Владимирский собор Санкт-Петербурга – храм особенный. Со своей историей, с уникальным двойным иконостасом, которого больше нет, наверное, нигде в мире. Здесь находятся особо почитаемые иконы – образ Спаса Нерукотворного, освященный праведным Иоанном Кронштадтским, Владимирская икона Божией Матери. Мало кто знает, что Владимирский собор, словно тоненькой ниточкой, одной человеческой судьбой связан с Саратовом: протодиакон Евгений Петровский, один из клириков питерского храма, когда-то был рукоположен в нашем городе.
...Мы сидим с отцом Евгением в тихом уголке огромного Владимирского собора. Он рассматривает привезенные ему в подарок буклет Саратовской епархии и журнал "Православие и современность". Каждая страница вызывает радость узнавания и множество воспоминаний.
– Ой, а вот отец Владимир Семенов, Царствие ему Небесное. Мы вместе с ним когда-то работали в филармонии... Отец Лазарь! Обязательно передайте ему поклон – это человек, который много сделал для меня, для того, чтобы я стал тем, кем стал... Архиепископ Пимен. Знаете, у меня дома висит его фотопортрет. Рядом с портретом нашего митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира. Это два человека, два пастыря, которые оказали на меня большое духовное влияние...
Шуршат страницы, отец Евгений делится своими впечатлениями и вдруг говорит:
– Саратов я люблю, это для меня вторая родина. Я часто приезжаю в этот город, но вообще-то я коренной петербуржец...
Несколько десятков лет назад протодиакон Евгений Петровский никогда бы не поверил в то, что он станет служителем Церкви Христовой.
– Моя мама, ленинградка, пережившая блокаду, была человеком верующим, хотя от посторонних глаз это скрывала. Но когда я был маленьким, крестила меня в Преображенском соборе и водила на богослужения, причащала. Помню, что на праздники, на Пасху и Рождество, мы редко могли попасть в храм – вокруг выставляли оцепление и никого туда не пропускали.
Маленький Женя гулял в сквере Владимирского собора, так как жили они с мамой и братом недалеко, в двадцати минутах ходьбы. Кто бы мог подумать, что Женя станет отцом Евгением и будет провозглашать Господню славу с амвона именно в этом самом соборе?.. С детства он очень любил петь и отдавал этому все свое свободное время.
– Со второго класса я начал ходить в хоровой кружок при Доме пионеров возле Преображенского собора. А на обратном пути домой частенько заходил в храм, вставал за колонной и слушал, как поет хор. Я многое не понимал, но мне нравилось звучание, особенный настрой – торжественный, как потом понял – молитвенный...
В пятом классе Женю Петровского вместе с другими детьми приняли в пионеры. Случилось это 22 апреля, как было принято в советские годы, в день рождения "вождя". А через два дня, выходя из Преображенского собора, мальчик лоб в лоб столкнулся со старшей пионервожатой.
– Была линейка, на которой с меня сняли галстук – с таким же пафосом, с каким и надевали. Потом состоялся педсовет, на который меня вызвали вместе с мамой. Нервничали ли?.. Нет, был совершенно спокоен. Я знал, что ничего плохого не сделал. Я радовался пению! Разве радость – это стыдно?.. И решил, что раз я не нужен в качестве пионера, то так тому и быть.
В комсомол Евгения приняли в армии: он служил в ансамбле песни и пляски МВД, а там все должны быть комсомольцы. В качестве дополнения к сценическому образу бравого солдата даже был награжден медалью "За воинскую доблесть".
Хорошая песня всегда успокаивает человеческую душу – даже если кому-то и медведь на ухо наступил. А Женя Петровский был талантом-самоучкой. Не оканчивая никаких специальных музыкальных заведений, он в 16 лет уже работал в Ленконцерте.
– С 15 лет пел – и до сих пор пою. Песня – мой большой помощник.
Собственно, именно благодаря пению будущий протодиакон оказался в Саратове. Или, скорее, любви и пению. В городе Петропавловске союзной республики Казахстан Евгений познакомился с будущей женой, уроженкой нашего города. В Петропавловск и он, и она приехали работать в филармонию.
– Поженились на гастролях, долго переезжали по Казахстану: Кокчетав, Джезказган... Потом уехали во Владивосток. А через некоторое время родился сын, и мы решили перебраться в Саратов, на родину жены.
