Кандидат богословия протоиерей Александр Паничкин обрисовывает политический и исторический контекст возникновения Санкт-Петербургской епархии. Подробно рассматриваются обстоятельства, ставшие причиной откладывания столь необходимого создания епархии в столице.
Церковное управление завоеванной Петром I областью, которое со времени основания Петербурга до учреждения Святейшего Синода осуществлялось новгородским митрополитом Иовом, а позднее настоятелем Александро-Невского монастыря архимандритом Феодосием (Яновским), а после образования Синода, когда она считалась синодальной областью, посредством бюрократического аппарата, каковым последовательно являлись Тиунская контора (1725–1727 гг.), Тиунская изба (1727 г.), а также Заказчиками (1727–1730 гг.), при отсутствии своего епархиального архиерея не могола считаться соответствующей православным церковным канонам.
Выход из создавшегося ненормального положения был очевидным, нужно было открыть в столице епархию во главе с самостоятельным архиереем. Необходимость этого сознавалась не только русскими, но и зарубежными православными иерархами.
Так, еще в 1705 г. Иерусалимский патриарх Досифей II (1669–1707), отличавшийся горячей ревностью о Православии, широкой разнообразной деятельностью, охватывающей весь мир, находившийся в переписке с Петром I, писал ему: "Колена преклоняя перед Вашею Божественностью, и касающееся священных Твоих колен и лобызая честнейшее и светлейшее лице Твое, молим, понеже великое и святое Твое царствие взял много месту у шведов, да не поставят архиерея тамо, но да поставят архиерея в Петрополе, а другого в Нарве, чтобы было удобнейше церковное поучение. Наипаче сие полезнейше есть. Дабы был митрополит в больших городах, а во иных епископы, подлежащие митрополиту"[1]. Зная экономность царя, особенно в расходах, связанны с церковными нуждами, Досифей дает ему ряд советов относительно содержания иерархов новых кафедр, чтобы оно не показалось бы Петру особо обременительным для государства: "И еще будет какое-нибудь препятие в тамошних странах архиереев украшение и расходы много, то да сотворит власть Вашего Царского Величества меньше, как имели то в Цареграде архиереи во время святых самодержцев и яко же творим и мы, это наши расходы суть равна с единым игуменом наименьшего монастыря и на одежды наши все не изойдет пятисот копеек"[2].
Но не экономические причины были главным решающим тормозом для выполнения советов патриарха Досифея об открытии самостоятельной Санкт-Петербургской епархии.
Петр, весьма щедро отписывавший Александро-Невскому монастырю вотчины других обителей, мог точно также обеспечить и Петербургского архиерея, посредством отписания к новооткрытой епархии иноепархиальных вотчин и монастырей. Основательнее будет предположить, что здесь преобладали соображения чисто политического характера. Петровская реформа задевала достаточно основательно и интересы Русской Православной Церкви. Не только перемена летоисчисления, брадобритие, немецкое платье и табакокурение, но и женитьба царя при живой жене, насильно заточенной в монастырь, все это тревожило духовенство[3]. Законы, ограничивающие открытие новых церквей и пострижение в монашество, также восстановили его против Петра. Не все архиереи могли сдержать про себя отрицательное отношение к Петровской реформе. Тамбовский епископ Игнатий, до слез умилявшийся над тетрадями книгописца Талицкого[4], распускавшего среди народа молву о том, что Петр является антихристом, вместе с рядом представителей московского духовенства[5]. Нижегородский митрополит Исайя за свое ярко выраженное оппозиционное настроение заточен был в 1708 г. в Кирилло-Белозерский монастырь.
Архимандрит Александро-Свирского монастыря Александр, привлеченный к ответу за несовершение в своей обители торжественного богослужения в день тезоименитства новой императрицы, объяснил свое поведение тем, что считает второй брак царя незаконным, а самого Петра нарушителем православных обычаев. "Не праздновал святой великомученицы Екатерины, такожде и молебна не пел в день тезоименитства царицы Екатерины Алексеевны сицевая ради вины: ради их Царского Величества брака. По сем восхотел Его Царское Величество венчаться с нею: не взял на сие от первого архиерея благословения и еже всхоте, то и сотвори царскою своею властию никому о сем возбраняющу: вшед в Божию церковь Его Царское Величество с нею обвенчался. А ежели о сицевом бразе ведано было первому архиерею, такожде и прочим архиереям и всему освященному собору: то бы никогда же таковому браку соизволили бытии во святой Божией церкви венчании". "Такожде Его Царское величество того западного костела отпажшего приял и прочие обычаи: брадобритие и власы на главах своих носят накладныя, яко некую мерзость, и якоже Сатыри дивии тако входят в храм Господень безстудно и без страха Божия: еще же повелел Его Царское Величество богомерзкую проклятую табун (табак) траву продавать по градам, которую и сам и весь его синклит употребляет"[6].
