В этом году исполнилось 210 лет со дня подписания императором Павлом I указа об учреждении единоверия. Единоверцы – особая группа старообрядцев, которая два века назад осознала ущербность раскола и вернулась в лоно синодальной Церкви, сохранив старые, дониконовские обряды. Корреспонденты "Нескучного сада" посетили один из московских единоверческих приходов, Покровский храм в Рубцове, чтобы ближе познакомиться с этой весьма специфической частью Православной Церкви.
Свои среди чужих
Сам старообрядческий раскол возник в середине XVII века, когда патриарх Никон предпринял попытку богослужебной реформы. Около двухсот лет общины, отвергшие "новое" богослужение, существовали практически без собственного священства. На старообрядческих приходах служили "беглые попы" (священники, рукоположенные в официальной Церкви, но перешедшие на сторону старообрядцев) или не служил никто. Часть общин, в основном самых северных, расположенных на побережье Белого моря, и вовсе отказалась от священноначалия и таинств. Так в старообрядчестве сложилось два основных течения: беглопоповцы и так называемые беспоповцы. В начале XIX века император Павел I разрешил принимать в церковное общение старообрядцев, желающих восстановления канонического единства. Единоверие стало третьим старообрядческим течением, хотя подавляющее большинство старообрядцев и отказалось от примирения с Церковью.
В середине XIX столетия беглопоповцы приняли в общение бывшего сараевского митрополита, который "восстановил" у них трехчастную иерархию: епископ, священник, диакон. В итоге появилась Старообрядческая церковь с центром в Белой Кринице (тогда часть Австро-Венгрии, а теперь небольшое село в Черновицкой области Украины). Часть старообрядцев, не признав и белокриницкой иерархии, остались на прежнем "беглопоповском" положении.
Многое у единоверцев необычно.
Многое у единоверцев необычно.
Своих "единоверческих" старообрядцев новообрядная Церковь долгое время держала "на птичьих правах". Жесткие правила перехода из старообрядчества в единоверие мешали массовому возвращению. Ситуация стала кардинально меняться только в начале XX века, когда единоверцы получили собственных епископов, рукоположенных по старому обряду. Тогда состоялись и первые единоверческие съезды. Вопрос о единоверческих приходах звучал и на Соборе 1917-1918 годов. На "советском" Соборе 1971 года Русская Церковь официально сняла "анафемы" со старого обряда, признав его равноценным и равноспасительным. 3 июля 2009 года указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла при Покровском храме в Рубцове (Москва) был учрежден Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции.
Пусть приходят и смотрят
Патриарший центр – это община под руководством иерея Иоанна Миролюбова, секретаря Комиссии по делам старообрядных приходов и взаимодействию со старообрядчеством при ОВЦС. По форме это великолепный белоснежный шатровый храм неподалеку от станции метро "Электрозаводская", возведенный в начале XVII века. Высокий цоколь, а правильнее сказать подклет, окружен с трех сторон аркадой, заложенной кирпичом в конце XVIII веке. Поверх подклета – типичные для допетровской Руси гульбища, открытые галереи, превращенные в два боковых придела, и паперть на "втором этаже". От уровня земли сюда ведут каменные ступени. В самом храме пока пустовато. Верующим передали здание только в 2003 году, и было оно в аварийном состоянии. Первые годы молебны служили в притворе новым чином, пока в 2007-м сюда не был переведен отец Иоанн. С тех пор шестая в области единоверческая община (в Москве есть еще две и три в Подмосковье) существует в "стационарном режиме".
В храм принято приходить в специальной одежде для богослужений: русская рубаха для мужчин, сарафаны и белые платки для женщин. Платок женщины закалывают булавкой под самым подбородком. Впрочем, традиция эта соблюдается не повсеместно. "Мы не настаиваем на одежде. Люди приходят в храм не ради сарафанов", – замечает иерей Иоанн Миролюбов, руководитель общины единоверцев.
