В Российской академии государственной службы при Президенте России состоялась встреча Патриарха Алексия II с руководством, профессорско-преподавательским составом, слушателями, аспирантами и сотрудниками академии. После доклада о современном служении РПЦ, глава Русской Православной Церкви ответил на вопросы участников встречи.
– Ваше Святейшество, расскажите о Ваших учителях. Что Вы вкладываете в понятие "учитель"?
– Я всегда с большой теплотой вспоминаю моих учителей из Ленинградской Духовной академии и семинарии. Они учили нас не только знаниям, не только передавали нам свой жизненный опыт, но и подавали добрый пример всей своей жизнью.
Профессия учителя заслуживает самого глубокого уважения. Чтобы быть учителем с большой буквы, нужно иметь призвание, и священнослужителем также нельзя быть без призвания. Я думаю, каждый из нас знает педагогов, которые избрали свою профессию именно по призванию.
И мне довелось учиться у тех, кого Господь призвал на священническую и преподавательскую стезю. Мои учителя вступили на эту стезю еще до революции и подвизались на учительском поприще в Духовных училищах и обладали бесценным опытом подготовки будущих священнослужителей к обучению в Духовных семинариях.
Я поступил в Ленинградские Духовные школы в конце 40-х годов и обрел в лице своих учителей не только преподавателей различных наук, но и пастырей добрых, и я их всегда молитвенно, с благодарностью, вспоминаю.
– Мы знаем, какие большие усилия предпринимает Русская Православная Церковь и Вы лично по преодолению имеющегося разделения с Русской Православной Церковью Заграницей. В настоящее время, насколько можно судить по публикациям в прессе, появилась надежда на уврачевание этого разделения?
– В течение двух дней я имел встречи с делегацией Русской Православной Заграницей, которая впервые официально приехала в Россию для того, чтобы провести два раунда переговоров.
Начиная эти переговоры, встречаясь с тремя епископами Русской Зарубежной Церкви, которые представляли епархии Соединенных Штатов Америки, Германии и Австралии, я начал с того, что прочитал выдержку из моего письма, написанного в 1991 году в ответ на письмо, которое направил мне и, одновременно, Митрополиту Виталию (Устинову) Конгресс соотечественников, который проходил в августе 1991 года. В своем ответе я сказал, что нужно встретиться, посмотреть друг другу в глаза, потому что когда разбит сосуд на мелкие осколки, нужно собрать прежде эти осколки, соединить их, а затем уже будет можно пользоваться этим сосудом.
Мы рассматриваем состоявшиеся переговоры как первую встречу и знакомство. Эти переговоры прошли в духе откровенности, в духе взаимопонимания. Мы наметили такие дальнейшие пункты: в начале будущего года в Россию приедет Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей Митрополит Лавр, и тогда будет подписано соглашение. В декабре этого года в Русской Зарубежной Церкви будет проведен Архиерейский Собор, на котором также будет обсуждаться вопрос о диалоге между нами.
К сожалению, в Зарубежной Церкви пока еще нет единодушия по вопросу об объединении с Матерью-Церковью. Это вполне естественно, потому что более чем за 70 лет многие священнослужители и верующие оказались там слишком распропагандированными и настроенными против нас. Все эти годы Русская Зарубежная Церковь пыталась оправдать свое пребывание вне ограды Матери-Церкви. Поэтому они в декабре проведут Собор. А мы, в свою очередь, также проведем в будущем году ( возможно, в октябре) Архиерейский Собор, в повестке которого будет стоять вопрос о восстановлении между нами евхаристического общения, которого не было в течение 85 лет.
Мы также создали комиссии, которые будут работать над теми проблемами, которые сегодня есть и которые мешают нашему объединению. Прежде всего здесь надо отметить тот факт, что Русская Зарубежная Церковь создала параллельные приходы на территории России и республик бывшего СССР, тем самым перенеся раскол на каноническую территорию Московского Патриархата. Поэтому нам надо решать и этот вопрос.
Я хочу отметить, что со стороны иерархов Русской Зарубежной Церкви уже была выражена просьба простить их за все те резкие высказывания в адрес Московского Патриархата, которые ранее имели место.
Я думаю, что путь к сближению начался. Но он не так прост и потребует от нас времени и терпения.