Ряд духовных лиц оказался замешанным в деле царевича Алексея. Поэтому Петр привык видеть в высшем духовенстве реакционную силу, желавшую возвращения к старым московским порядкам. Проводя свою реформу, Петр стремился создать мощное государство и приобщить его к более высокой европейской культуре. Поэтому, не будучи врагом Церкви, он поступался ее интересами для укрепления государства.
Знавший настроение духовенства Петр, умевший ценить сочувствовавших его начинаниям архиереев (Петр ценил не только архиереев – карьеристов, вроде Феодосия (Яновского) и Феофана (Прокоповича), делавших карьеру на сочувствии новым реформам, но и твердо стоявших за православие архиереев, в то же время являвшихся патриотами своей родины, помогавшим и царю, какими были епископ Митрофан Воронежский, архиепископ Афанасий Холмогорский и митрополит Иов Новгородский), стремился к тому, чтобы консервативно настроенные духовные лица не могли противодействовать его начинаниям. Поэтому Петр в продолжение всего своего царствования принимал энергичные меры к тому, чтобы в русских архиереях не было "высокости", и он не только уничтожил патриаршество (последний патриарх Андриан (1690–1700) проявил себя противником реформ. Он издал грамоту против брадобрития, в которой уподобил бривших бороды котам и псам и протестовал против вмешательства царя в дела Церкви в виде перемещения архиереев). После его смерти Петр побоялся сделать его преемником архиепископа Афанасия Холмогорского, бывшего исконно русским и строго церковным, так как он не надеялся встретить в нем должной уступчивости по отношению к иностранному влиянию в России. Поэтому временным местоблюстителем Патриаршего престола был назначен малороссийский уроженец митрополит Рязанский Стефан (Яворский), но и постепенно выводил титул митрополита.
В 1700 г. в Русской Церкви было 13 митрополитов:
1. Киевский в 1718 г. заменен архиепископом;
2. Новгородский и Великолукский с 1716 г. – архиепископ;
3. Казанский и Свияжский с 1725 г. – архиепископ;
4. Астраханский и Терский с 1714 г. – епископ;
5. Ростовский и Ярославский с 1709 г. – епископ;
6. Псковский и Изборский с 1717 г. – епископ;
7. Смоленский и Дорогобужский с 1727 г. – епископ;
8. Сибирский и Тобольский сохранил сан до 1768г.;
9. Крутицкий (Сарский и Подонский) – с 1711 г. – епископ;
10. Нижегородский и Алатырский с 1719 г. – епископ;
11. Рязанский и Муромский с 1722 г. – епископ;
12. Белгородский и Обоянский с 1720 г. – епископ;
13. Суздальский и Юрьевский с 1712 г. – епископ.
Учреждение же в столице самостоятельной епархии было тем более нежелательным Петру, ибо в случае проведения им в жизнь советов патриарха Досифея, епископ столицы (какой бы он титул не носил) сразу бы становился выдающейся фигурой среди русского епископата, а выношенная Петром идея Духовной коллегии имела в своей основе ту цель, чтобы среди русского духовенства такой фигуры не было.
В кратковременное правление Петра II была сделана попытка поручения столичной паствы митрополиту Игнатию, но оно было столь непродолжительным, что не могла быть осуществлена какая-нибудь коренная реформа в церковном управлении.
В последовавшее за ним царствование Анны Иоанновны (1730–1740 гг.), в известную под именем столь тяжелой для России эпоху Бироновщины, когда подняли голову выходцы из немцев и курляндцев, при дворе открыто высказывалось презрение к православию. Целый ряд духовных лиц, представлявших оппозицию, были лишены сана и разосланы в ссылку по дальним монастырям. В это время совершенно иные причины тормозили открытие епархии. Лично сама императрица не была противницей ее открытия, наоборот, она проявила в этом деле инициативу. Перенеся свою резиденцию в Петербург, она хотела возвеличить этот город во всех отношениях. Документальные данные говорят о том, что 23 августа 1731 г. синодальный секретарь Михайло Дудин в присутствии Синода объявил словесно: "Сего де августа 22 дня Ее Императорское Величество бывшим тогда в новопостроенном Ея Величества Анненгофе, синодальным членам: преосвященному Феофану, архиепископу Великоновгородскому и Великолуцкому и преосвященному Леониду, архиепископу Сарскому и Подонскому изволили объявить, чтобы в Петербурге учинить настоящего архиерея"[7].