В храм принято приходить в специальной одежде для богослужений: русская рубаха для мужчин, сарафаны и белые платки для женщин. Платок женщины закалывают булавкой под самым подбородком. Впрочем, традиция эта соблюдается не повсеместно. "Мы не настаиваем на одежде. Люди приходят в храм не ради сарафанов", – замечает иерей Иоанн Миролюбов, руководитель общины единоверцев.
Состав прихожан смешанный: часть из них происходит из традиционных единоверческих или старообрядческих семей, часть – из новобранцев, по разным причинам выбравших единоверческую практику, или тех, кто воцерковился уже в рамках единоверческого движения.
На лавочке возле храма отец Иоанн Миролюбов объясняет нам специфику единоверческих общин по сравнению с "классическими" старообрядцами: "Старообрядцы фактически находятся в состоянии раскола по отношению к РПЦ и всем другим поместным Православным Церквам, а мы – полноправная часть Вселенской Церкви, то есть мы такие же православные христиане, как и все.
Психология современного старообрядца все-таки отличается от психологии русского человека до раскола. В чем она проявляется? Старообрядцы, к примеру, никого не пускают к себе: если в храм к ним войдет "новообрядец", ему не позволят молиться, ну или во всяком случае воспримут как чужака, присутствие которого на богослужении нежелательно, а то и нетерпимо. Допускаются только свои, причем именно своего согласия. Это поведение по своей нравственной природе противоречит Христу, противоречит Евангелию. Мы, напротив, не устраиваем проблему, когда к нам кто-то заходит из любопытства. Наоборот, это приветствуется. Мы никого не прогоняем: пусть приходят и смотрят! Если человек в первый раз зашел, мы и креститься ему разрешаем так, как он привык: не двумя перстами, а тремя. Понравится ему старый обряд, западет в сердце – значит, он снова придет и постепенно выучит все традиции сам".
Никакой самодеятельности
Действительно, в общине отца Иоанна нас встречают гостеприимно. После богослужения, невзирая на некоторое наше замешательство, приглашают подойти к кресту. Мы не знаем – как. Перстосложение, благословение, поклоны – все здесь отличается от обычного.
Женщины и мужчины стоят в разных частях храма (как это и было принято в древней Церкви), один на почтительном отдалении от другого. Руки держат не по швам, а скрещенными на груди – это тоже старообрядческая традиция. Поклоны – поясные и земные – делают только в строго определенных моментах службы и строго по уставу. В старообрядческой традиции вообще не принята "самодеятельность": картина, когда каждый прихожанин крестится, когда ему заблагорассудится, или, пока все совершают земные поклоны, шагает через весь храм к любимой иконе, для старообрядного прихода немыслима. В течение богослужения крайне ограничены передвижения по храму, тем более разговоры или индивидуальные "свечки к празднику". Движения сведены к минимуму.
Отец Иоанн показывает, как выглядит старообрядческое двуперстие. Мизинец, безымянный и большой пальцы сложены вместе, указательный выпрямлен, а средний полусогнут. Именно так держит пальцы боярыня Морозова на знаменитой картине Сурикова. Три соединенных пальца символизируют Троицу, указательный и средний, прижатые друг к другу – Божественную и человеческую природу Христа
Отец Иоанн показывает, как выглядит старообрядческое двуперстие. Мизинец, безымянный и большой пальцы сложены вместе, указательный выпрямлен, а средний полусогнут. Именно так держит пальцы боярыня Морозова на знаменитой картине Сурикова. Три соединенных пальца символизируют Троицу, указательный и средний, прижатые друг к другу – Божественную и человеческую природу Христа
"Совместное, храмовое богослужение – это общее, общинное дело, а не личное", – подчеркивает отец Иоанн. Сами земные поклоны совершаются особым способом. У каждого из молящихся – коврик (так называемый подручник). Перед земным поклоном коврик стелется на землю. Опускаясь в земном поклоне, молящийся касается его ладонями, после чего положено подняться. Молиться на коленях не принято.
