Существует распространенное мнение, что журналист являет собой четвёртую власть. Эта установка формирует определенный стереотип поведения журналиста, его представления о своей роли, предназначении и возможностях. Человек, обладающий властью, формирует и структурирует пространство вокруг себя.
Действительно, можно говорить о власти журналиста влиять словом на мнение читателя, зрителя и на его психическое состояние. Далее можно рассуждать об интеллектуальных и нравственных пределах и ограничениях, которые ставит перед собой тот или иной пишущий человек. Об этом говорено много и повторяться на эту тему неинтересно, да и тема нашего круглого стола сформулирована несколько иначе: от реагирования к формированию повестки дня.
Эта формулировка тесно связана с представлением журналиста о своей роли и о своем месте. Журналисту на протяжении долгого времени внушали, что он – четвертая власть. И он поверил, что он действительно власть. Это – опасное заблуждение. Опасное в первую очередь с духовной точки зрения. Не будучи властью, но верящий в обладание оной, журналист погружается в вымышленное пространство и теряет чувство реальности, что приводит не только к профессиональной непригодности, но и к неверному выстраиванию отношений с окружающим миром, с окружающими людьми.
Конечно, я рассуждаю, опираясь в первую очередь на опыт общения со светскими журналистами, которым свойственна преувеличенная оценка своей роли в политическом процессе. Близко наблюдая власть, журналист начинает отождествлять себя с самой властью. Одна моя знакомая во время компании по снятию Лужкова находилась заграницей и вернулась, когда все уже было кончено. В одном крупном агентстве она вела московскую мэрию. На ней не было лица. Она ходила по комнате с горечью повторяя: "Это я, это я должна была его снимать".
Я называю это наркотической зависимостью журналиста от информационного процесса. Журналист спешит первым сказать то, что слышат все. Он спешит, он гонит, он бежит, загоняя себя как скаковую лошадь. Он устает, выбивается из сил и лишь одно утешает и удовлетворяет его – он делает политику, он – власть, он снимает Лужкова. В конце концов, он стареет, не поспевает за молодыми и его увольняют. Такие выброшенные из жизни, но вполне еще активные люди, либо спиваются, либо быстро умирают. Отчего? От долгого непонимания самого себя, своего предназначения и цели своего труда.
Журналистика не власть, это фильтр между властью и народом. Он необходим в обычной жизни и власти, и народу. Но в критических, судьбоносных моментах истории надобность в журналистике отпадает. Власть напрямую обращается к народу с воззванием или угрозой. И народ напрямую обращается к власти, выходя на площадь.
На прошлых Рождественских чтениях я уже говорил и сегодня повторю: нет свободной журналистики в роли четвертой власти. Есть свободный журналист, который свободно выбирает форму и место своего служения. Здесь собрались те, кто выбрал так называемую православную журналистику, то есть посвятил себя служению Православной Церкви.
Является ли такой человек церковной властью? Нет, не является. Он является фильтром между иерархией и обществом. Не только православным обществом. Может ли такой человек формировать церковную повестку дня? Нет, не может. Это прерогатива Поместного Собора, патриарха, Синода, правящего архиерея. Для сепарирования мнений и идей существует множество структур и мероприятий – синодальные отделы, Межсоборное присутствие, Рождественские чтения и проч. Если православный журналист этого не понимает и начинает "формировать повестку", то это неизбежно приведет к прелести, ошибкам и расколам. Здесь можно вспомнить и Кредо, и "Русь православную" Душенова, и некоторые другие издания, сайты и имена. К счастью некоторые активные формирователи повесток дня одумались и вернулись к пониманию церковной дисциплины, той добровольно принятой нами церковной дисциплины, которая делает нас хозяевами своей церкви. И власть, данная нам в Церкви, много превышает ту мнимую власть, которую называют четвертой.
Задача православного журналиста не выдумывать повестку дня, а попытаться понять, что предлагает Патриарх. Именно его устами формулируется церковная повестка дня. Именно на него возложена церковным народом обязанность выбрать главное из второстепенного. Тут нечего выдумывать. Нужно изучать, понимать и кратко передавать церковному сообществу те задачи, которые ставит перед ним Церковь устами своего Предстоятеля.
Благодарю за внимание.
Выступление Александра Щипкова на круглом столе "Церковь и СМИ: от реагирования к формированию повестки дня". 25 января 2011 год, 19-е Рождественские чтения
