Встречать Новый год в Москве Денис Поздняев прилетал с женой и двумя сыновьями из Гонконга. Подобным нынче не удивишь: одни стремятся на праздники подальше от дома, другие – домой. Случай Дениса особый: Русская православная церковь возрождает в Китае свою духовную миссию, и первые камешки в ее фундамент закладывает он, иерей Дионисий.
Единственный русский священник Поднебесной живет в прямом смысле в поднебесье: в одном из высочайших небоскребов Гонконга на 17-м этаже. Под облаками обустроен и храм, в котором отец Дионисий служит. Самый высокий русский храм на земле. Это, пожалуй, можно расценить как метафору его пока не слишком долгой – всего 30 лет и 3 года – и столь насыщенной судьбы. Он прочно стоит на грешной земле, на которой мы то и дело спотыкаемся и оскальзываемся. И ему надо лишь поднять руку, чтобы коснуться неба…
Родители Дениса в пору его малолетства, в начале 70-х, ходили по грани: в конфронтацию с системой не вступали, но друзья были сплошь диссиденты. Само собой, и круг интересов подобающий: философская литература, книги об истории и искусстве загадочного Востока. Учась в школе, Денис посещал Антиохийское подворье на Чистых Прудах, где настоятелем был и доселе остается ливанец епископ Нифон, служащий так, как служили на Востоке две тысячи лет назад. Больше других предметов полюбив географию, мальчик дважды поступал в МГУ, но не проходил по конкурсу. Отслужил в армии, поступил в семинарию, закончил ее экстерном, был назначен в один из древнейших в Москве храмов. Быстро оброс духовными чадами. И тут – невероятный поворот судьбы. Или то, что зовется Божьим промыслом.
Бизнесмен-китаец, которого он окрестил, пригласил съездить туристом в Поднебесную. Дионисий к тому времени уже много читал о российской Духовной миссии в Пекине, учрежденной при Петре I. За первой поездкой последовали новые – уже с целями отнюдь не туристскими. На основании собранных архивных материалов и живых рассказов были написаны и изданы две книги. Созданы журнал и интернет-сайт. Установлен крест-памятник на территории нашего посольства в Пекине – там, где располагалась Духовная миссия. Кому-то другому и этого хватило бы за глаза, чтобы сказать: «Жизнь удалась». Но отец Дионисий, возвращаясь в Москву, изо дня в день служил в храме, навещал больных и престарелых, преподавал в гимназии, исполнял обязанности завсектором Дальнего Востока в Отделе внешних церковных связей патриархии. Растил сыновей...
Можно удивляться: как ему на все времени хватало? Но вряд ли стоит удивляться, что прошлой весной он был назначен настоятелем прихода Русской православной церкви в Гонконге. На Пасху совершил богослужение под открытым небом в Пекине. В те дни бушевала эпидемия атипичной пневмонии, но в крестном ходе участвовали более ста человек. Немало и по российским меркам, а уж по тамошним... За веру, как при Мао, в Китае не гонят, но по местным законам иностранные священники не могут служить беспрепятственно.
В стране сейчас открыты пять православных храмов, но ни в одном не ведутся службы. Последний священник Автономной китайской православной церкви, престарелый протоиерей Александр Ду скончался 15 декабря в ушедшем году. Отец Дионисий незадолго до этого вручил ему от имени патриарха орден святителя Иннокентия. Старик, прошедший маоистские лагеря и ссылки, прослезился, как и в их первую встречу: «Кто мог представить, что я вновь увижу русского батюшку!» Могла ли такое представить покойная бабушка Дениса, прошедшая ГУЛАГ и родившая в лагере девочку – будущую мать русского батюшки, отпевшего старика Ду...
Вот так все переплетено. В первое свое путешествие в Поднебесную о. Дионисий случайно услышал о пяти пилотах рижской авиакомпании, брошенных в тесную сырую темницу в Калькутте за то, что перевозили, сами того не ведая, оружие для бенгальских сепаратистов. Истинные виновники преступления скрылись, пилоты, как на грех не имевшие гражданства, стали «козлами отпущения». История о том, как о. Дионисий пересек границу, добрался до Калькутты и, воспользовавшись помощью монахинь ордена матери Терезы, проник в темницу, достойна пера Дюма. Заметим лишь одну деталь: тюремщикам визитер представился как отец Фома, умолчав, что русский. Не сам ли апостол Фома, ходивший с проповедью в Индию и Китай в I веке, помог о. Дионисию поговорить с летчиками, взять у них письма домой, более того, окрестить троих из них, а по возвращении в Россию рассказать о «калькуттских пленниках» в программе «Взгляд». А после этого возглавить комитет в их поддержку, обивать пороги МИД и администрации президента – и добиться-таки спустя четыре года освобождения приговоренных?..
Ситуации, в которой он попал, получив назначение служить в Китае, не позавидуешь: «Новых священников рукополагать не будут, значит, не будут и восстанавливать в правах Автономную церковь. А если найдется священник из России, желающий сменить ради Христа гражданство, правительство ему откажет: это не укладывается в каноны коммунистической идеологии. Помимо того, поддержка православия, безусловно, ассоциируется с укреплением российских позиций».
Но, взявшись за гуж... Вот он и мечется между Гонконгом, Пекином, Шанхаем, Харбином, а заодно и Пхеньяном, где православный храм строится по распоряжению Ким Чен Ира.
Грозит ли россиянам экспансия с Юго-Востока? На сей счет существует пророчество преподобного Серафима Вырицкого: «Народ трудолюбивый, дойдет до самого Урала. Потом, правда, его остановят, но до Урала дойдет». В этом не сомневается и о. Дионисий: «Не потому что есть у них какие-то цели, которые им ставит правительство – нет, они просто привыкли в поте лица трудиться, а многие русские от этого отвыкли. В Забайкалье на каждом шагу развалины церквей, в которых гадит пасущийся скот. И даже некому дверь навесить. Народ пьет. А тех, кто пытается что-то сделать, выживают – и администрация, и местное население. Так что проблема не в нашествии китайцев, а в нас самих. По Благовещенску ходят бодрые, здоровые, жизнерадостные китайцы. А русские – как будто из них вынули душу...». Вот и в Приморье он теперь частый гость – все же от Пекина ближе, чем от Москвы.
"Новые известия", 12 января 2004 г.
