Проповедь в мире высокой моды

В мире высокой моды церковного человека встретишь нечасто. Янис Чамалиди – один из них. Мы разговорились в холле Гостиного двора на Неделе Высокой моды в Москве, сразу после показа его коллекции, куда меня пригласил композитор Митя Кузнецов, написавший музыку к дефиле Яниса. Хотелось просто познакомиться с художником, поблагодарить православного человеком за творчество, однако беседа приняла настолько интересный поворот, что я попросила у Яниса разрешения включить диктофон

Петербургский дизайнер, глава и основатель собственного Модного Дома, Янис Чамалиди создал свою первую коллекцию в возрасте семнадцати лет. Выпускник знаменитой Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии Мухиной (ныне – барона Штиглица) Янис и теперь остается любимым учеником Тамары Тимофеевны Коршуновой, хранителя костюма Русского отдела Государственного Эрмитажа. С 1998 года он ежесезонно создает мужские и женские коллекции pret-a-porter, участвует в Дефиле на Неве, Неделе Моды в Москве, организует собственные показы и является специальным гостем Модного Десанта в Петербурге. Дважды – в 1999 и 2004 году – Чамалиди получал звание Дизайнера года. Сегодня Янис Чамалиди – признанный мастер haute couture, чьи произведения можно увидеть в частных коллекциях мира.

Меня вдохновили образы святых

– Янис, после знакомства с вашим творчеством остается такое чувство, что побудительным мотивом для вас являются переживания о чем-то более значимом, чем собственно одежда или даже внешность Например, представляя коллекцию "Навстречу ветру" модели выходят с "золотыми" лицами и волосами, закрепленными на каркасах, но при этом не выглядят эпатажно. В самом дефиле словно заложено очень важное сообщение, прочесть которое, вероятно, удастся не всем.

– Отвечая на вопрос тележурналиста о коллекции "Навстречу ветру", я сказал, что меня вдохновили образы святых. Телекамеры тогда чуть не упали все разом, а интервью со мною так и не показали ни в одной из новостных программ, хотя было десятка два микрофонов. Я видел, что журналистов поразила моя коллекция: взъерошенные, словно от порывов ветра, волосы моделей, их "золотые" светящиеся лица, одежда на проволочных каркасах, необычное дефиле... На показе центральная модель шла очень медленно, словно сопротивляясь потоку воздуха. Во всем ее облике чувствовалось напряжение, ветер развевал ей волосы, а вокруг в разных направлениях двигались, как бы влекомые суетой этого мира, люди – другие модели. Они торопились, бежали, но она, пребывая в одном времени с ними, жила в своем собственном ритме.

И хотя профессионалы очень высоко оценили мою коллекцию – про золотые тапочки Яниса Чамалиди "Космополитен", например, писал, что "без них не прожить следующее лето", – меня тогда все же исключили из новостных событий высокой моды. Взрыв в оценках профессионалов контрастировал с тишиной в информационном пространстве.

А я переживал в то время состояние воцерковления. Помню, как несколькими месяцами раньше, сидел на камне острова Залит, куда меня отправил отец Николай Гурьянов "проветриться", и смотрел на бескрайнее озеро. Там и родилось название коллекции "Навстречу ветру". Я был вдохновлен образами Святой Руси, святыми людьми, старчеством, и чувствовал, что святые могли отправиться "навстречу своему ветру".

– Но современные люди могут быть просто не готовы воспринять от модельера такого рода послание...

– Как-то наше питерское профессионально-техническое швейное училище пригласило меня совершить вместе с ученицами паломническую поездку в Новгород. Мы приехали в один из монастырей, где нас встречал батюшка, монах, который, оглядев группу, шутя, спросил: "Есть ли интеллект в глазах?" Потом он повел нас в храм и, приглашая войти внутрь, сказал: "Ангелы, проходите!" Может быть, он обращался к Ангелам, которые всегда находятся рядом с нами? Так вот я тоже всегда стремился заложить в свой труд нечто большее, чем просто удовольствие для публики. И уверен, что люди должны чувствовать это, если не во время показа новой коллекции, то спустя некоторое время. Я верю в то, что происходит незримое соприкосновение человеческих душ друг с другом. И еще верю, что человек всегда сам решает, кому он посвящает свое дело, свое творчество: Богу или кому-то другому.

У меня никогда не было кумиров

– Вам сложно находиться в мире моды?

– Мне несложно. Я благодарю, мне легко, я люблю мир моды. Конечно, трудно время от времени бывает любому человеку, независимо от того, кто он по профессии, но это жизнь. Каждый из нас несет свой крест: легко это или нет? Это путь души к своей цели. Достигнет ли она ее?

– У кого вы учились искусству моды?

– Я самоучка. Просто смотрел, как работали другие люди, и всегда мог оценить работу профессионалов: у одного хорошо получилось находить цветовое решение, у другого – еще что-то. У меня никогда не было кумиров. Иногда мне даже казалось, что гордостное состояние мешает мне полюбить кого-то одного из художников моды. Хотя что-то всегда нравилось в работе каждого, ведь все мы словно звезды, светим на одном небе, кто-то ярче, кто-то слабее. Перед Господом мы все равны, а друг перед другом – разные. Помню, что сначала неосознанно, потом сознательно я всегда стремился к красоте, и в моей жизни появилась Тамара Тимофеевна Коршунова, хранитель эрмитажного костюма, которая, может быть, сама не осознавая того, несет необыкновенное послушание верности своей профессии. Долг христианина – служение Отечеству, словом, каков ты в работе, таков и в вере, так ты и Богу служишь. Все с малого начинается.