Отец Евгений рассказывает о том, как работал в Саратовской филармонии, перечисляет всех артистов, с которыми служил вместе, вспоминает вокально-инструментальный ансамбль "Россы". В 90-х жизнь в стране изменилась.
– Было тоскливо, не было работы, средств к существованию... А мой друг тогда был рукоположен в священники. Он возглавил приход в Турках – там верующим отдали помещение бывшего клуба. И я стал помогать ему обустраивать храм.
Пути Господни неисповедимы. Часто так тесно переплетается все в нашей жизни, пересекается... Если бы в период безработицы и тяжких размышлений о будущем Евгений Петровский не попал бы домой, в Петербург, может, все сложилось бы иначе.
– В храме в Турках мы вместе с настоятелем стали обустраивать храм и делать иконостас – буквально из ничего. А перед этим я был в отпуске в Питере и пришел в Эрмитаж, посмотреть на шедевры. Там в киоске продажи сувениров для иностранцев увидел большущий календарь с иконами. Цену не помню, да это и неважно было – все равно купить его можно было только за валюту. Но я уговорил администратора продать мне календарь за рубли...
Из этого календаря, купленного в Эрмитаже, и еще нескольких календарей поменьше был оформлен алтарь и иконостас в турковском храме.
– Приехал к нам архиепископ Пимен и остался доволен тем, как мы с настоятелем подходим к делу, – очень ему понравился наш храм.
Через некоторое время, поразмыслив, будущий священнослужитель отправился на прием к владыке Пимену. Прием этот затянулся на четыре с лишним часа: архипастырь говорил с отцом Евгением обо всем, спрашивал-спрашивал-спрашивал и слушал...
– Более умного, тонкого и тактичного, более интеллигентного человека, чем владыка Пимен, я в жизни не встречал. Он внимательно все выслушал и сказал мне на прощание: "Ты видел в жизни много плохого и получил достойные уроки. И поэтому, мне кажется, из тебя получится неплохой священнослужитель. Благословляю". И по-отечески поцеловал в лоб.
После того памятного судьбоносного разговора отец Евгений долго гулял по набережной, думал. Кстати, именно на набережной он впервые увидел владыку Пимена.
– Это было в начале 80-х. Мы с моим приятелем, который был певчим в Троицком соборе, гуляли по набережной Волги. Смотрим, вокруг одной из лавочек множество народа собралось. "Что такое?" – спрашиваю. А мне приятель отвечает: "Да это наш владыка, посмотри". Точно – сидит тихонько, в плаще, в берете и на вопросы спокойно отвечает...
Во диакона рукополагал отца Евгения Петровского епископ Нектарий (Коробов) – владыки Пимена уже не было в живых.
– Это была одна из первых хиротоний у епископа Нектария, и волновались все: и он, и я. Случилось это в день Святой Троицы в Свято-Троицком кафедральном (на тот момент. – Ред.) соборе Саратова 19 июня 1994 года...
Отец Евгений рассказывает о том, как служил через день после своей хиротонии в саратовском храме в честь иконы Божией Матери "Утоли моя печали" с только-только рукоположенным священником Владимиром Сучковым, как они, на пару сбиваясь поначалу, отслужили свою первую в жизни Божественную литургию.
– Я, по сути, был невоцерковленным человеком, когда стал диаконом, поэтому так много надо было всего впитать, понять, принять... Но, может, тем то время, 90-е, и уникально, что входили в Тело Церкви самые разные люди, с самым разным опытом?.. Я с волнением и трепетом вспоминаю своих первых наставников: отца Лазаря Новокрещенных, отца Сергия Захарью, покойного отца Константина Проскурина, отца Василия Стрелкова, отца протодиакона Михаила Беликова, отца Вадима Коняева, отца Николая Агафонова и многих других...
...Отец Евгений рассказывает о том, как переехал в Петербург, на родину, и сразу по благословению митрополита Владимира стал старшим диаконом во Владимирском соборе, где служит вот уже более тринадцати лет.
Иногда его спрашивают, не жалеет ли он о том, что стал диаконом, что рукоположился? Он всегда отвечает так:
– Жалею только об одном: что сделал этот шаг поздно. Надо было раньше.
Источник: Православие и современность