– Мы с большим интересом следим за тем, как складываются отношения между Русской Православной Церковью и Ватиканом. Не могли бы Вы несколько слов сказать о перспективах развития этих отношений?
– Видите ли, этот вопрос не так прост. Со стороны Ватикана на нас оказывается очень большое давление не только напрямую, но и через государственные структуры ряда стран. Ватикан хочет как можно скорее добиться встречи между папой Римским и Предстоятелем Русской Православной Церкви. Но мы считаем, что такая встреча напоказ, "перед камерами", не даст желаемых результатов.
Когда зашел разговор о необходимости моей встречи с Римским понтификом еще в 1997 году, мы согласились, но предложили подписать меморандум, состоящий из 3-х пунктов. Первое – осуждение прозелитизма (т.е. обращения в свою веру людей, крещенных или выросших в недрах другой конфессии). Второе – подтверждение тезиса, выработанного на общих конференциях католическими и православными богословами о том, что уния – не путь к единству Церкви. При этом мы даже не призывали Ватикан осудить деятельность самих униатов (греко-католиков), хотя они в начале 1990-х годов на волне национализма разгромили православные епархии во Львове, Ивано-Франковске и в Тернополе. Мы лишь предлагали Римскому престолу официально подтвердить соглашения, уже достигнутые ранее. Третье – подчеркнуть, что в любых конфликтах на Церковь ложится долг и обязанность выступать в роли миротворца.
За 10 дней до нашей предполагавшейся встречи в Австрии папский нунций в Москве передал нам, что Иоанн Павел II лично вычеркнул пункты о прозелитизме и унии. Тогда мы отказались от встречи.
Я и сегодня глубоко убежден, что встреча между Папой и Патриархом не должна проводиться только ради самой встречи – чтобы только лишь покрасоваться перед телекамерами. Никогда прежде Московский Патриарх еще не встречался с главой Римско-католической церкви, а значит, наша первая встреча будет исторической. Она должна положить начало новым отношениям, после нее должны быть изжиты трудности во взаимоотношениях между Церквями.
Ватикан заявляет, что хочет, чтобы эта встреча состоялась, но одновременно мы узнаем о создании католических епархий на территории России, Украины и Казахстана. Причем, узнаем уже после того, как они были созданы решением папы, хотя в прежние года представители Русской Православной Церкви всегда договаривались с представителями Римской курии о том, что в случае создания своих новых структур на территории бывшего СССР Ватикан будет заблаговременно оповещать об этом Московский Патриархат. К сожалению, эти договоренности так и остались лишь декларациями.
По этим причинам сегодня позиция Русской Православной Церкви такова: нашу встречу с папой Римским мы считаем возможной только в том случае, если по ее итогам будет получен конкретный результат, т.е. подписан документ, который положит конец разногласиям между нашими Церквями.
– Посланником Папы Римского освящено место под строительство католического храма в Казани. Срок сдачи – 2005 год, год 1000-летия Казани. Возможна ли передача списка иконы Казанской Божией Матери из Ватикана в этот храм?
– В течение длительного времени говорится о том, что в личных покоях папы якобы находится Казанская икона Божией Матери, возможно, именно тот чудотворный образ, что был похищен в начале прошлого века из Богородицкого монастыря в Казани. В начале минувшего года была создана комиссия, в состав которой вошли представители Министерства культуры России и Церковно-научного центра "Православная Энциклопедия", которые вместе с учеными-искусствоведами из Ватикана провели научную экспертизу этой иконы. Комиссия установила, что "ватиканский" список создан намного позднее XVI века. Эта икона, как и многие другие русские святыни, в XX веке оказалась за рубежом. В конце концов она попала в Ватикан.
Если бы мы установили, что этот образ и есть тот самый, который некогда пропал из Казани, тогда можно было бы говорить и о его возвращении как о возвращении великой святыни. Но сейчас можно вести речь лишь о возвращении "ватиканского" списка Казанской иконы на тех же основаниях, на которых сегодня нам передают из-за границы многие иные святыни Церкви, по разным причинам вывезенные из России. Что же касается размещения этого списка Казанской иконы Божией Матери в католическом храме, то я не понимаю, как о подобном решении вообще может идти речь.
