Самая чудесная елка

Осенью 2010 года наш журнал проводил ставший уже традиционным конкурс новогоднего и святочного рассказа. Как и было обещано участникам конкурса, в январском номере мы публикуем один из рассказов, вошедших в финал. "Самая чудесная елка" Антонины Воронцовой показалась нам наиболее подходящей для рождественского номера "Фомы".

– Послушай, ты здесь шишку не видел?

Кирилл вздрогнул. На него с надеждой смотрел какой-то малыш в очках.

– Какую еще шишку?

– Ну, такая, на елку вешать. Такая старая.

– Нет, не видел, – соврал Кирилл. На самом-то деле он лучше всех знал судьбу этой шишки – небольшой и грубоватой елочной игрушки из голубого стекла. На прошлой перемене, когда первоклассники ушли из-за стола, она осталась лежать там одна-одинешенька. Кирилл, делавший в столовой с друзьями уроки, взял ее просто так, посмотреть. Потом посмотреть попросил Вася, который сидел на другом конце стола. Обратно Кириллу он не передал шишку, а подтолкнул ее, и она покатилась по столу, только не туда, куда надо было, а к Коле, а тот тоже подтолкнул, и так шишку гоняли по гладкой поверхности стола, пока она не упала на пол и не разбилась вдребезги. Кирилл сам выбрасывал осколки. Но рассказать всё как есть первокласснику у него не было ни малейшего желания.

– Я ее тут забыл, а она куда-то делась, – объяснял тот чуть не плача. Ишь как расстроился!

– Не знаю, не видел. Нечего было забывать, сам теперь виноват. Наверняка кто-нибудь унес, даже не ищи! – и Кирилл стал запихивать учебники в портфель.

Но тут наконец из глаз малыша полились слезы, и Кирилл почувствовал, что не сможет просто так уйти.

– Чего ревешь, – сказал он помягче, – разве стоит из-за какой-то шишки! Попроси, тебе новую купят. А то старье какое-то!

– В том-то и дело! – воскликнул мальчик, – Это была игрушка для коллекции. Старая, теперь таких не найдешь. Я ее выменял на две хороших книжки... – у малыша скривились губы от плача. Кириллу было совсем стыдно.

– Из какого ты класса, коллекционер? – спросил он.

– Я из первого "Б", Миша Ардашин. А коллекция эта...

– Как, Ардашин? – переспросил Кирилл, – У тебя... Послушай, сестры у тебя случайно нет?

– В том-то и дело! – повторил Миша, – Это была шишка для моей сестры, в подарок. Это она собирает игрушки.

– Ее Наташа зовут?

Миша кивнул, но Кирилл мог бы и не спрашивать: теперь он узнал Мишу, которого видел дома у Наташки еще совсем крошечным. Надо же, Наташка-Ардашка! Ведь, кроме нее, у Кирилла никогда не было в друзьях девочек. А как весело они проводили время в первом классе! От первого и до последнего дня первого класса. Почему-то она не пришла в школу после летних каникул. Сказали, что переехала...

– Послушай, вы же переехали? Три года назад. Я Кирилл, помнишь меня? Ну, бывший одноклассник Наташи.

– Мы тогда переехали недалеко, всего лишь на соседнюю улицу, – ответил Миша, внимательно глядя на Кирилла.

– А почему Наташа с нами не учится? В какой она теперь школе?

– Она... Она сейчас не совсем в школе, – сказал Миша. И вдруг добавил: – Слушай, приходи в гости. Наташа наверняка тебя помнит. Заодно посмотришь коллекцию. Пойдем! Хоть сейчас, хочешь?

Кириллу стало как-то неловко, вспомнилась шишка, снова пробудилось жгучее чувство вины перед Мишей и его сестрой. Но так пахло елкой в столовой, так таинственно сгущались сумерки за окном, всё было таким новогодним и чудесным, что ни за что нельзя было отказаться от внезапной, чудесной встречи с другом детства.

...Чего только не было в Наташиной коллекции: колокольчики из тончайшего стекла, прозрачные сосульки, человечки всех возрастов и профессий, от неуклюжих ватных колхозников до изящнейших снегурочек, ракеты и автомобили, зайчики и снегири, хрустальные ангелочки и, конечно, шары, покрытые самыми удивительными узорами, переливающиеся самыми разными цветами в полумраке комнаты.

