Господь хочет, чтобы мы были вместе

Как создать приход? – Наверное, этот вопрос еще не так давно носил бы сугубо риторический характер. В наши же дни он имеет совершенно прикладное значение. Нередко можно видеть храмы, в которых налицо некое странное и, сильнее скажем, страшное разобщение: настоятель и духовенство живут своей жизнью, а прихожане – своей, каждый отдельно от всех остальных. И более того: всем кажется, что иначе и быть не может...

Болезнь потребителя

Наше общество привычно именуется обществом потребления. И это соответствует действительности. Современного человека характеризует именно это: привычка потреблять, пользоваться – не только теми благами, которые ему необходимы в плане материальном, но и людьми, и отношениями, всем вообще. Если продолжить эту мысль, то можно сказать, что дух потребления проник и в религиозную жизнь. Человек зачастую приходит сегодня в храм как в некий "духовный супермаркет", где в молитве он получает утешение, надежду на исполнение своих чаяний, "очищение" – в таинстве Покаяния, "подкрепление" – в таинстве Причащения. Все это носит сугубо личный, частный характер. Некоторые даже специально любят приходить в храм в будние дни, когда на службе народу немного – чтобы "никто не мешал", или вообще – между службами. С одной стороны, как это осудишь? Ведь духовная жизнь человека – его личное дело, неслучайно она называется нередко "внутренней жизнью". С другой, мы молимся в молитве Господней: "Отче наш...", молимся от лица всей Церкви или, если брать немного уже, той церковной общины, в которой мы состоим. Мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены (Рим. 12, 5), – говорит апостол Павел. И еще: Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10, 17). Это не может быть реальностью лишь мистической, но обязательно должно иметь внешние, зримые и ощутимые каждым из нас на практике проявления.

В Древней Церкви такое единство, общинный уклад жизни Церкви были совершенно естественны: человек входил в Церковь не как сейчас – переступая порог кем-то давным-давно построенного храма, а именно – в конкретную общину, услышав слово о Христе от возглавляющего ее епископа или священника либо от кого-то из ее членов. Либо – просто увидев жизнь этой общины, поразившись ее святости и чистоте, а еще более – той взаимной любви, которая связывала составлявших ее христиан.

Какое зло таит в себе обособленность современного христианина? Во-первых, не происходит то преодоление эгоизма, которое неизбежно будет понемногу, шаг за шагом совершаться внутри общины, человек живет своими интересами, "не замечая" тех, кто, по сути, ближе для него, чем кто бы то ни было, – людей, с которыми он молится в одном храме, причащается из одной Чаши. Во-вторых, он остается в плане церковной жизни "дикарем" – сколько бы ни молился дома, сколько бы ни читал, сколько бы ни приступал к таинствам. Он остается чуждым того опыта, который передается лишь в личном общении, воспринимает традицию церковной жизни поверхностно, внешне и, на деле, мистически, таинственно принадлежа к Церкви, сам является для нее человеком внешним.

Созидание общей жизни

Очевидно, что создание приходской общины – дело по преимуществу возглавляющего ее священника, от него зависит в этом смысле очень многое. Если он ощущает себя пастырем словесных овец, то неизбежно будет заботиться о каждой овце, в том числе и о том, чтобы она не отбивалась от стада. Сегодня распространено убеждение, что настоятель должен быть хорошим администратором, хозяйственником. Или (тут зачастую наличествует некое противопоставление с предыдущим мнением) – усердным молитвенником. Это очень важные качества, но прежде всего он должен быть... отцом. Отцом для прочих клириков храма, отцом для прихожан. Что требуется от отца? – Любовь, забота, наставление и научение. Если все это есть, то приход постепенно превращается в одну крепкую семью. Как это достигается на практике? – У священника буквально под руками находится множество средств, которые это превращение совершают.

Прежде всего, это исповедь. Один духовник как-то назвал ее "таинством усыновления". Усыновления не только Богу – вновь, через преодоление, разрушение разделяющей его с Творцом стены греха, – но и священнику, эту исповедь принимающему. Именно в таинстве Исповеди совершается поистине уникальное единение христианина и его наставника. Если священник понимает это и именно так подходит к исповеди, то достаточно скоро у него появляется то, что в Древней Руси называлось "покаяльной семьей", которая становится тем ядром, вокруг которого и формируется приход. В этой покаяльной, или, скажем иначе, духовной, семье царит один дух, одни и те же представления о церковной жизни – это естественно, поскольку от одного духовника люди научаются ее истинам, у него они получают сходные советы и наставления.

