В петербургском Музее Суворова открыта выставка " Георгий Панайотов – иконописец". Ее автор, двадцатилетний петербургский студент, создает свои работы акрилом и экспериментирует с модерновой стилистикой. Георгий Панайотов, студент Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры, познакомился с иконописью 15 лет назад. Тогда будущему иконописцу было всего пять лет. С тех пор он написал около тысячи работ и по праву считается одним из лучших молодых мастеров России.
Человек мира
Гоша родился в Белоруссии, рос в Болгарии, несколько лет назад переехал в Санкт-Петербург. С тех пор как познакомился со своим первым учителем Рашко Боневым, писал почти каждый день. И путешествовал – вместе с мамой посещал болгарские монастыри и храмы, святыни Македонии, европейские страны. Где его родина, Георгий не может определить до сих пор.
– Наверное, это все-таки Болгария. – Парень задумчиво вертит в руках бордовый буклет с информацией о своем творчестве. – Я там родился как иконописец, и меня до сих пор тянет в эту страну. А вообще я – космополит. Не исключаю, что после окончания института перееду из России в совершенно новое место. Я люблю Петербург, но в холодное время года здесь слишком темно. А для того чтобы заниматься иконописью, нужен свет.
Помог святой Мина
Сегодня иконы Георгия Панайотова можно найти в семи странах мира. На его счету более десяти авторских выставок. Вопрос о том, стоит ли показывать Гошины работы публике, был решен, когда юному дарованию было семь лет.
– В болгарском городе Велико-Тырново, где мы тогда жили, было детское кафе, – рассказывает мама Георгия, Инна Аркадьевна. – Его владельцы решили вывешивать в своем заведении работы талантливых местных ребятишек. Одним из первых, кому предложили выставиться, был Гоша. Я долго думала, не будет ли такое предложение противоречить Закону Божию.
Незадолго до выставки Инна села читать Библию и открыла ее на странице, где было написано: если ваши слова и помыслы чисты, открывайте окна и двери и идите к людям. С тех пор началось шествие Гошиных работ по миру: о Панайотове узнали во Франции и Германии, в России его продвижением занялся петербургский искусствовед Юрий Мудров. Это принесло не только известность иконописцу, но и... реальную помощь почитателям его таланта.
– У одной женщины, жившей во Франкфурте-на-Майне, началась черная полоса в жизни – она попала в автокатастрофу, лишилась жилья, – рассказывает Инна. – Ее подруге приснилось: чтобы справиться с неприятностями, надо найти икону святого Мины, выполненную мальчиком с длинными волосами.
Каково же было удивление жительниц Франкфурта, когда они зашли на выставку Гоши! У входа висел фотопортрет молодого иконописца, который тогда носил длинные, почти до пояса, волосы. А среди представленных работ оказалась и икона святого Мины.
– В результате у этой женщины все наладилось. Конечно, чудо сотворила не моя работа, а святой Мина, к которому дама обратилась со своими молитвами, – уточняет Гоша.
Космонавты и донаторы
На золотистом фоне – лик святой Анастасии Узорешительницы. С двух сторон от нее – маленькие фигурки Патриарха Московского Алексия II и Папы Римского Иоанна Павла II. Чуть ниже изображены... космонавты орбитальной станции "Мир" Анатолий Соловьев и Николай Бударин. В снежно-белых скафандрах, круглых шлемах и перчатках с раструбами, они держат в руках по иконе. Это одна из последних авторских разработок Гоши Панайотова. Она посвящена миротворческой акции, которую Католическая и Православная церкви провели в 1995 году.
– Тогда обстановка в мире очень накалилась, – говорит Георгий. – Разыгрались война в Хорватии, конфликт в Боснии и Герцеговине, первая чеченская кампания. Поэтому возникла идея запустить в космос две иконы святой Анастасии, которую одинаково почитают и православные, и католики. Они кружились по орбите Земли около года, чтобы показать: христианский мир един, а мы не должны заниматься междоусобицей. Недавно в Петербурге прошла конференция по итогам этой акции, и она меня так впечатлила, что я решил написать икону.
Гошу часто спрашивают, можно ли изображать "посторонних", не святых людей на иконах. И он не устает повторять: можно. Главное, чтобы их появление было обусловлено ситуацией, которую хочет передать мастер.
– В житийных сценах часто изображаются мучители, еретики, неверующие, – объясняет он. – В сценах, где Иисус Христос воскрешает Лазаря, как правило, присутствует "массовка" – обычные люди, пришедшие посмотреть на чудо. Более того, с начала нашей эры сохраняется традиция изображать на иконах донаторов – людей, которые жертвуют на строительство храма или оказывают ему какую-либо помощь.
Акриловый бунт и модернизм
В сознании нерелигиозного человека иконопись – консервативный вид творчества, окруженный массой табу и запретов. В то время как большинство российских иконописцев предпочитает работать темперой (минеральные краски, тертые на меде, яичном желтке или искусственных эмульсиях), Георгий пишет акрилом – красками, которыми нынче расписывают даже сувенирные футболки и прочий хенд-мейд. На его рабочем столе – пластиковая миска, которую Гоша подставляет под иконы в качестве мольберта, пара карандашей, несколько ярких тюбиков с акрилом.
– Византийский богослов Иоанн Дамаскин говорил: "Любой материал, который послужит во славу Господа, может быть использован", – рассуждает Георгий. – Поэтому разумные технологические новшества в иконописи только приветствуются. Акрил удобен и долговечен, сейчас им пишут многие греческие и болгарские мастера. В России он пока не так распространен, но, думаю, за ним – будущее. То, что в эпоху Андрея Рублева писали яичной темперой, тоже было грандиозным шагом вперед по сравнению с иконами V века, которые создавались красками на восковой основе.
Кстати, акрил не единственное отступление от правил, которое можно найти, присмотревшись к Гошиным иконам. Часть работ юноши выполнена в необычном для иконописи стиле модерн.
– Евангельское слово можно передать в красках с помощью разных изобразительных средств, – уверен Георгий. – Вопрос только в том, чтобы выбранный живописный язык был адекватен времени, в котором ты живешь. Модерн – именно тот стиль, на котором развитие русской иконописи было прервано революцией. После него не было создано ничего нового, поэтому если и заниматься стилистическими поисками, то, думаю, начинать надо именно с этого момента. Хотя теоретически писать иконы можно даже в стиле техно – лишь бы они не противоречили церковным канонам и вызывали у зрителя молельную реакцию.
Комментарий эксперта
Нина Кутейникова, кандидат искусствоведения, профессор института живописи, скульптуры, архитектуры имени И. Е. Репина: Мы живем в уникальное время. Культура православия России вступила в новый этап своего развития. Его принципиальные отличия – динамика и масштаб распространения, "многоголосие" стилевых форм. Отечественное иконописание впервые за все время своего существования получило возможность знакомиться с необычайно широким кругом памятников практически всего православного мира. Такая ситуация во многом определила эклектичный, ремесленный характер этого творчества. Иконописцев, профессионально готовых к поискам нового языка, немного. Георгий Панайотов принадлежит именно к ним. Он справедливо считает, что сегодня иконописцам пора уже самим думать, ошибаться, делать открытия. От предыдущих мастеров нужно брать, безусловно, все самое лучшее, но не забывать, что икона – это живой организм, который развивается и эволюционирует постоянно. Стилевые привязанности Панайотова не ограничены одним временем, он стремится к созданию синтетической формы, в которой сила искусства Византии оплодотворена искусством Древней Руси, но еще более изысканностью линий и цвета модерна.
Источник: Российская газета