Наташа, конечно, сразу узнала старого приятеля. И странное дело: они болтали так запросто, словно виделись только вчера и не стали на несколько лет взрослее. Наташа расставляла свои сокровища на своей постели, Миша подавал ей с полки коробку за коробкой. Они наперебой рассказывали историю каждой игрушки, у Кирилла же слов от восхищения совсем не находилось.

– Вот нарядим елку, тогда приходи, посмотришь, – говорил Миша. Его глаза сияли.

– Миша! Еще не обедал! Ну-ка, за стол! – в дверь заглянула бабушка. – А ты, Кирюша, есть будешь?

– Нет, спасибо, – ответил Кирилл, – я скоро домой.

– Мы надолго с бабушкой, – сказала Наташа, когда дверь за братом закрылась, – мама с папой в экспедиции. До самой весны.

– Понятно... Послушай, объясни уже, в какой ты школе сейчас?

– Я? Ни в какой, – Наташа посмотрела на него с удивлением, – тебе Миша не рассказал? Я болею. С тех пор как заболела после первого класса, то в больнице, то в санатории, то вот – дома. Какая уж тут школа? Так, учусь помаленьку дома... – она опустила глаза.

Кирилл опустился на стул.

– А что... А чем...

– Знаешь, – Наташа вдруг улыбнулась как ни в чем не бывало, – сейчас я покажу тебе настоящее чудо. Самые прекрасные игрушки в моей коллекции – а может, и на всем белом свете. Ты никогда еще такого не видел. Вот!

Она открыла самую нарядную коробку, и Кирилл тихо ахнул. На бархатной подстилке лежали четыре шарика. На двух лежавших по краям был изображен детский праздник. Пухленькие мальчики и девочки в старинных костюмах под разряженной ёлкой в ярко освещенном зале кружились в хороводе, распаковывали подарки, обнимали мамочек и папочек. За окнами бушевала метель. От этих картинок так и веяло праздником и уютом. На третьем шарике тоже кружила вьюга. Гревшиеся у костра люди в древних одеждах в изумлении и трепете привстали со своих мест и внимали радостному ангелу, указывающему вдаль и такому белоснежному, что казалось – он светится. От него не могли оторвать глаз даже овцы и маленькие ягнята, толпившиеся кругом. На последнем, красном шарике была такая же вьюжная ночь. По каменистой пустыне двигался караван – верблюды были нагружены сундуками с сокровищами, наряды слуг были пестры и богаты. Впереди шли три царя, указывая на небо и о чем-то взволнованно совещаясь. Все были полны радостного ожидания, все спешили вперед. Все эти чудеса как будто сошли со старинных музейных полотен. Кирилл никогда не видел такого тонкого и волшебного рисунка. Он не сразу смог оторвать взгляд от шаров.

– Здесь не хватает одного, – сказала Наташа, указывая на пустое место в коробочке, – самого-самого лучшего!

– Как, еще красивее?! – удивился Кирилл. – Но ведь и эти – просто шедевры мировой живописи!

– Дело не в красоте, – ответила Наташа, – видишь, что здесь нарисовано? Тут – все отмечают Рождество. Шарики старинные, для художника это современные костюмы. А на остальных трех шариках – само Рождество. Вот здесь волхвы, а здесь пастухи идут поклониться Младенцу Христу. Видишь? А на пятом шарике было само Рождество – да он вот какой, смотри, я нашла в Интернете! – и Наташа показала ему фотографию на большом листе. Краски были блеклые, но можно было все-таки разглядеть неимоверную красоту последнего шарика. Очевидно, он был из одного набора с остальными: такие же цвета и линии рисунка, но что-то неуловимое отличало его, какая-то серьезность, словно это была уже не совсем елочная игрушка, а что-то большее. Кирилл разглядел под сводами пещеры ясли, от которых исходил ослепительный белый свет, Марию и Иосифа, склонившихся над яслями, стоящий вокруг скот. Над пещерой сияла звезда. За ее пределами кружили такие же белые вихри, что и на остальных, и сплетались в удивительный узор.

– Вот это да... – прошептал Кирилл.

– Видишь? И без этого шарика все остальные не имеют смысла, потому что детям нечего праздновать, волхвам и пастухам некуда идти. Нет даже звезды, – Наташа печально смотрела на картинку, – без этого шарика наша елка никогда не станет самой прекрасной.

– До чего же необычные игрушки! Но, послушай, раз он тебе так нравится, этот шарик, ведь тебе рано или поздно кто-нибудь его подарит, правда?

