Гонения закончились, но христиан продолжают убивать. В 2009 году в храме убит священник Даниил Сысоев. На Пасху 1993 года были убиты трое насельников Оптиной пустыни: иеромонах Василий, иноки Трофим и Ферапонт. В Чечне во время чеченской войны убиты священники: протоиерей Петр Сухоносов (1999), отец Игорь Розин (2001), протоиерей Анатолий Чистоусов (1996), а также солдат Евгений Родионов, погибший в плену (1996). Многие верующие уже почитают их как мучеников.
Каково отношение к этому в Церкви? Отвечают Андрей ВИНОГРАДОВ, научный сотрудник Отдела истории Византии ИВИ РАН, и протоиерей Максим МАКСИМОВ, секретарь комиссии по канонизации.
Андрей ВИНОГРАДОВ: История Церкви знает случаи, когда убиенных монахов, принявших смерть за Христа, признавали святыми. Например, в "Сказании о мучениках на Синае и Раифе убиенных" (IV в.) рассказывается, как на монахов напали варвары и убили их. В Византии монахов стали почитать как святых: они не прятались, не уходили куда-то, что было бы нормально, а были готовы умереть, и были убиты за свой статус христианина. Так что, если бы оптинские мученики (фото 2; 3; 4) жили в Византии, они, по крайней мере, пользовались бы почитанием как местночтимые святые.
Случай Евгения Родионова (фото 5) типологически не отличается от случая сорока двух аморийских мучеников. В IX веке арабы захватили византийский город Аморий в Малой Азии. Сорок два византийских полководца были уведены в тюрьму в Багдаде, где в течение семи лет содержались в тяжелых условиях. Когда им стали предлагать перейти в Ислам и этим сохранить жизнь, они отказались и были обезглавлены. Церковь прославила их как святых мучеников. Евгений тоже попал в плен и тоже был убит. Однако комиссии по канонизации не удалось установить факт того, что Евгению действительно предлагали отречься от Христа, обстоятельства его смерти точно неизвестны.
Что касается отца Даниила Сысоева – сегодня этот вопрос актуален скорее в контексте природы современной межрелигиозной полемики. С определенного времени зачастую эта полемика направлена не на того, к кому она обращена. В случае отца Даниила, я считаю, она была построена так, что, по сути, ее целью было не убедить, например, мусульман обратиться в христианство, а показать нам нашу особую православную идентичность, несхожесть с мусульманами и еще раз укрепить стену вокруг нашей Церкви. В этом смысле это полемика "для себя", не "для другого". Я не вижу ценности в такой полемике как таковой. Если человек провоцирует других на грех убийства, оскорбляя чужие святыни, то становится непонятным – за что его убили? За то, что он христианин, или за то, что он оскорбляет людей? Конечно, с точки зрения строго церковной Мохаммед – лжеучитель, он вводит людей в заблуждение и т. д. Но с другой стороны, Господь хочет спасения людей, а тут получается, что человек провоцирует мусульман на грех, на убийство.
Но если говорить в целом о проблематике канонизации, у нас в Церкви есть невербализированное мнение – святых сегодня быть не может, по крайней мере, святых, которые бы отличались святой жизнью, а не только праведной смертью. По канонам Церкви, в христианском обществе, в отличие от языческого, для признания человека святым необходимо, чтобы святой была вся его жизнь. Но можем ли мы сказать, что сейчас наше общество христианское, после 70 лет атеистического режима, в котором выросли поколения? На мой взгляд, сегодня в Церкви нет парадигмы святости. Она была в третьем веке, в двадцатом, но сейчас это – открытый вопрос.
Протоиерей Максим МАКСИМОВ: Про убийство о. Даниила Сысоева мы знаем пока очень мало, чтобы выносить какие-либо определения. Необходимым условием подвига мученичества был и остается осознанный выбор. Мученик, страдая за Христа, страдает по своему выбору. Синайские мученики имели выбор – убежать или нет. В случае убитых оптинских насельников мы не знаем, был ли у них такой выбор. Неизвестно, могли ли они убежать, оказать сопротивление. В комиссию не поступало материалов на канонизацию этих монахов. Мы недостаточно хорошо знаем обстоятельства их смерти для того, чтобы признать их образцами веры.
Церковь чтит память тех, кто скончался на поле брани, в том числе и священников, но никогда не рассматривала этот подвиг как мученичество. Сам факт смерти не может служить основанием для канонизации. Канонизация – это не характеристика кончины, определяющая, была ли она христианской, не суд человека – в ад он пойдет или в рай. Не рубеж, до которого мученик находится в состоянии ожидания – признает его Церковь святым или не признает. Канонизация – это прославление человека в качестве образца веры. Она важна для земной Церкви, чтобы дать ориентир для спасения, пример для подражания членам Церкви. А для этого Церковь должна убедиться, насколько вся жизнь человека, а не только его кончина соответствовали Евангелию. Жизнь свидетельствует делами человека и исповеданием, которое он приносит перед лицом смерти. В данном случае мы не знаем, был ли выбор у убитых священников в Чечне. Отец Петр был похищен, но как он умер, мы не знаем. Газетная публикация не может быть основой для рассмотрения дела в комиссии. Церковь свое расследование не проводила, потому что здесь требуется определиться, кого Церковь может считать достоверным свидетелем. В наше время информационной фальши, когда стерты представления об опасности греха лжесвидетельства, найти свидетеля, осознающего свою ответственность перед Богом и Церковью – задача не из легких.
P. S. Вопрос о современных критериях канонизации вызвал в редакции дискуссию. "НС" продолжит ее в следующих номерах
Источник: Православие и мир
