Умная война

Есть понятие "умной войны", и мы находимся в гуще военных действий уже не одно десятилетие.

Война всегда "умна", поскольку она есть не просто столкновение государственных систем, вооруженных народов, борьба новых видов вооружения с новейшими и проч. Война всегда – столкновение воль и умов.

Специфика сегодняшнего дня заключается в том, что прежние войны требовали от воюющих сторон напряжения ума параллельно с собственно военными усилиями, а нынешние войны могут проходить без пушечной канонады и информационных сводок с фронта.

Нет, мир не стал добрее. Слабого и сейчас, в эпоху неотъемлемых прав человека, всегда побьют, или даже убьют, а иногда даже разберут на запчасти с целью пересадки его почек и сердца богатому пациенту. Но если противник силен, его постараются обмануть, облапошить, оккупировать (в случае, если это страна) без единого выстрела. Вот такая война с нами и ведется.

Никто не объявлял мобилизации, никто не пел "Вставай, страна огромная", потому что свойство самой жестокой войны – ее незаметность. Пуля, пролетая мимо, свистит. Радиация не свистит, но убивает не менее эффективно.

Так же эффективно и молча убивают человека болезнетворные микробы и вирусы, а также греховная информация.

Греховная информация это истинное оружие массового поражения. Никакая отравленная стрела вроде бы не впилась в тело человека, а между тем человек гниет, и, как свойственно гниющему, смердит, и сам себя ненавидит, и ничто в окружающем мире ему не мило. А если таких гниющих людей будет много, очень много, то страна, населенная ими, будет неким подобием лепрозория. Гитлер таких неисцельно больных приказывал расстреливать без сожаления. Смею со страхом догадываться, что внуки англосаксов, судивших Гитлера в Нюрнберге, не на много гуманнее к жертвам собственной пропагандистской отравы.

Раньше, говорят, когда пушки говорили, Музы молчали. Сегодня Музы перекрикивают пушки, а иногда их с успехом заменяют. И зачем вам тратиться на классические виды вооружения, вроде банальных и дорогостоящих снарядов, если головы вашего противника забиты вашим идеологическим продуктом?

Если вы внушили врагу, что он свинья и живет в грязи, а вы – бог и обитаете в раю, то ваш враг либо повесится от тоски, либо станет перебежчиком.

Если вы внушили врагу, что жизнь – бессмысленная случайность, он тоже с собой что-то сделает, оставляя на ваше усмотрение жену, дом и приусадебный участок.

Если вы научили противника слушать сутками на максимальной громкости вами проданную музыку, то он вскоре непременно оглохнет, и, значит, можно будет брать его голыми руками, а жена, дом и приусадебный участок так-таки останутся на ваше усмотрение.

Все это происходит и совершается, золотые мои. Совершается даже ежечасно и ежеминутно. Поэтому "Вставай, страна огромная" петь придется.

Если бы речь шла о честной борьбе, где рвутся мышцы и трещат кости, то причин для тревоги было бы меньше. Наш человек хоть и не богатырь давно, но все еще силен и смел. Его боятся и для этого страха есть основания.

Но та борьба, которая ему навязана, а вернее, против него развязана, ему плохо понятна. Он и не подозревает даже, что когда ему без перерыва поют песни по радио, его хотят уничтожить. Именно по тому самому, что с нами ведут войну сознательно, а мы самой войны не замечаем, мы и проигрываем постоянно. А это не просто битва за нефть. Это битва за жизнь.

Стоит добавить, что война, о которой мы заговорили, чрезвычайно хитра, беспринципна и абсолютно бессовестна. Такой степени бессовестности нет у рядовых и всюду встречающихся Джонов или Брюсов. Для человека вообще такая бессовестность – редкость. (Сорос, правда, как-то сказал, что он был человеком, пока не стал бизнесменом)

Войну ведет умный дух, презрительный ко всему святому и ненавидящий благодать, а люди у него, что Рыбки у Бабки, на посылках. Эту войну он ведет не только с нами. С Брюсами и Джонами он ее тоже ведет, и нет никакой радости быть использованным в качестве стенобитного тарана или начинки для Троянского коня. Но с нами все равно разговор особый, потому как есть и огромные природные ресурсы, и ядерное оружие, и умение дать в зубы, и в придачу почему-то не исчезнувшее, но несколько укрепившееся Православие. Так что не хуже Бабы-Яги, чуявшей, где "русский дух и Русью пахнет" режиссерский коллектив глобальных мировых процессов знает, кто в мировом строю идет не в ногу.

Умная война, сопровождаемая товарным переизбытком и культурной экспансией, идет во всю. Ты чистишь унитаз Domestos-ом, куришь Marlboro и предел твоих мечтаний – пятидверная Honda. Это тоже признаки продолжения войны, хотя и не самые главные. Твои дети слушают MTV и знают тексты рэповых песен, но воротят нос от Гоголя. Ты и сам ничего серьезного не читал годами, а по телевизору смотришь только юмористические передачи и новости. Это уже намного серьезнее, поскольку говаривал доктор Геббельс, что покоренным народам должно быть разрешено только развлекательное искусство. Тебя сожрут, возлюбленный, очнись. А что еще хуже, в тебя могут влезть и окончательно завладеть твоим внутренним миром, и тогда тебя самого принудят пожирать других. Это, действительно, еще хуже.

Раньше такое понятие, как "умная война", было известно только монахам. Но во-первых, не всем монахам, а только честно монашествующим. А во-вторых, звучало это словосочетание архаически: "невидимая брань", как чеховское "аще убо". Ласкает слух, но смысл непонятен.

И вот, что называется, дожили. Теперь основы невидимой брани, или ведения умной войны, или основы внутреннего духовного сопротивления, (как хотите называйте) должны быть известны самым широким слоям крещенного люда. Элементарный курс аскетики должен преподаваться хотя бы так, как раньше на курсах гражданской обороны гражданам рассказывали о ядерном взрыве, химической атаке и пользовании противогазом. Польза непременно будет.

Конечно, специальные курсы это фантазия. Полезные знания и навыки духовной самозащиты должны быть передаваемы дедовским, вернее, святоотеческим способом – от священника пастве, от родителей детям, от учителя ученикам. И еще нужно активизироваться на информационном поле. Это поле и есть поле битвы. То, о чем мечтал Маяковский, произошло уже очень давно: к штыку приравняли перо. Радиоточку приравняли, соответственно, к эскадрилье истребителей, умную критику и публицистику – к пограничной заставе, качественное периодическое издание – к армейскому соединению.

Лично я не сдаюсь. Вообще не сдаюсь, тем более – без боя. Мне больно видеть Гулливера на службе у хитрых лилипутов. Больно наблюдать настоящее, зная прошлое и предчувствуя будущее. Поэтому я пою "Вставай, страна огромная". Пою тихо, а не во весь голос. Во-первых, потому, что имеющий уши услышит. А во-вторых, потому что война наша – умная. Нам орать ни к чему.