Стоял когда-то в Коле крест. Стоял в верхнем конце города, неподалеку от маленькой часовенки Всемилостивого Спаса. Был огорожен и укрыт от непогоды специальной крышей на четырех столбах. На нем надпись: "Лета 7143... поставлен сии крест на поклонение православным христианом". 7143 – в нашем исчислении 1635 год. Даже во времена богоборческие на крест не покусились – все-таки старина. Более того, кольские коммунисты спасли его от уничтожения, укрыв в музее поморского быта. Этот крест, находящийся ныне в Благовещенском храме Колы, – самый древний деревянный памятник нашего края.
Бытовавшее в первой столице Мурмана предание прочно связало крест с Варлаамом Керетским, который, согласно житию, в XVI веке был в Коле священником, а после почитался как подвижник веры – святой преподобный. Вот только конкретных деталей связи Святого и креста найти не удавалось. Попытался сделать это один из основоположников кольского краеведения Иван Федорович Ушаков. Он предположил, что крест мог быть поставлен воеводой Гурием Ивановичем Волынцевым в благодарность преподобному Варлааму за помощь в исцелении от болезни. Однако позже сам же Ушаков от этой версии отказался, обратив внимание на явную несуразицу: Волынцев воеводствовал в Коле в 1615 году, а крест был воздвигнут в 1635-м.
Дальше – без новостей. Лишь в 2007 году автор серии книг о кольских святых игумен Митрофан (Баданин) процитировал в работе о Варлааме Керетском записанное исследователем Севера В. Фаусеком в конце позапрошлого века со слов кольского протоиерея Александра Попова сообщение о том, что крест "стоял раньше выше по реке (Коле. – Д. Е.), и только будучи там сломан, переставлен на свое теперешнее место, хотя тоже в очень давние времена". И опять – пауза. Проследить судьбу памятника, установить его связь с Варлаамом Керетским все не удавалось.
И вот сейчас получены данные, позволяющие сделать в этой работе новый шаг вперед. Кандидат исторических наук Сергей Никонов обнаружил в Российском государственном архиве древних актов документы, свидетельствующие, что в Коле существовала часовня во имя Варлаама Керетского. В 1754 году жители города просили церковное начальство о ее возобновлении, сообщая, что она сгорела тому назад "немалое время". Некая часовня, без указания кому именно она посвящена, упоминается и в более ранних документах – между 1698 и 1704 годами. Если дальнейшие розыски подтвердят, что речь об одном и том же сооружении, постройку часовни Варлаама Керетского можно будет отнести даже не к XVIII, а к XVII столетию. То есть ближе по времени к установке Кольского креста.
Источник сообщает, что, когда часовня сгорела, на ее месте поставили "один крест". Может быть, им и был тот, о котором наш разговор? Или, может, Кольский крест был поставлен позже на месте сгоревшей часовни? Попробуем разобраться.
В документах указано, что часовня Варлаама Керетского находилась "в наволоке у пристани". По словам старожилов Валентина Сергеевича Лопинцева и Ольги Васильевны Обнорской, наволоком в Коле еще в середине ХХ века назывался мыс в нижнем конце города, где прежде сходились друг с другом реки Кола и Тулома до тех пор, пока Кола в последней четверти XVIII столетия не поменяла устье. Впоследствии там построили часовню в честь другого святого – Трифона Печенгского. В Ведомости о состоянии церквей и о священнослужителях за 1811-1812 годы о ее расположении так и сказано – "в наволоке". Кольский же крест, как известно, стоял на противоположном конце города. Значит, прямой связи между ним и часовней преподобного Варлаама нет.
Что касается судьбы древнейшего деревянного памятника нашего края, то недавно я обнаружил в Государственном архиве Мурманской области интересные документы. В 1822 году Архангельский купец Степан Попов, "желая сохранить" стоявший на открытом воздухе крест "от все истребляющаго времени на память в предь идущие роды", обратился к городничему с просьбой исходатайствовать у церковного начальства разрешение на перенесение реликвии в Воскресенский собор. Городничий Голубев, в свою очередь, обратился к кольскому благочинному протоиерею Иоанну Дьяконову, а тот – к епископу Архангельскому и Холмогорскому Неофиту (Докучаеву-Платонову). Архиерей оставил на рапорте благочинного следующую резолюцию: "Поелику крест поставлен на настоящем месте с особливою какою-либо причиной, то не переменяя места, дозволяется оградить его приличным образом", а кроме того, распорядился прислать ему рисунок креста "со всеми знаками и надписями, так же и с историческим о нём сведением, писанное ли какое есть или по преданию устное".