На это синодальные члены доносили императрице, что о "бытии вышеобъявленному настоящему архиерею и у Святейшего Синода рассуждение было, токмо-де на каком тому архиерею к пропитанию его со служителями быть, о том рассуждению быть довольному"[8]. Эта ссылка на экономические причины вовсе не основательная, как было указано выше, и показывает нам, что теперь открытие епархии тормозится не светской властью, а самим Синодом. Для уяснения себе настоящей причины медлительности Синода в рассмотрении возбужденного Императрицей вопроса нужно определить, что же представлял из себя Синод в это время, и дать характеристику его главной фигуры. Из архиереев в Синоде присутствовали: архиепископ Новгородский Феофан (Прокопович), епископ Крутицкий Леонид (Петровский)[9], епископ Питирим Нижегородский и епископ Иоаким Суздальский[10]. Первенствующим членом, фактически возглавляющим Синод, был архиепископ Феофан (Прокопович). Он пришел к кормилу церковной власти еще в царствование Петра I и был особенно ревностным поборником синодальной реформы. Он теоретически разработал систему синодального управления, создав Духовный Регламент. Будучи совсем молодым епископом, он получил звание второго вице-президента Синода, все это льстило его честолюбию, которое стало его идолом, которому он и служил всю жизнь, проявляя себя то хитрым политиканом, то злобным интриганом. Он способствует восшествию на престол Екатерины I и одновременно губит своего конкурента Феодосия (Яновского).
Падение Феодосия доставило ему первое место в Синоде и звание первого вице-президента. В дни господства Меншикова он держался очень осторожно и избежал каких-либо неприятностей. Воцарение Анны Иоанновны, которой он в решительную минуту оказал важную услугу тайным советом не принимать предложенных ей ограничительных условий и царствовать самодержавно, принесло ему новое возвышение и укрепление положения. Архиепископ Феофан немедленно использует столь благоприятствующую ему политическую ситуацию, чтобы свести счеты со всеми своими врагами и конкурентами. Эта борьба имела успех. Епископ Ростовский Георгий (Дашков), недавно мечтавший о патриаршестве, ссылается в Каменный монастырь Вологодской Епархии и становится схимонахом Гедеоном, архиепископ Феофилакт Тверской делается узником Тайной канцелярии. Подобная же участь постигает и Коломенского митрополита Игнатия (Смолу) и Воронежского епископа Льва, и многих других менее значительных лиц, успевших себя зарекомендовать враждебно по отношению к Феофану. Долгая борьба сделала его подозрительным, и он зорко оберегал твердость достигнутых им высот. Он постоянно проживал в Петербурге на своем подворье на Карповке и являлся первой персоной духовного мира столицы, и наличие здесь самостоятельного архиерея могло показаться ему нежелательным, тем более он не желал делиться теми громадными доходами, которые приносили ему богатые новгородские вотчины. В 1753 г. в Санкт-Петербургскую контору Новгородского архиерейского дома было прислано 11109 рублей, в 1734 г. – 11153 рубля. Кроме денег из вотчин присылалось большое количество продуктов, например: в год 1500 лососей, 2100 сигов, 111 пудов икры[11], необходимые ему для роскошной жизни, которую он вел, окруженный многочисленной свитой слуг. На покупку рыбы архиерейский дом тратил в год 625 р., на покупку вина 509 р., на продовольствие прислуги – 950 р.[12] Этим и объясняется причина "довольного рассуждения" о бытии в столице особого архиерея, которое продолжалось в Синоде в течение многих лет, пока вопрос не заглох вовсе.
8 сентября 1736 г. умер архиепископ Феофан. В 1740 г. скончалась Анна Иоанновна, что повлекло падение временщика Бирона, принесшее России избавление от немецкого засилья.
Воцарение дочери Петра I Елизаветы 25 ноября 1741 г. ознаменовало себя переменой политической ориентации и резко критическим отношением к русофобскому направлению прежнего царствования. (Так, знаменитый проповедник того времени архимандрит Кирилл (Флоринский) с церковной кафедры обличал угнетение православия в царствование Анны Иоанновны, в частности он указывал на то, что набожных людей тогда придворное общественное мнение считало "ханжами").
Значительно улучшилось отношение государства к Церкви. Прежние узники из духовных: епископ Лев (Юрлов), Архиепископ Феофилаит (Лопатинский), архимандрит Платон (Малиновский) и архимандрит Маркелл (Родышевский) получили свободу, им возвращались саны, они снова получили назначения. Восстанавливались в сане и священнослужители, расстриженные и сданные в солдаты за небытие у присяги при воцарении Анны. Духовенству стали предоставляться льготы. Дворы духовных лиц были освобождены от натуральной повинности.
Высшие государственные чиновники стали заискивать перед синодальными членами. У кормила церковной власти встали иерархи, для которых интересы Церкви были гораздо выше личных интересов.