Но как возможна семья без внимания, заботы – реальных проявлений любви? И священник обязательно должен именно заботиться о своих прихожанах: знать их обстоятельства, проблемы, нужды и всегда быть готовым прийти на помощь, поддержать, утешить не только словом, но и самым делом. Это не во всех случаях реально? – Безусловно, поскольку в этом отношении возможности священника, как и любого другого человека, ограничены. Но разве он обязательно должен помогать сам? Ведь он же знает не только то, кому и какая помощь нужна, но и то, кто из прихожан и в чем может помочь. И так протягиваются невидимые нити, связывающие людей в приходе между собой в единое целое. Не обязательно, конечно, чтобы основой этого единения была только взаимопомощь (просто она – самое естественное, самое необходимое, без нее как говорить о деятельном христианстве?). Священник вообще должен использовать любой повод для того, чтобы дать прихожанам возможность друг друга узнать, познакомиться, сдружиться. Как? – Способов множество, если сказать кратко, то просто нужно использовать для этого любую "бытовую" возможность. Увидев это главное, преобладающее "направление", прихожане сами примут его. Обычно люди приобретают друзей в школе, в вузе, на работе... Но ведь так естественно для христианина быть связанным узами дружбы с теми, с кем он живет самой главной жизнью – жизнью церковной! И если священник "подсказал" это своим прихожанам, подтолкнул их к подобному "открытию", они будут ему искренне благодарны.

Общее дело

Общим делом в высшем смысле этого слова мы называем богослужение, Божественную литургию, то, что является общим не только для верующих во Христа людей, но и для Небесных Сил Бесплотных. Но каждый в разной мере участвует в этом деле, в разной мере отдает ему свои силы и свое сердце. Тут все зависит от глубины веры, от мистического настроя, от способности понять, наконец, в чем заключается то, что именуется "делом", и почему оно обязательно должно быть общим.

Поэтому для единения христианской общины, для ее постепенного возрастания необходимы и более простые "общие дела" – вполне материальные, зримые. На приходе такими делами становятся труды по благоустроению этого прихода. Благодаря им вырабатывается чувство ответственности за Церковь, человек перестает быть "внешним" по отношению к ней. Для этого достаточно бывает порой совсем ненадолго взять в руки половую тряпку и ведро, или почистить картошку в трапезной, или убрать на церковном дворе снег.

Это очень важно – знать, что в том благолепии, которое являет собой храм, в который мы регулярно приходим, есть доля и нашего участия, нашего труда. В особенности, опять-таки, общего труда. Мы можем стоять на службе, не говорить, разумеется, друг с другом, но краешком сердца помнить: вот здесь мы потрудились вместе, и здесь... И уже от этого на душе станет так хорошо и тепло, что не останется никакого сомнения: ты – среди родных людей, ты дома.

Сотрудничество

Как уже говорилось выше, очень многое на приходе зависит от его настоятеля. Многое, однако не все. Требуется совместный труд, сотрудничество. Ведь священник – всего лишь навсего человек. Получивший в хиротонии дар Божественной благодати, которая "немощная врачует" и "оскудевающая восполняет", но тем не менее человек. И ему свойственно уставать, болеть, изнемогать, а иногда и попросту – унывать. И если прихожане "делегируют" все полномочия по созиданию общей жизни и всю ответственность в этом отношении ему, а сами предпочтут роль пассажиров в поезде, где он и машинист, и кочегар, то надолго его, скорее всего, не хватит. Не потому даже, что сил окажется недостаточно и здоровья – и того, и другого может быть в избытке. А просто – не видя отдачи, отклика, ответственности взаимной, можно впасть в духовное расслабление, потерять надежду на то, что подъемлемые труды не бесполезны. Конечно, неправ настоятель, который, глядя на прихожан, думает: "Я их учу, наставляю, служу, в конце концов, они должны!..". Как и прихожане, которые убеждены, что, напротив, "ему дана благодать, и он должен!..". Что-то доброе получится лишь в том случае, если каждый будет считать должником себя и делать все, чего этот долг требует: священник – осуществлять свою просветительскую, наставническую миссию, свою отцовскую заботу, а прихожане – помогать ему, участвовать в жизни прихода кто чем может – и духовно, и материально...

Друг друга тяготы...

Есть много частностей, о которых, вероятно, еще можно было бы сказать. Но они и есть частности, а о главном, думается, сказано. Есть, пожалуй, еще лишь одна маленькая, но очень важная деталь: памятование апостольского заповедания, без исполнения которого не получится вообще ничего: Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2). И слов Христа Спасителя: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу (Лк. 22, 31). Каждый из нас представляет собой совокупность тех тягот, которые ближним надо нести, если они не хотят нас терять. Но и нам надо нести их тяготы, чтобы не лгать, когда мы называем кого-то "братом" или "сестрой". Без этого невозможна церковная жизнь в принципе, без этого невозможна и нормальная, полноценная жизнь приходская. Без этого враг и правда рассеет нас в разные стороны, как ветер пшеницу. А Господь хочет, чтобы мы были вместе, были едино, были одним целым – во имя Его и ради Него. И если мы к этому стремимся, то Он обязательно нам в этом поможет.