставрации состояние. Очень часто люди считают, что могут сами что-то на иконе прорисовать, подновить. В середине XX века появилась краска "бронзянка", которую стали использовать для покраски кладбищенских оград. Она же стала популярным средством "поновления" нимбов на иконах, ей же нещадно красили иконные оклады.
Отчасти случаи губительной для икон "самопальной" реставрации – это рудимент советского периода в жизни Церкви. В те времена очень трудно было найти специалистов, люди не знали, куда обратиться, да и обращаться куда-либо с просьбой отреставрировать икону было далеко небезопасно. Из самых лучших побуждений старушки подклеивали свои домашние иконы канцелярским клеем. Священники часто нанимали бригады художников, чтобы хоть как-то "поновить" разрушающиеся иконостасы. К сожалению, как правило, такие бригады своими действиями только усугубляли разрушения. Если иконы просто записывали поверху своей "живописью", не пытаясь "почистить", – это крайне удачный вариант, такие иконы поддаются реставрации достаточно успешно. В наше время, наконец, стало возможно найти специалистов-реставраторов и хранителей, однако менталитет трудно изменить в одночасье. Люди продолжают думать, что реставрация – это область так или иначе известная всем, так как у всех были в школе уроки труда и рисования.
Профессионального реставратора можно сравнить с хирургом. Никто в здравом уме не пытается самостоятельно с помощью кухонного ножа удалить аппендикс или гланды, но очень часто люди полагают, что могут сами отреставрировать икону с помощью автомобильной эмали или лака для паркета. А тем более, если узнают у нужного человека пару "секретов" или поучатся несколько месяцев (а то и дней) на каких-нибудь курсах. Огромное количество икон погибает от такого варварского отношения, ярким подтверждением этого являются многие экспонаты методического фонда музея.
Многие иконы до передачи в музей, где их отреставрировали, долгие годы разрушались на колокольнях, чердаках и в подвалах, так как настоятели и старосты храмов не знали, что делать с иконами, непригодными для богослужения. И это не веяние нашего безбожного времени, так было всегда, на протяжении веков. К несчастью и в наши дни такие иконы с благословения духовенства иногда сжигают, совершенно не представляя, что видимые повреждения не всегда неустранимы и могут быть устранены в процессе реставрации. И в любом случае, икона или утварь, непригодная для богослужения, практически всегда может стать экспонатом музея и продолжить свою полезную жизнь в новом качестве.
Музейная коллекция служит и методическим фондом для студентов и преподавателей кафедры реставрации, так как основу коллекции составляют "хронически больные" иконы, на примере которых можно изучать различные аспекты реставрации. В будущем в музее могут проводиться лекции по позднему периоду русской иконописи. У студентов появится возможность изучать характерные особенности памятников не на слайдах, а на подлинниках. Но начинать формирование интереса к христианскому искусству необходимо уже в детстве. Сотрудники музея и преподаватели отделения реставрации отмечают, что абитуриенты плохо ориентируются в области иконографии. К сожалению, пока нет специального курса для воскресных школ (как детских, так и взрослых) по истории древнерусского искусства.
Такой адаптированный лекционный курс помог бы искоренить некоторое потребительское отношение, при котором людей интересует исключительно вопрос к каким иконам сколько свечей надо поставить в разных жизненных ситуациях. Детям нужно объяснять, почему иконы красивы, хотя так не похожи на картинки в книжках, почему мы их почитаем и почему (и как именно) их надо беречь. И конечно же в деле такого образования нельзя недооценивать значение экскурсий в музеи как государственные, так и церковные.
Очень важную роль Церковно-Археологический музей может играть и при подготовке церковных ризничих, как только настоятели пожелают поручить специалистам их краткую подготовку. Cоздание курсов хранителей и ризничих для действующих храмов сотрудники музея считают одной из своих самых важных задач. Они надеются, что благодаря в том числе и их трудам, в будущем почти в каждом храме и монастыре будет хранитель со специальным образованием, единственной обязанностью которого было бы следить за состоянием икон и художественного убранства храма, а каждой епархия – своё древлехранилище со штатом хранителей и реставраторов.
Узнать о деятельности музея можно на сайте ПСТГУ http://pstgu.ru/museum/history/
а также на сайте кафедры реставрации РестПросвет http://restprosvet.ucoz.ru/ где можно узнать о планируемых курсах для ризничих, найти материалы о правилах хранения икон, для подготовки к экзаменам, отдельные статьи и книги по реставрации храмов, и задать вопрос профессиональному хранителю.
Источник: Татьянин день