Потом были и другие люди, которые напитывали меня как губку, направляли, говорили: "Янис, смотри, это надо знать". И я старался знать.

Вернуть женственность и красоту

– Вы часто говорите о том, что для вас важно вернуть образ женской красоты, утерянный нашим обществом после революции.

– Помните, у Гете: "Вечная женственность, манит нас к ней". В 1917 году случилась страшная катастрофа. Мы знаем из истории, что части тела смольнянок продавали как мясо на рынке. Образ смольнянки, образ благородной девушки, стал ненавистен новому обществу. Что произошло тогда со страной? Сегодня перед нами стоит задача, которую мы просто обязаны решать, – возрождение Отечества. Это долг, который мы должны вернуть предкам. В моей коллекции каждая строчка посвящена этому. Может быть, Господь примет наши усилия, направленные на это святое дело, как покаяние?

– Почему для возрождения Отечества так важно вернуть образ женственности?

– Образ матери – это образ движения, образ бесконечности. Все меняется, все проходит на земле, но любовь матери к своему чаду остается неизменной. Мать по-прежнему поет колыбельные своему ребенку, и даже если ей известны только роковые мелодии, ее любовь от этого нисколько не уменьшается, потому что она просто не может не любить.

После революции колоссальные усилия были направлены именно на уничтожение образа женственности и красоты, воплощением которого, без сомнения, является материнство, но, к счастью, это оказалось невозможно сделать. Здесь находится точка, после которой начинается область неизменяемого.

Я долгое время слушал одного историка, человека православного, и он говорил, что есть женщины, а есть бабы. Тогда меня это шокировало, я пытался доказать ему, что так рассуждать нельзя. На что он отвечал мне: "Вот вы вырастете, и все поймете".

И только когда я попал к старцу, невольно услышал его разговор с одной женщиной: "Ты должна его оставить, – наставлял старец. – Ему нужна баба, а ты – женщина". Я не подслушивал, но это было так громко сказано, что, видимо, я должен был это услышать. Она ответила: "Я его не оставлю, он погибнет". "Да баб нынче много... Тебе нужно идти своею дорогой", – настаивал батюшка. Меня это потрясло тогда. Наверное, я и в самом деле повзрослел, и Господь дал мне услышать эти слова, понять их смысл, как, впрочем, и смысл моды. Я понял тогда, что есть страстное состояние бабы, хабалки, когда все грубо, когда чувственная сфера питается лишь от движений плоти. А есть иное состояние, когда душа пребывает с Господом, и женщина становится Женщиной в высоком смысле этого слова, голубкой, подругой, матерью...

– Но и в страстном состоянии женщина бывает красивой. Это нельзя отрицать. И именно такую красоту в абсолютном большинстве случаев обслуживают современные модельеры, стилисты, косметологи... Для вас женская красота иное?

– Представьте себе картину: по улицам города ходят люди, пребывающие в животном – страстном – состоянии. У них особый дух, особое поведение. И других людей в этом городе нет. Можно ли жить в таком городе?

Для меня нравственность – это основа красоты и гармонии. Если человек нравственно не воспитан, с ним необходимо долго работать, но, возможно, что этот труд и не принесет ожидаемых результатов. Человек свободен в своем выборе.

Как рассуждал тот историк: "Когда Евангелие запретили, мы читали Александра Сергеевича Пушкина. А для Пушкина, как мы знаем со слов самого поэта, источником вдохновения было Евангелие, глубину и высоту которого невозможно постичь простым смертным, но можно стремиться к этому, идти за ним, как слепой идет на свет". Александр Сергеевич незримо заложил в свои произведения то, что подготовило безбожные поколения (конечно же, и в те времена жили верующие люди, но я говорю сейчас о большинстве) к возрождению Православия. Я читаю произведения этого великого русского поэта, и понимаю, как должны работать мы.

Со всеми людьми, которые приходят в наш модный дом со словами: "Янис, нам очень нравятся Ваши работы, мы считаем Вас мастером, Вы маэстро для нас", – я пытаюсь разговаривать так: "Да? Вам нравится? Тогда давайте поговорим о душе, о красоте..." И глаза человека, слушающего меня, после этих слов часто становятся подобными квадрату Малевича. Однако проходит время, и человек этот (Господи, помоги всем!) меняется. И для меня это важно, потому что я работаю только с людьми, которые находятся на одной волне со мною.

Это трудно представить, но даже когда я знакомлюсь с теми, кто продает мою одежду, часто выясняется, что и с ними мы на одной волне. Удивительно! Как будто Господь соединяет невидимыми ниточками людей с похожими представлениями о жизни. Они словно идут, по этим ниточкам, навстречу друг другу, а встретившись, удивляются: "Надо же! Мы так похожи!"

Тоже касается и моих представлений о красоте, которую мы должны вернуть в мир моды. Однажды меня потрясли слова уважаемого мною модельера, человека крещеного в Православной вере, которые как нельзя более точно характеризуют новое поколение и то общество, в котором мы живем. Он говорил: "Я могу поддержать беседу о Боге за бокалом вина, но мысли о Нем меня не посещают никогда". Это страшно, но в похожем состоянии находятся многие молодые люди, которым сегодня двадцать "с копейками". И вот тут нужны мы. Когда художника из мира моды не посещают мысли о Боге, я готов быть занозой в мягком месте, чтобы, присев, он вскочил и вспомнил, что сотворен для высшей цели.