На выставку современного искусства "Двоесловие/диалог" в притворе храма Святой Татианы при МГУ я попал в один из последних дней перед ее закрытием. Вокруг этого события было поднято так много шума и сломано копий, что невозможно было не пойти и не убедиться собственными глазами в необыкновенной смелости как настоятеля храма, так и художников.
Притвор в этом храме по своим размерам и архитектуре напоминает скорее небольшой выставочный зал, чем церковное помещение. Несколько работ художников-авангардистов, отобранных настоятелем храма протоиереем Максимом Козловым, смотрятся даже скромно в этом обильном пространстве. Некоторые из произведений трудно отличить от деталей интерьера. Например, репродукции вполне традиционных древнерусских фресок на клеенке или растяжка с надписью славянской вязью "Спасайся, кто может". Тут же макет храма из папье-маше на фундаменте из подгнивших яблок. Что это – произведение искусства или детская поделка местного изокружка, – я, кстати, так до сих пор и не понял.
Пока я разглядывал эту мини-экспозицию, в самом храме совершалось богослужение. Потом немногочисленные прихожане стали выходить в притвор, кое-кто проходил мимо, другие задержались у стендов "Двоесловия". Реакция на экспериментальное искусство была разной. Одна прихожанка прошла вдоль стендов, косясь на работы, и состроила такую презрительную мину, что понять ее отношение к инициативе настоятеля не составляло никакого труда. Но были и такие, кто обошел всю экспозицию и внимательно ознакомился со всеми работами. Даже с теми, рассмотреть которые стоило немалого труда. Так, "Черная Троица" оказалась поистине черной дырой для зрения. На трех столбиках (естественно, черных) художник поместил надпись черным же цветом, прочитать которую совершенно невозможно даже человеку с очень хорошим зрением.
В любом случае народу было отчаянно мало. Кстати, среди посетителей обнаружились несколько журналистов, также пожелавших посмотреть, что же стало причиной ожесточенных споров в СМИ и блогосфере вокруг этой скромной выставки. Очевидно, что не ее содержание, а сам факт диалога современных художников с Церковью. А в чем суть диалога? Художественный авангард жаждет легитимации в глазах самой консервативной идеологической силы российского общества. Художники постучались в двери храма. Их пустили. Фигурально выражаясь, пока только в прихожую, в качестве условия тщательно отделив дозволенные произведения от недозволенных. Художники сами признали "высшего судию" своего таланта. А ведь раньше так отчаянно бились за свободу от государственных худсоветов!
Церковные деятели и публицисты с удовольствием приняли на себя роль совести нации и хранителей ее художественного вкуса. Разделились на "охранителей" и "либералов". Последние говорят о том, что православным миссионерам следует обращать к вере даже недостойных, но раскаявшихся или готовых раскаяться. То есть, по определению протоиерея Максима Козлова, "людей, находившихся в творческом поиске – отчасти заблуждавшихся, отчасти обманутых, которые своим последующим творческим развитием и своей решимостью (напомним, что их осуждает значительная часть коллег) принять участие в выставке под сводами храма свидетельствуют о своем не только личном, но и творческом движении в сторону христианской культуры".
Поэтому в притворе Татьянинского храма появились работы тех, кто в 2003 году принимал участие в скандальной выставке "Осторожно, религия!", вызвавшей негодование православной общественности.
Церковные деятели со звучными именами затеяли между собой дуэль на православных интернет-ресурсах о том, достойны или нет проявления современной жизни одобрения клира. В любом другом выставочном зале аналогичная экспозиция однозначно не вызвала бы и десятой доли того внимания, которое выпало в эти дни эмгэушному храму.
Все эти художественные эксперименты давно стали обыденностью "в миру", а Церковь все еще решает, не слишком ли художники оторвались от норм и канонов православия. Некоторые однозначно убеждены, что слишком. "Мы не можем допустить, чтобы всякий, кому заблагорассудится, мог мести сор и грязь под двери Церкви", – заявил протоиерей Александр Шаргунов. Другие, как архимандрит Тихон (Шевкунов), колеблются.
Мнение миссионеров взяло верх. И художники, получившие одобрение от церковных верхов, написали благодарственное письмо Патриарху Кириллу.
И что в итоге? Во всей этой истории удручает не то, что церковные деятели взяли на себя труд отделять православные зерна от антиклерикальных плевел в современном искусстве. Удручает другое. Что дала вся эта шумиха искусству или Церкви? А людям? Да ничего. Поделюсь одним впечатлением от пребывания в храме Святой Татианы. Протоиерей Максим Козлов с радостью заметил в своем комментарии, что "сам факт экспонирования работ современных художников рядом с храмом, в одном с ним здании, стал дверью если не в саму Церковь, то в предцерковное пространство". Но видит ли настоятель, что происходит с его паствой, уже давно вхожей не только в "предцерковное", но и в собственно церковное "пространство"?
Среди прихожанок, покидавших храм после богослужения, когда я рассматривал выставку в притворе, мне бросилась в глаза женщина с малолетней дочерью. Я вскоре увидел обеих снова – в подземном переходе на станции метро "Александровский сад". Мать играла на флейте, перед ней лежала сумка для милостыни. Девочка бегала тут же, среди ног прохожих, по детскому неведению не замечая унижения матери, вынужденной зарабатывать на хлеб не самым престижным образом. Признаюсь, сразу в голову пришло сравнение с судьбой вдовы Мармеладова из романа Достоевского.
Вот они, вечные сюжеты! Пока художники экспериментируют, а священнослужители человеколюбивой Церкви горячо обсуждают проблемы авангардной эстетики, сегодня, в XXI веке, разворачиваются людские, вполне реалистичные драмы.
Так стоит ли вся эта история с выставкой в притворе храма одной слезинки ребенка, проводящего свое детство между церковной службой и подземным переходом?
Источник: НГ-Религии