Богослужение, совершаемое по старому обряду, длится заметно дольше "новообрядного", те части, которые у нас принято сокращать, здесь читаются полностью: канон на утрене, положенные кафизмы. Между прочим, кафизмы в Покровском храме поются, что уже утеряно у большинства старообрядцев. Всенощное бдение в Покровском храме начинается в пять и длится до девяти вечера.
Крюки против барокко
Самое сильное впечатление от старообрядческого богослужения оставляет пение. Если мы привыкли слышать с клироса в основном многоголосные композиторские произведения, музыкально близкие к барочной или классической европейской традиции, в единоверческом храме звучат только средневековые русские унисонные распевы.
1_06a_В разных вариантах традиционным пением пользуются практически все старообрядцы. Их музыкальная практика уходит корнями в почти двухтысячелетнюю, творчески переработанную на русской почве, традицию византийского храмового пения. В большинстве новообрядных приходов эта традиция была уничтожена в XVIII веке волной "синодального" церковного модернизма. Космополитично настроенная аристократия послепетровской России больше предпочитала слышать в храме мелодии западного барокко, а не скупые, но величественные и молитвенные традиционные распевы.
Покровские певцы поют по "крюкам" – особому типу древнерусской нотации в форме запятых, линий и точек поверх церковнославянского текста. Время от времени кажется, что низкому старообрядческому унисону резонирует само здание: аскетичная и удивительно возвышенная мелодия как будто заполняет собой все пространство еще не до конца отреставрированного храма.
При общине организована старообрядческая певческая школа. Курс обучения длится несколько лет и состоит из практической и теоретической частей. "Русская Церковь фактически единственная умудрилась потерять свою музыкальную традицию, – вздыхает отец Иоанн. – Конечно, авторские произведения сегодня исполняются и в сербских, и в греческих храмах. И тем не менее эти Церкви сохранили интерес к древней традиции. Греки даже сохранили в целом схожую с русской крюковую нотацию".
К единоверию отец Иоанн пришел из самого радикального старообрядческого "согласия" – беспоповского. Прослужив около двадцати лет "духовным наставником", то есть настоятелем общины, у рижских поморцев, отец Иоанн успел окончить не только светский вуз, но и Ленинградскую духовную семинарию Русской Православной Церкви, а позже и Московскую духовную академию, поэтому хорошо знаком, кроме прочего, и с новообрядческой приходской практикой.
"В XVII веке, при патриархе Никоне, да и позже, была предпринята попытка навязать нашей стране другой цивилизационный код, привить западное мышление, западные ценности, – продолжает отец Иоанн. – Особенно сильной вестернизации в XVIII веке подверглась церковная культура: богослужение, пение, иконография. Единоверческое движение не только дает возможность старообрядцам воссоединиться со Вселенской Церковью. Не менее важная наша задача – реабилитировать старину в самой Русской Церкви".
В разговоре с нами о. Иоанн придерживается необычной терминологии. Свой приход он называет не единоверческим или старообрядческим, а "старообрядным", дистанцируясь в некоторой степени и от тех, и от других: "Большая проблема многих единоверческих приходов – в их вторичности, в том, что они слишком смотрят на Рогожскую слободу (самый крупный в Москве религиозный центр старообрядцев. – прим. ред.). Я же держусь такой точки зрения, что мы должны быть первичны, не слепо следовать за современным старообрядчеством, подражая ему во всем, а держаться старого обряда, стараясь ориентироваться на аутентичную традицию XVII века. Старообрядческая традиция все-таки не на все сто процентов равна дониконовской, за 350 лет многое изменилось. К примеру, длинные волосы у священников старообрядцы переняли в XVIII веке от беглых попов из синодальной Церкви. До раскола носили стрижки с гуменцом, то есть выстриженной под скуфью тонзурой".