Наташа покачала головой:

– Нет, Кирюшка. Это очень, очень редкий набор. Мне и эти-то достались чудом. А шариков с Рождеством – я узнавала – осталось, по-видимому, всего два на свете. Один в Америке – это он тут и сфотографирован, но с ним хозяева ни за что не расстанутся. А второй когда-то был в России, но его след давно потерян. Так что бесполезно и надеяться.

У Кирилла еще шли последние в четверти уроки – выставление оценок, поздравление с праздниками, ну и так далее, а у первоклассников уже начались утренники. Когда он остановил Мишу около его класса, тот был в костюме прекрасного принца, хотя очки по-прежнему не снял.

– Привет, есть серьезный разговор, – начал Кирилл, отводя его в сторону. – Твоя сестра – чем она больна? Почему ее не могут вылечить, не знаешь?

Миша посмотрел на него быстро и испуганно.

– Если какое-нибудь лекарство, а у вас нет денег, – продолжал Кирилл, – я могу попросить помочь родителей. Они согласятся.

– Дело не в лекарстве, – ответил Миша, – я не знаю толком, но тут не деньги нужны. Просто эту самую болезнь... забыл, как называется... ее вообще никто не лечит. Ну, то есть лечат, есть какой-то доктор, который взялся бы, но у него огромная очередь из больных со всего света, и вообще он за границей. Поэтому она так и болеет. Но знаешь, – лицо Миши озарилось. Он поманил Кирилла к себе и зашептал ему на ухо: – Это большой секрет, смотри не проболтайся! Наташу может вылечить – и обязательно вылечит – еще кое-что: чудо, только обязательно Рождественское чудо! Она говорит, ей это часто снится во сне. Только для этого у нас должна быть чудесная елка. Самая, самая прекрасная на свете – разве может чудо произойти в квартире с обыкновенной елкой! Поэтому-то она и собирает всякие диковинные игрушки. А ты думал, просто так?

Кирилл посмотрел с изумлением:

– И вы... Так прямо в это и верите?

– Ну конечно! Ведь иначе ей никак не выздороветь, а ей это просто необходимо, понимаешь? Ведь она должна снова, как в детстве, заниматься танцами и стать балериной, а для этого нужно очень хорошее здоровье.

Кирилл долго не мог заснуть в первый вечер своих каникул. Его мучило множество мыслей: и то, что он ничем не может помочь Наташке, и то, что до сих пор не попросил у Миши прощения за разбитую шишку, и, главное – что он виноват в том, что шишка разбилась. "Не я ее уронил! – думал он. – Не я катал по столу! Я не хотел ничего с ней сделать! И вообще, откуда нам было знать, что эта игрушка так важна. Жизненно важна!". Но совесть неумолимо твердила: зачем, зачем взял чужое без спроса? Зачем обманул Мишу?

И вдруг его осенило: нужно разыскать недостающий шарик из набора. Пусть это будет отчаянно трудно, пусть! Зато, когда он принесет его Ардашиным, как они удивятся, как обрадуются! Уж тогда-то их елка обязательно станет Самой Прекрасной.

... Мама думала, что Кирилл целыми днями пропадает исключительно на горке. Что ж, это было почти правдой – он был на горке, однако по дороге и туда, и оттуда успевал обойти все магазины и отделы, где, по его мнению, можно было бы обнаружить тот самый шар. Но продавцы только недоброжелательно косились на него и пожимали плечами. В отделах елочных игрушек его посылали в антикварные магазины, в пышных и чопорных антикварных отсылали обратно в отделы елочных игрушек. Наконец перед самым Новым Годом, когда многие магазины уже не работали, одна старушка-антикварщица написала ему на бумажке адрес. "Если уж там не окажется, то всё", – сказала она.

Магазинчик находился довольно далеко от дома, и всё же можно было дойти пешком. Кирилл еще никогда не чувствовал себя таким самостоятельным. Вот он и на месте! Странное дело: бывать ему здесь приходилось, но раньше он никогда не замечал небольшой вывески у входа в подвал: "Антиквариат. Коллекционерам". Кирилл спустился, толкнул тяжелую дверь и очутился в крошечной комнате, заставленной, завешанной, заваленной самыми диковинными вещами. На витрине темнели монеты и кучкой толпились видавшие виды фарфоровые статуэтки. Где-то в глубине били старинные часы.