– В прессе уделяется серьезное внимание вопросу демократизации внутренней жизни Православной Церкви. Как Вы относитесь к этой проблеме?
– Что значит демократизация? Что под этим понимать?
Я думаю, что Церковь сохранилась в очень трудные времена именно благодаря своей традиционности. Это – первое. Сегодня, в условиях религиозной свободы, демократизация проявляется в регулярности созыва Архиерейских Соборов каждые 4 года. Последний Собор, Юбилейный, созывался в 2000 году.
Кроме того, согласно Уставу Русской Православной Церкви, в каждой епархии должно ежегодно проходить Общеепархиальное собрание, в котором принимают участие и клирики, и миряне. В настоящее время приходской совет формируется на приходском собрании – на основании выборов из числа членов общины. А в советский период председатели церковно-приходского совета назначались уполномоченным. Так что мы, с одной стороны, не отступаем от традиции, но с другой – идем к демократизации там, где это возможно осуществить без ущерба для единства Церкви.
– Почему Церковь хочет участвовать в образовании и воспитании детей, тогда как по Конституции она отделена от государства?
– Церковь хоть и отделена от государства, но не отделена (и никогда не может быть отделена) от общества. Поэтому заботы, беспокоящие, волнующие общество, близки и нам. У Церкви есть тысячелетний опыт воспитания личности в духе нравственности, служения Богу и Отечеству. И поэтому мы готовы принимать участие в решении всех вопросов современного общества по воспитанию будущих поколений граждан, а таких вопросов, я знаю, немало.
– Сегодня Церкви передаются памятники культуры. Существуют ли какие-то церковные нормативные акты по вопросу сохранения этих памятников?
– По этому вопросу у нас налажено прямое взаимодействие с Министерством культуры, с управлением по охране архитектурных памятников. Ни один памятник федерального или даже местного значения не передан Церкви в собственность. Эти памятники переданы нам в бесплатное, безвозмездное пользование, и все ремонтные или восстановительные работы мы проводим только при согласовании с управлением по охране памятников и с Министерством культуры.
– Ваше Святейшество, в новых документах, удостоверяющих личность гражданина РФ, предусматривается введение личных идентификационных кодов. Каково Ваше отношение предстоящему нововведению?
– В последнее время в церковной среде вызвало много разговоров, опасений и тревог введение ИНН. Мы пытались объяснить и доказать людям, что это не страшно. Я сам посещал Министерство по налогам и сборам, видел этот суперсервер, который принимает не имена и фамилии, а только цифры. Тем не менее, до сих пор есть люди боящиеся ИНН, поэтому мы договорились с Министерством по налогам и сборам о том, что принудительного принятия ИНН не будет.
Но создается впечатление, что кто-то умышленно сеет смущение в умы и сознание людей и по другим вопросам. В прошлом году я отплывал с Валаама после посещения Спасо-Преображенского монастыря. На пристани ко мне подошла женщина и спросила: "Ваше Святейшество, можно ли принимать новые паспорта?" Я говорю: "А в чем проблема?" "Наш батюшка говорит, что нельзя". Я говорю: "Что же, батюшка хочет сохранить "серпастый-молоткастый" паспорт, а паспорт с двуглавым орлом и с Георгием Победоносцем не хочет принимать?" "Спасибо, все ясно", – ответила она.
Видите, все надо разъяснять. Я думаю, что и "личные коды" в новых паспортах вызвали неприятие по причине недопонимания. Возможно, нам придется вести большую разъяснительную работу среди людей, ведь, согласно принятому ЕС решению, заграничные паспорта теперь должны помимо обычных фотографий иметь и отпечатки пальцев, и фотоснимок радужной оболочки глаза, и тепловую фотографию лица. Скорее всего, это тоже вызовет смущение у верующих как нечто новое, неизведанное. В советский период в прессе много критиковались страны, снимающие отпечатки пальцев своих граждан, туристов и других приезжих, говорилось, что это – нарушение свободы. Теперь же мы, если хотим выехать за границу, вынуждены делать дополнительные снимки и отпечатки пальцев, которые будут вноситься в наш заграничный паспорт. Думаю, что по-настоящему верующего человека все это не должно смущать.
28 ноября 2003 г.
Источник: Страна.ru