Протоиерей старательно исполнил требуемое и 13 апреля 1822 года сообщил владыке, "что будто бы лет 50 или более назад времени оный крест в верх по реке Коле где-то в нескольких верстах стоял, которой при вскрытии реки со льдом принесло на то место, где ныне стоит". Далее Дьяконов писал, что крест прежде находился там, "где состоял чрез реку Колу для улову рыбы семги забор", и связывал установку креста с Кольско-Печенгским монастырем, владевшим прежде многими рыболовными угодьями, "каковыя имелись в тогдашнее время напротив того креста". Это наиболее ранние известные нам исторические сведения о кресте, зафиксированные документально.
О рисунке, сделанном кольским благочинным, стоит упомянуть отдельно. Дело в том, что нижняя часть креста, с учетом постоянного подгнивания снизу, сохранилась плохо. Да и некоторые изображения и надписи в его центральной части сейчас практически не видны и нечитаемы. Рисунок же позволяет воссоздать их в первоначальном виде. Они в целом характерны для поклонных крестов того времени. На вертикальном столбе сверху написано греческое слово "ωон" – Сущий. На верхней поперечной перекладине – "Царь Славы". В средней части памятника – упоминавшаяся надпись с датой, по обеим сторонам которой буквы "IС ХС" – Иисус Христос. Ниже – "При царе и Великом князе Михаиле Федоровиче всея Русии". Далее изображения копия и трости, символизирующие крестные страдания Христа, с буквами над ними "К" и "Т".
На нижней поперечине греческое "НИКА" – победа, означающее победу над смертью, и надпись, плохо читаемая уже в то время, а ныне почти стертая, о которой Дьяконов написал, что понять ее "за ветхостию и расселинами не можно". В самом низу слова "поставлен сей крест", не существующие ныне, и буквы "Г А", обозначающие "Глава Адама". Уточнена даже датировка. Если прежде считалось, что крест поставлен 16 июня 1635 года, то на рисунке его установка датирована днем раньше – 15 июня. В общем, это не совсем тот крест, к которому мы привыкли. Он гораздо ближе к тому, каким был в момент сооружения.
Итак, судьба Кольского креста представляется мне теперь следующим образом. Его поставили в 1635 году неподалеку от городского семужьего забора, находившегося в нескольких верстах от города вверх по течению Колы. Возможно, его появление действительно связано с Кольско-Печенгским монастырем, переживавшим в ту пору период экономического расцвета. В писцовой книге Алая Михалкова 1608-1611 годов указано, что половина выловленной в Кольском заборе семги принадлежала посадским людям, а другая половина была собственностью "Печенского монастыря старцов". Как бы ни было, можно со всем основанием утверждать, что наш крест является памятником промысловой деятельности, типичным для того времени. Во второй половине XVIII столетия его срезало льдом во время половодья и течением принесло в город. Вновь крест установили рядом с местом, куда его вынесла вода. В 1822 году над ним для защиты от непогоды на средства купца Степана Попова соорудили сень.
А как же Варлаам Керетский? Вопреки утвердившемуся в сознании колян мнению, напрямую связь с преподобным не прослеживается. Можно предположить, что произошло наложение друг на друга разных исторических фактов. Сгоревшая часовня Варлаама Керетского, на месте которой был поставлен крест, постепенно связалась в памяти поколений жителей Колы с принесенным рекой старинным поклонным крестом. Память порой может выделывать и не такие "кульбиты". Вспомните хотя бы историю с кольским ссыльнопоселенцем Федором Ивановым по кличке Гагарка, показавшим в 1854 году англичанам удобный морской подход к Коле. Его образ трансформировался в сознании колян, и ссыльнопоселенец превратился из предателя в героя обороны города. В нашем случае подобная метаморфоза тем более возможна, ведь и преподобный Варлаам, и Кольский крест являлись для горожан своего рода знаками местной старины, соседствовали в исторической памяти. С течением лет такое соседство переросло в устном предании в непосредственную связь.
Дмитрий Ермолаев, сотрудник Государственного архива Мурманской области
Источник: Мурманский вестник