Из-за шкафов появился маленький бодрый старичок с пышными усами.

– Добрый день, юноша! Чем могу служить? Чем интересуетесь? Значки? Монеты? – спросил он.

– Нет... Елочные игрушки.

– Ого! Отлично. Минуточку. Выбирайте! – И старичок поставил перед ним коробку старых игрушек, среди которых Кирилл узнал и двойников некоторых из тех, что видел у Наташи. Но ничего похожего на нужный шарик там не было.

– Знаете, – сказал Кирилл, – я ищу один-единственный шарик.

И он рассказал продавцу всю историю, которая с ним приключилась, от начала и до конца.

Старичок кивал с понимающим видом и улыбался всё загадочней.

– Так, так... Пять шариков. Ну да. И звезда, говорите? Всё сходится, сходится совершенно точно.

– Вы знаете этот шарик? – воскликнул Кирилл.

– Этот шарик, точнее, весь этот набор, молодой человек, знает каждый уважающий себя коллекционер. У вашей барышни отличный вкус. Но, – он доверительно подмигнул Кириллу, – только мне известно, где он находится. Только мне удалось докопаться до самой сути. Хотите знать историю этой игрушки? С этим шаром, милейший мой, чего только не было. Когда князья Барицкие, его владельцы, бежали за границу, его подарили бедной и верной служанке. Как-то в голодный год она обменяла его у одного ценителя на булку хлеба. Ценитель позже передал шарик еще кому-то. Долгая история. Мне пришлось восстанавливать её шаг за шагом. Он видел и войну, этот шарик, и долгие переезды, и вот, представьте себе, оказался в нашем городе. В том же городе, где живет девочка, которой он так нужен. Да-а-а...

Наступила пауза.

– Он у вас? – спросил наконец Кирилл.

– Нет, что вы. У одной дамы... она с ним расстаться не желает – такая ценность все-таки. Но, – и старичок снова загадочно улыбнулся, – она чудная женщина, вот увидите. Едем сейчас же к ней!

– ...Нет-нет, милый, забирай без всяких денег, я понимаю, что у тебя их нет. Даже знать теперь не желаю, сколько стоит эта редкость. Этой девочке игрушка нужнее, – говорила Надежда Степановна. – Ну, счастливо, да с наступающим вас! А ну-ка, завяжи шарф получше!

Выходя из подъезда, старичок-антиквар похлопал Кирилла по плечу.

– До свидания, славный юноша. Ну как, довольны?

У Кирилла не находилось слов благодарности. Он словно онемел от стремительности всего произошедшего. Тот самый, тот удивительный, неповторимый, сказочный шарик переливался в его руке. Сияла звезда. Миром и Чудом веяло от тихих фигур в пещере.

– Все, кто владел этим шариком, были хорошими людьми, уж поверь мне, – сказал старичок, прежде чем скрыться в снегопаде.

"А я? – размышлял Кирилл, – разве я хороший человек? Разве я, вор и обманщик, заслужил такое быстрое и счастливое окончание этой истории? Разве я достоин держать в руках такую красоту... Само Рождество!".

Дальше все случилось очень быстро: впереди шли мужчина и женщина, и Кирилл увидел, как она, доставая что-то из сумочки, уронила на дорогу кошелек. Женщина не заметила ничего, зато заметил другой прохожий – мальчик чуть постарше Кирилла. Он поднял кошелек и быстро оглянулся. Что-то помешало Кириллу пройти мимо. Он остановился и тихо сказал:

– Это ее. Отдай ей.

– Это мое, понял? – прошептал он, показывая кулак. – Что упало, то пропало.

И тут Кирилл, сам себя не узнавая, повернулся и закричал вслед женщине:

– Эй! У него ваш кошелек!...

Резкий толчок в грудь. Кирилл упал.

Кажется, мимо него пробежал спутник той женщины, кажется, воришку схватили...

У Кирилла в ушах всё еще стоял тихий звон, который, оказывается, издает упавшее на лед тонкое стекло. Он сидел на льду и смотрел, смотрел на осколки, стараясь не верить, что это случилось – как будто, если не верить, всё станет как было.

– Мальчик, спасибо тебе! А что случилось? Ты плачешь? Тебе больно?

Над ним стояла та самая пара, потерявшая кошелек.

– Ты что, из-за шарика? – догадался мужчина. – Да ну, такая ерунда. Нам тебя теперь нужно отблагодарить. Хочешь, купим такой же?