Благодаря церковной реформе Петра I, который провел её по немецкому протестантскому образцу и которому Церковь представлялась лишь как часть государственного бюрократического аппарата для управления страной, органами которого уже стали Синод и вышеперечисленные в начале учреждения управления Синодальной областью. Освящения храмов и рукоположения совершались приезжавшими на заседания Синода иноепархиальными архиереями по решению Синода или по Царским указам. При этом роль и влияние бюрократических органов чрезвычайно возросла, так как приезжие архиереи не всегда могли вникать в суть духовных проблем Синодальной области. После смерти Петра I его последователи и приемники, особенно при Анне Иоанновне, которую больше всего интересовали развлечения, а не духовная жизнь, особенно в лице её всесильного фаворита Бирона, фактически правившего страной, презиравшего Россию и Русскую Церковь, совершенно не стремились к каноническому устройству Церкви и её благу. Только с воцарением дочери Петра Елизаветы Петровны, которая хорошо относилась к Православию, ситуация под воздействием патриотически настроенных архиереев, особенно архиепископа Новгородского Амвросия (Юшкевича) и митрополита Ростовского Арсения (Мацеевича), изменилась, и создалась благоприятная обстановка для открытия столичной епархии. 1 сентября 1742 г. вышел Именной Указ Императрицы об открытии Санкт-Петербургской епархии.
[1] Покровский И. Русские епархии в XVIII в., открытие, их состав и пределы. – "Православный собеседник" за 1907г. – т. 1. – с. 548-549.
[2] Покровский И. Русские епархии в XVIII в., открытие, их состав и пределы. – "Православный собеседник" за 1907г. – т. 1. – с. 548-549.
[3] Хотя проф. И. Покровский предполагал, что денежные расчеты удерживали, главным образом, Петра от осуществления совета патриарха Досифея.
Покровский И. Русские епархии в XVIII в., открытие, их состав и пределы. – "Православный собеседник" за 1907г. – т. 1. – с. 559-560.
[4] Григорий Талицкий сочинял тетрадки "О пришествии в мир антихриста и о летах от создания мира до скончания света" и "Врата", в которых он пытался доказать на основании Священного писания, что Петр, как "осьмой царь", – антихрист и наступили последние времена. Он увещевал народ не слушать распоряжений правительства и не платить податей. За это он после многих пыток был казнен наиболее жестокой казнью – копчением. Есипов Т.В. Раскольничьи дела XVIII столетия, извлеченные из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии. – СПб., 1861. – с. 58-59.
[5] Вместе с Талицким к ответу по его делу привлечены были духовник его Варлаамовской церкви в Москве поп Лука, церкви Входа в Иерусалим, что на Китае, поп Андрей и попадья его Степанида, Сергиевской церкви поп Абросим, церкви Димитрия Солунского диакон Никита, мещанской слободы церкви Андриана и Наталии пономарь Артемон разделили печальную участь сообщников его дела.
"Да по имянному указу Великого Государя бывшего Тамбовского епископа Игнатия, что потом расстрига Ивашка, вместо смертной казни велено послать в Соловецкий монастырь в Головленкову тюрьму, быть ему в той тюрьме за крепким караулом по его смерть неисходно, а пищу ему давать против таких же ссыльных".
Приговор по делу Гришки Талицкого, опубликованный 5 ноября 1701 г. Есипов Т.В. Раскольничьи дела XVIII столетия, извлеченные из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии. – СПб., 1861. – с. 84.
[6] Есипов Т.В. Раскольничьи дела XVIII столетия, извлеченные из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии. – СПб., 1861. – с. 147, 149.
[7] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т.20. – СПб., 1908. – с. 139.
[8] Описание документов и дел хранящихся в.архиве Святейшего Синода. – т.20. – СПб., 1908. – с. 139.
[9] В Каталоге членов и обер-прокуроров Святейшего Синода проф. А.Н. Филиппова (М., 1916 г. – с. 8) он назван архиепископом Крутицким.
Акад. П. Строев в "Списке иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви" (СПб., 1877, с. 1036) называет его Сарским и Подонским, так как кафедра была переименована в Крутицкую и Можайскую только 6 июля 1764 г. (Там же. С. 1037), уже при архиепископе Амвросии (Зертис-Каменском).
На это же указывает в своей "Истории Российской иерархии" и епископ Амвросий (Орнатский) (Киев, 1827г., издание 2-е, с. 441-442).
В "Описании документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Синода" – т. 10 (СПб., 1901), он упоминается то с титулом Сарский и Подонский, то с титулом Крутицкий (с. IV, 358 и в указателе имен с. 29).
[10] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т.10. – СПб., 1901. – с. IV.
[11] Чистович И.А. проф. Феофан Прокопович и его время. – СПб, 1868. – с. 643-644.
[12] Чистович И.А. проф. Феофан Прокопович и его время. – СПб, 1868. – с. 643-644.
Источник: Богослов.ру
