Рэкет во имя веры
Неподалёку от границы с Чечнёй в Хасавюртовском районе расположен рынок. Здесь можно купить всё – от продуктов и стройматериалов до палёного бензина, чёрной икры и боеприпасов. Тут же я обнаружил и первые следы террористов. "Все торговцы платят "бородатым", – хозяин небольшого павильона по продаже автозапчастей, представившийся Ибрагимом, долго рассматривал моё украшенное растительностью лицо и тщательно закрыл входную дверь. – Ваххабисты приезжают примерно раз в неделю и требуют денег. Платят все коммерсанты Дагестана – и мелкие лавочники, и директора коньячных заводов. "Коньячникам" ваххабы объясняют, что делать алкоголь на территории "халифата" (так террористы называют территорию Дагестана и Чечни, которую считают независимым исламским государством, живущим по законам шариата. – Ред.) – значит гневить Всевышнего. Я так думаю, наживаться на грехе – значит торговать верой. С нами поступают проще – сжигают без красивых слов. Когда-то я пытался объяснять, что каждый год, как и положено, плачу закят (налог в пользу бедных, обязательный для правоверного мусульманина. – Ред.). Избили и пригрозили увезти дочерей. Что делает милиция? Забирает оставшееся!" Коллеги лавочника добавляют, что "лесные братья" насильно забирают магазинчики не понравившихся им людей. На следующий день я узнаю, что в ночь после моего отъезда неизвестные расстреляли машину с мирными жителями. В двоих погибших выпустили почти полторы сотни пуль.
Боевики и ваххабиты
Махачкала на первый взгляд – вполне мирный город. Лишь спустя некоторое время я начал замечать странную реакцию прохожих на свою персону. Большинство отводили глаза, некоторые бросали полные ненависти взгляды, другие, наоборот, приветственно кивали. Ситуацию прояснили задержавшие меня милиционеры. Дежурный ОВД, куда меня доставили, трижды перепроверив документы, долго удивлялся, что я "в таком виде вообще хожу по улице". Оказывается, в столице республики введён негласный ценз на бороду: она считается явным признаком сочувствия ваххабитам. В лучшем случае у бородачей просто проверяют документы, а вообще могут затолкать в машину, вывезти и избить.
"А ты точно не из ФСБ? – знакомый знакомых моих знакомых задал свой вопрос без тени улыбки. – Нет? Тогда я помогу тебе встретиться с ваххабистами. Нет, в лес ехать не надо. Приходи вечером в кафе". В назначенное время за столом с чаем сидели шестеро крепких мужчин. Пятеро из них назвались Магомедами. "У нас в республике ваххабисты вне закона, – начали рассказывать они, – поэтому мы называем себя иначе, к примеру, приверженцами истинного ислама. Но дело не в теологических спорах. Важнее то, что в республике с каждым годом всё больше людей, разделяющих наши взгляды. И большинство из них не хотят противопоставлять себя властям, насаждать веру огнём и мечом и преступать Уголовный кодекс. Но ваххабистов приравнивают к боевикам. Так удобнее власти и прессе. Кстати, многие из боевиков живут неправедной жизнью и своими грехами бросают тень на нашу веру. Именно из-за них нам не позволяют не только молиться, но вообще нормально жить. Силовики, узнав, что кто-то исповедует ваххабизм, даже не нарушая при этом закона, устраивают зачистки и контртеррористические операции. Дом или квартиру ваххабиста обстреливают из тяжёлого оружия, а находящихся внутри людей уничтожают. Им даже не дают возможности сдаться – сотовые телефоны глушат, дверь блокируют, к окнам не подпускают. Как правило, операция продолжается очень долго, ведь за каждый час сотрудникам платят немалые деньги – до 20 тыс. руб. Чтобы оправдать свои действия, к трупам подбрасывают оружие".