– Такого уже не будет, – глухо сказал Кирилл и начал собирать все-все осколки. Пещера осталась совсем целой на самом большом из них.

Женщина присела рядом на корточки:

– Послушай, ты нам очень здорово помог, но сейчас мы торопимся. Скажи, пожалуйста, как нам тебя найти, герой? Мы привезем тебе новогодний подарок и поблагодарим твоих родителей за сыночка...

– Не надо, – сказал Кирилл, – Хотя нет. Это был шарик... Одной девочки. Лучше ей привезите подарок. Пожалуйста.

И он назвал Наташин адрес.

Прошла неделя. В день Рожества Кирилл с родителями возвращался от тети Тани. Стоял мороз. Он думал о Рождестве, но мысли приходили невеселые. Он так и не побывал у Наташи и Миши, не поздравил их с Новым годом. Теперь он просто не знал, как к ним показаться. Но вот, между прочим, и их дом. Кирилл представил, как они тихонько сидят у великолепной елки: Наташа, Миша, бабушка...

– Мам, пап! Давайте зайдем к Наташе Ардашиной?

– Почему бы и нет? – ответил папа.

– Приве-е-ет! – Миша, всегда такой тихий, бросается к нему со всех ног. – А у нас родители взяли и приехали! Мама! Это он, Кирилл!

Мама и папа Ардашины бросаются обниматься с ним, говорят его родителям что-то радостное, за что-то благодарят. Бабушка гладит ничего не понимающего Кирилла по голове...

– Подождите! Он еще ничего не знает, – это вышла из своей комнаты Наташа. Её глаза сияют. – Вы все идите, пожалуйста, на кухню. Кирилл... – торжественно говорит она, когда выходят все, кроме Миши, – оно произошло, понимаешь? Рождественское чудо. И за него я благодарю тебя. Да-да, подожди, сейчас объясню. Помнишь, ты дал наш адрес одному человеку? Он занес для тебя целый мешок конфет и всякой всячины. И разговорился с бабушкой. И знаешь, кем он оказался? Врачом из Германии, близким другом Августа Шлосса! Понимаешь? Того самого Августа Шлосса, который один на всем свете может меня вылечить. Он скоро будет в России, и я уже записана на прием... Была консультация по телефону.... В общем, я буду танцевать, и ходить в школу, но если бы не ты!!!...

– Я тут ни при чем, – говорит Кирилл, – я... очень рад, но вы вот не знаете, а я и неприятностей принес вам предостаточно. Например, я взял без спроса ту игрушку, шишку, помнишь, Миша, ты ее искал? И она разбилась...

– Да знаю я, – ответил Миша.

– Знаешь? Как знаешь?

– Мне одноклассник на другой же день всё рассказал. Он всё видел.

– Так ты всё знал... И ты меня сразу простил?

– Ну конечно! Пустяки!

Кирилл потрясенно замолчал. Наташа сказала:

– И я тоже знаю про другую игрушку, которая разбилась. Тот врач нам всё рассказал. Я поняла: ты нашел его, недостающий шарик. Как же тебе удалось?

– Но ведь его больше нет... Ты сильно расстроилась?

– Знаешь... Жалко, когда разбиваются игрушки, но ведь мне он теперь и не нужен. Чудо-то уже случилось. А Младенцу Христу – и мама тоже так говорит – место не на елке а на иконе. Елка у нас и так хороша.

– Всё равно жалко, что ты не увидишь такой красоты, – вздохнул Кирилл.

Наташа улыбнулась.

– Может, и увижу. Есть же где-то еще такой шарик. Если уж нашелся единственный на свете доктор, то уж и единственный шарик может мне когда-нибудь встретиться! А пока я рада, что им любуется кто-то другой. А тебе я сейчас покажу еще более удивительную рождественскую красоту. Смотри!

Она отдернула шторы, Миша выключил свет, и Кирилл увидел за окном вечерний, застывший в морозном воздухе город, белоснежное кружево заснеженных деревьев (или это крылья ангелов, застывших в безмолвной молитве?), тихий свет великого множество окошек, в каждом из которых под своей, по-своему прекрасной, елкой встречала праздник какая-нибудь семья. Все они, не зная, может быть, ни друг о друге, ни о глядящих на них детях, мечтали о своем Чуде. А вверху, на чистом морозном небе, в россыпи звезд сияла самая яркая, Рождественская, звезда.