Врио мэра Москвы Владимир Ресин утвердил границы 205 объектов культурного наследия регионального значения, расположенных в Центральном административном округе столицы. После отставки мэра Лужкова московские власти демонстрируют готовность услышать доводы защитников старой Москвы. О том, повлияет ли это на судьбу спасаемых объектов, комментарий координатора движения "Архнадзор", писателя и краеведа Рустама Рахматуллина.
– С момента смены московской власти, в период "междувластия" создается впечатление, что происходят перемены к лучшему, что защитники исторической Москвы наконец услышаны и дело сдвинулось с мертвой точки. Так ли это? Какие главные факты, которые реально произошли, а не шум СМИ.
– Если говорить о решениях, то их пока не очень много. Самые заметные состоялись на минувшей неделе. Это решения Градсовета по депозитарию Музеев Московского Кремля на Боровицкой площади и по Провиантским складам на Зубовском бульваре. Второе решение даже важнее первого, потому что в случае с Боровицкой речь идет "всего лишь" об отказе от волюнтаризма и от архитектурного вкуса Лужкова. Не сомневайтесь, что Юрий Михайлович принимал в этом проектировании живейшее участие, тому есть свидетели.
Что касается решения по Провиантским складам, то это прецедент согласия с законом.
Закон запрещает реконструкцию памятников и капитальное строительство на них. Если говорить простым языком, новое архитектурное творчество невозможно на памятниках и на их территориях. Объяснить это господину Лужкову за два десятилетия не удалось. Мы не застрахованы от того, что новому руководству города также будет присущ волюнтаризм, или что ему будет недоставать художественного вкуса, но мы должны быть застрахованы законом от проявлений волюнтаризма и недостаточного вкуса.
В обратной перспективе этого решения заново проступают эпопеи с Гостиным двором, Петровским путевым дворцом, Царицыным и многими другими памятниками, где помимо реставрационных работ осуществлялись реконструкция и капитальное строительство, когда не архитектор-реставратор, а "оригинальный" архитектор оказывался главным. А в прямой перспективе, в перспективе ближайшего будущего, высвечиваются несколько проектов, и прежде всего – реализуемый сегодня проект "Геликон-оперы". Мы должны спасти усадьбу Шаховских от вторжения театральной сцены, от физического уничтожения всего, что составляло ее ценность, ее образ.
В-третьих, было принято решение (правда, мы его пока не видели на сайте мэрии, но нас заверили, что оно принято) о консервации палат Гурьевых до наступления зимы на средства городского бюджета. Накануне Покрова, как положено, выпал первый снег, и это сигнал к тому, что надо торопиться. Инвестор там уходит или уже ушел, и до прихода новых владельцев город должен закрыть этот памятник от осадков.
В-четвертых, есть решение о демонтаже незаконной мансарды на доме Пастернака. Вообще-то это решение должны были исполнять судебные органы, потому что это судебное решение. Но оно до сих пор не исполнено. Таких самостроев в Москве довольно много. Самовольные мансарды – это уже целый жанр, целая статистика. В этом смысле решение по дому Пастернака тоже можно считать вполне знаковым.
Что касается намерений, заявлений, это, конечно, только намерения и заявления, но они характерны сами по себе. Они означают, что между общественностью и правительством Москвы возникла некоторая прозрачность, некая проницаемость, наша позиция стала доноситься до временного руководства города. Анонс субботнего визита господина Ресина в усадьбу Шаховских для рассмотрения "вопросов Архнадзора" – это все-таки знаковое заявление. Сделанное при посещении Консерватории и без всякого понукания со стороны Архнадзора. Это был первейший вопрос, который мы обсуждали с господином Ресиным на нашей встрече. Сама такая встреча, конечно, – тоже один из таких знаков.
– Сегодня прошла новость о том, что утверждены границы 200 памятников в Москве. Что это означает на деле? Какие объекты будут спасены? Повлиял ли Архнадзор на эти решения?
– Это одно из примерно 10 распоряжений, которые необходимо выпустить, если утверждать территории нынешними "порциями". Потому что около четырех тысяч московских памятников до нынешнего года не имели утвержденных территорий. Это около половины московского наследия. Форсированная разработка территорий – следствие нашей критики Генплана. Во втором и третьем чтениях Генплана стало понятно, что работа с территориями памятников провалена, что работа над Генпланом опережала работу по выявлению памятников и по определению их территорий. Специальной поправкой в теоретическую часть Генплана было установлено, что этот документ будет актуализироваться по мере выявления памятников и по мере утверждения их территорий.
Разработка территорий – это, прежде всего, проектная работа. Она осуществляется специальными исследовательскими мастерскими и, следовательно, подлежит финансированию. Уходящее правительство Москвы почти не финансировало эти работы.
Сегодняшний список – не первый за этот год, и мы ждем продолжения. Но надо заметить, что к постановлениям не прикладывается графика, чертежи утвержденных территорий. Официальный сервер правительства Москвы как будто даже не приспособлен для этого. Без графики трудно оценивать решения по существу. Приходится раздобывать ее по своим каналам.
Например, в одном из предыдущих решений мы обнаружили несколько некорректно, ненаучно определенных территорий, когда просто видно, что они вычерчены под готовые проекты нового строительства, так, чтобы ему не помешать. Это касается усадьбы Колычевых (Рахманиновского зала Консерватории) на Большой Никитской, 11 и усадьбы Румянцевых (Белорусского посольства) на Маросейке, 17. Подозреваю, что и в нынешнем пакете найдется несколько столь же некорректно установленных территорий, которые надо, конечно, оспаривать
Источник: Татьянин день