Чаще всего ваххабизм исповедуют молодые дагестанцы. Часть из них получила образование в восточных странах – Саудовской Аравии, ОАЭ, Египте, Сирии и т. д. Как ни странно, там учиться для них дешевле и доступнее, чем в Москве. Да, определённая политика, которая на руку и радикальным исламистам. Таких людей в разной степени преданности исламу в республике сотни тысяч. Говоря о повальной исламизации региона, чаще всего имеют в виду именно их. Интересно, что мои собеседники не скрывают своих далеко идущих планов. "В настоящее время жить в Дагестане по законам шариата нельзя, – объяснил один из Магомедов. – Каждый из нас старается соблюдать их, но не применяет к другим людям. Но Россия же – демократическая страна. Значит, власть у народа. И если большинство этого народа будет разделять наши взгляды, тогда можно будет изменить и законы".
А как живут сегодня в Кадарской зоне – ваххабистском анклаве, существовавшем на территории Буйнакского района Дагестана в конце 1990-х гг.? Горное селение Чабанмахи почти всё после боёв осени 1999 года отстроили заново. "До войны наше здание было больше, – говорит и. о. директора школы Маржанат Шихимова. – Сейчас не всегда хватает места для занятий. Спортивного зала нет, клуба нет, никаких секций и кружков нет. Подростки вечерами собираются и лузгают семечки. Планов на будущее не строят. Продолжать образование не хотят. Большинство местных жителей работают в поле или пасут коров и баранов. Отличное мясо ягнёнка стоит 150 руб. за кило. Но продать его некуда. При этом по телевизору рассказывают о том, что Россия закупает австралийскую и новозеландскую баранину – тухлую и замороженную – втрое дороже. За порядком в селе следим сами. Отдел милиции закрыли в сентябре прошлого года. Теперь правоохранительных органов здесь нет".
Самое большое село Кадарской зоны – Карамахи. Здесь живёт несколько тысяч человек. Женщины выращивают картошку и капусту. Мужчины работают дальнобойщиками – возят овощи и мясо в Россию. За два дня до моего приезда здесь случилось очередное ЧП. Неизвестные в масках связали сторожа мечети и попытались поджечь здание. "Задержать никого не удалось, – махнул рукой местный милиционер. – У какого мусульманина поднимется рука поджечь дом Бога? Эти люди спокойно стреляют в затылок мулле, взрывают при выходе с молитвы муфтиев. В целом сейчас в селе не очень страшно. Только вот не так давно расстреляли учителя. Говорят, это боевики, побывавшие за решёткой после освобождения села от террористов 10 лет назад. Рассказывают, что погибший тогда согласился дать показания. А теперь вот головорезы вышли из тюрьмы и отомстили".
В лес больше не берут
Встать на защиту населения милиционеры могут лишь условно. Отделения внутренних дел в горных районах более всего напоминают средневековую крепость – несколько рубежей обороны, бойницы, долговременные огневые точки, баррикады из мешков с песком. Из Карамахов в следующий интересовавший меня район – Карабудахкентский – ведут две дороги. По короткой милиционеры ехать не советуют – пошаливают. Охрану дать отказываются: "С нашими сотрудниками вас скорее обстреляют!"
Сотрудники ОВД села Губден встречают меня на бронированном внедорожнике. 29 сентября 2007 г. по пути на утреннюю молитву здесь был расстрелян имам Н.Гаджимагомедов. В 2008 г. начальник местного отдела майор милиции А.Магомедов попал вместе с сотрудниками в засаду и погиб, отстреливаясь от террористов. Вместе с ним с жизнью расстались пятеро подчинённых, восемь сотрудников получили ранения. 10 ноября прошлого года вдова, сестра и дочь майора были взорваны у его могилы. "Ситуация в горных районах республики стабильно тяжёлая, – заявил мне один из губденских силовиков. – Спецоперации не дают серьёзных результатов. На место уничтоженных боевиков почти мгновенно приходят новые. У террористов огромное число последователей. Есть информация, что многих желающих уже не берут в лес! Имеющейся кормовой базы хватает лишь на определённое число бандитов. Живут они группами по 10-15 человек, на всех 2-3 женщины. А в городах и сёлах специальные люди вербуют смену. Сначала юнцу промывают мозги, затем дают деньги и мелкие поручения – передать сумку, отнести вещи, перегнать машину, встретить человека. Всё фиксируют на видео. А потом оказывается, что в сумке было оружие, а багажник авто забит взрывчаткой. Шантажируют, что отдадут записи милиции. А её боятся не меньше бандитов. Так люди, сами того не понимая, попадают в пособники, и им уже некуда деваться. Религия для них – ширма.