Женщины и мужчины стоят в разных частях храма, во время каждения молитвенно воздевают руки, в остальное время руки держат скрещенными. Все движения сведены к минимуму
Женщины и мужчины стоят в разных частях храма, во время каждения молитвенно воздевают руки, в остальное время руки держат скрещенными. Все движения сведены к минимуму
Не в сарафанах суть
Как рассказывает отец Иоанн, городские единоверческие приходы пополняются в основном за счет интеллигенции, интересующейся древнерусским благочестием. Старообрядческими неофитами вне Православной Церкви, напротив, часто становятся те, для кого психология раскола и "альтернативного православия" оказывается ведущей в их церковной самоидентификации.
"У нас люди самые разные. Все они интересуются историей, но у нас не бывает ни ультрафундаменталистов, ни экстремистски настроенных граждан, – характеризует настоятель своих прихожан. – Да, у нас есть молитвенная одежда – сарафаны, например. И почти все мужчины носят бороды. Но ни с крайним политическим национализмом, ни с царебожием, ни с ИНН проблем у нас нет. Единоверческие приходы имеют какую-то прививку от ультранационализма и прочих болезней, модных в среде православных консерваторов".
К слову, не все прихожане Покровского храма носят русские рубахи или косоворотки. "Мы не настаиваем на одежде. Люди должны получать в первую очередь духовную пользу, они приходят в храм не ради сарафанов", – замечает отец Иоанн.
Жизнь единоверческой, или "старообрядной", общины отличается от собственно старообрядческой не только сарафанами. Не найти в единоверческих храмах, к примеру, икон протопопа Аввакума, особо почитаемого старообрядцами. "Все мы относимся к Аввакуму с почитанием как к личности, но не как к святому, – объясняет отец Иоанн. – В качестве святых мы можем признавать только тех, кто канонизирован Русской Православной Церковью или другими Поместными Церквами, и в этом отношении у нас нет и не может быть никаких принципиальных различий с другими приходами. Другое дело, что единоверцы имеют и некоторых особо почитаемых святых, ведь среди новомучеников XX века были и единоверческие пастыри". В Покровском храме особо почитают первого единоверческого епископа священномученика Симона (Шлеева), убитого в Уфе в 1921 году и канонизированного в соборе Новомучеников и Исповедников.
Причащаются единоверцы в целом чаще, чем старообрядцы, у которых обычно принято приступать к Святым Христовым Тайнам раз в год. "Дониконовская практика гласила: по одному разу в пост, то есть четыре раза в год, – комментирует о. Иоанн. – Это чаще, чем у старообрядцев, но в целом, конечно, реже, чем в обычных храмах".
Здание храма передали верующим в 2003 году, оно было в аварийном состоянии. Ремонтные работы продолжаются и сегодня. Подклет храма практически весь нуждается в реставрации, тем не менее его уже используют для приходских целей. После богослужения здесь, среди обшарпанных стен, собирается вся община: выпить чаю, поделиться новостями. Во время чаепития отец Иоанн не упускает случая провести катехизаторскую беседу
Здание храма передали верующим в 2003 году, оно было в аварийном состоянии. Ремонтные работы продолжаются и сегодня. Подклет храма практически весь нуждается в реставрации, тем не менее его уже используют для приходских целей. После богослужения здесь, среди обшарпанных стен, собирается вся община: выпить чаю, поделиться новостями. Во время чаепития отец Иоанн не упускает случая провести катехизаторскую беседу
Со временем "новая" и "старая" практика сближаются. В течение всего XX столетия в РПЦ происходила стихийная ревизия "cинодального наследия", что предопределило и некоторые "старообрядческие" черты русского церковного возрождения. В храмовой архитектуре к началу XX столетия на смену барокко и классицизму пришла так называемая русская "эклектика", отталкивающаяся от наследия шатровой архитектуры. К концу XX столетия из небытия воскресла церковная каноническая иконопись, практически полностью исчезнувшая на рубеже XVIII и XIX веков в новообрядной Церкви, но сохраненная именно старообрядцами. Традиционное пение и сейчас исполняется в некоторых обычных московских храмах, но редко – древняя церковная музыка непривычна уху современного прихожанина. Единоверцы убеждены, что будущее за теми традициями, которые они сохранили через века, так же как когда-то за этими традициями было и церковное прошлое.
Источник: Православие и мир