Дальше пытаюсь проехать в Сергокалинский район на место недавнего теракта. Здесь 13 мая боевики взорвали вышку-ретранслятор, а потом привели в действие фугас под машинами ехавших на место происшествия ремонтников и охранявших их милиционеров. Оставшихся в живых добивали автоматным огнём. Погибли восемь штатских, четверо милиционеров получили ранения. Выставленное на дороге оцепление никого не пропускает. Через несколько часов приходит информация, что в 200 метрах от места трагедии найдено ещё одно самодельное взрывное устройство – ведро со взрывчаткой весом 10 кг. И так здесь – почти каждый день, в разных концах республики. Вроде и не война. А жизнь – как на минном поле.
Комментарий специалиста
Председатель Исполкома Российского конгресса народов Кавказа Ахмед Азимов:
– На мой взгляд, для решения проблемы федеральным властям необходимо срочно сделать следующее: превратить религию в союзника, а не врага, для чего надо разработать и привнести в молодёжную среду альтернативные "лесной" интерпретации ислама. Обустроить многофункциональный молодёжный центр в Махачкале с филиалами во всех районах республики.
Создать молодёжное движение Дагестана, с исламским акцентом, для вовлечения и легализации исламски активной молодёжи.
Обязательным условием развития я считаю реальную борьбу с коррупцией. При создании СКФО президент Дмитрий Медведев открыто сказал о неэффективном расходовании средств, выделяемых для Северного Кавказа, часть которых "почти открыто разворовывается чиновниками".
Надо срочно переломить экономическую ситуацию через привлечение в регион инвестиций и создание новых рабочих мест, что поможет отвлечь молодёжь от деструктивных идей.
Силовиков, преступивших закон и нарушивших права граждан, приравнивать к террористам и наказывать по всей строгости.
Мнение эксперта
Председатель Союза общественных объединений республики Дагестан "Отечество" Сулайман Уладиев:
– В течение последних трёх-четырёх месяцев криминогенная ситуация в Дагестане ухудшилась. Степень озлобленности в обществе растёт. Если ещё недавно подавляющее большинство населения со стороны наблюдало за противоборством террористов и властей, то сейчас раскол дагестанцев приобретает новые формы. Объяснить происходящее можно на свежем примере. Недавно смертник подорвал себя на посту ГИБДД у въезда в Казбековский район. В результате теракта пострадало много гражданских и погибли двое милиционеров. Их коллеги и родственники после этой трагедии жаждали мести. 2 мая четверо ребят ехали через село Дылым, райцентр Казбековского района. Всё бы ничего, но у них были бороды. И несколько сотрудников СОГ Казбековского РОВД вместе с местными представителями духовенства доставили их в отделение и избили прикладами автоматов. Один из потерпевших – Марат Сатыбалов вскоре скончался от побоев. После этого родные и близкие пострадавших, числом более чем 600 человек, перекрыли федеральную трассу "Ростов – Баку" с требованиями выдать им виновных в этом убийстве или хотя бы наказать их согласно действующим российским законам. Представитель Министерства внутренних дел Дагестана дал слово, что виновные понесут наказание. Командир СОГ был отстранён от должности на время разбирательства. Тогда его подчинённые заявили, что готовы к протестным акциям в случае увольнения их командира.
Уверен, главной бедой республики сегодня является выстроенная за последние 20 лет клановая система организации власти, экономики и управления. На важнейших ролях стоят представители 5-6 могущественных кланов. Эта система строится не по национальному или кровнородственному признаку. На сегодняшний день основой функционирования и благополучия клана является принцип верности общим интересам и безоговорочной преданности верхушке. Клан почти всегда интернационален, туда принимают лишь людей, в преданности которых абсолютно уверены. Для различных случаев в таких организациях есть специалисты: бизнесмены, чиновники и даже сотрудники правоохранительных органов и спецслужб, а также представители криминала.
Источник: Аргументы и факты
