Наталья Степановна Орлова окончила Литературный институт. Член Союза писателей, автор двух поэтических сборников. Живёт в Москве.
Россия
Когда ещё всё было тайной
И ты поверила, прости,
Что это – дар необычайный
И нам дано весь мир спасти,
Ты прозревала в гуле дальнем
Начало небывалых дней,
И ты глядела с ожиданьем
В глаза любимых сыновей.
Когда в рассвете жёлто-сером
Вставал невероятный край,
Что ты сказала маловерам?
- Детей и близких – всё отдай! -
И ты пришла с мечтой за теми,
Кто не мечтал об этом дне.
В одной непонятой поэме
Об этом сказано вполне.
И – по хребтам – в святые дали
Пошёл с рычаньем паровоз,
И там Христа они распяли,
И Он ушёл от них, Христос.
Тебя ждало простое дело,
Тебе за это исполать,
Что ты хотела и умела
По рекам – трупы отпускать.
А всё вокруг цвело и пело,
Что Он бессмертен, этот жид,
Что путь проложен неумело,
Что он – по воздуху лежит.
Иди скорей, спеши отсюда,
Ищи всемирную любовь,
Здесь воскресал сто раз Иуда
И пил с прислужниками кровь,
Здесь разливали огнь железный
С кремлёвской звёздной высоты,
И не поднять из этой бездны
Всех тех, кого сгубила ты,
Весь этот мир стомиллионный -
Как будто снегом замело.
Целует лавр вечнозелёный
Твоё блаженное чело...
Когда огромная планета
Едва выходит из пике,
Какого нам искать здесь света -
В кровавом этом тупике?
* * *
Когда нет мочи быть и жить
Одушевлённому народу,
Бес – принимается мутить
Мифологическую воду,
Когда от тягостных годин
Судьба уходит на попятный,
Тогда приходит господин,
Размеренный и аккуратный,
Когда душевная тщета
Едва лепечет оправданья,
Он – чистым именем Христа
Одушевит свои деянья.
О, в этот час, когда чадит
Свеча – за ним следите в оба,
И пусть нам Пушкин говорит
"О тайнах счастия и гроба".
* * *
Разбежалась ширь.
Колыма. Сибирь.
Беломор и Караганда.
Жжётся острый луч
Из Отцовских туч,
Отражается от Креста.
Ждёт Вселенский свет
Вековых побед,
Рассыпается пыль гвоздей,
А от слабых слов -
От простых даров -
Миллиарды новых людей.
Разнесла молва
По земле слова,
Отправляются вдаль века,
Верит дом и дым
Чудесам Твоим,
Плащаницей лежат снега.
...И один бандит, и другой бандит
Принимают Голгофу свою,
И сказал тому, кто рядом висит:
"Нынче будешь со Мной в раю".
* * *
Сколько псарей, сколько скотников:
Думаешь – быть по сему.
Много у Бога работников
В светлом хозяйском дому.
Стадо мычит многогрешное,
Топчется в тёплом хлеву.
Ноченька стынет кромешная.
Прячутся волки во рву.
Светится звёздная просека,
Детский потерянный рай,
Песнь вековая разносится,
Пухнет зари каравай,
Тычется небо сохатое
В люльку с малюткой Землёй.
- Эй, с похоронной лопатою!
Брось это дело, не рой!
Мы
Украинская выпечка
За здорово живёшь,
И картошка из Липецка,
И родимая рожь,
Честность Пушкина, Пущина,
"Хай живе!" и "Салям!" -
Сколько силы отпущено
Небесам и полям.
Панибратской окрошкою
Были мы под пятой,
Нас сложили гармошкою,
Напоили бедой,
Дали воли с расправою,
С трёх сторон подожгли,
Обманули державою
И бесславно ушли.
А над крышами, песнями
Зачастил Часослов,
Отзывается Преснями
Говорочек лесов,
Крестит снежною пажитью,
Разлетается в дым,
Всё, что прожито, нажито,
Разом стало чужим -
Вдруг возьмёт да аукнется,
Раздавая слова,
Всенародная супница,
Родовая Москва.
* * *
В ропоте зимней соломы,
В оре тифлисских кинто -
Кто это, Тот незнакомый,
Неузнаваемый – Кто?
Видишь небесную кручу?
Ввысь улетающий град?
Солнце, несущее тучу?
В землю растущий закат?
Песню, глядящую в горе
Пленной турчанкой, точь-в-точь,
Девушку, ветер и море -
И быстроглазую ночь
Помнишь? А странную помощь
В гиблом ущелье земном?
Чуть этот камешек стронешь -
Ахнет лавиною гром -
Перегородит дорогу
Невероятной строкой
И к вековому прологу
Выведет сильной рукой.
...Как, по столицам скитаясь,
Путала Имя Твоё,
Яркая детская зависть
В сердце закралась моё.
Собор Петра и Павла в Тарусе
Сменялись грозы, будто сёстры,
Сияла грязью колея,
И трижды - в этот месяц пёстрый -
Змея не тронула меня.
Кто в небеса здесь крест поставил?
Я поднималась на крыльцо -
Молчал оглохший Пётр и Павел,
Храня Иудино лицо.
Учитель, обещавший чудо,
То ждал ответа, то не ждал,
Вполоборота к нам – Иуда
В молящих реплики бросал.
Во мраке – вечеря тонула,
Всходили люди на крыльцо,
И лишь Мария повернула
К окну – спокойное лицо.
А там, заслышав Иисуса,
Остановившись как была,
Стояла тихая Таруса
И только отклика ждала.
И пусть всё бывшее – безумно
В моей родимой стороне, -
Всё на меня глядит разумно
И – жизнь протягивает мне.
* * *
Глоток голубого наркоза
В глубокой ладони окна -
И вот уже русская проза
Как "Повесть...",
как "Слово..." видна.
Сама одолеет хворобу,
Спасёт от сумы и тюрьмы,
Она – не годится на пробу,
Она – это вечные мы.
Смешно ей гордиться-рядиться
В обноски чужого тряпья,
Она – воскресает, как птица,
И вылепит нас из себя.
Такую ли силу приручишь,
В кулак – неземное – зажав?
Её не возьмёшь, не научишь,
Святой не изменишь устав.
А что за судьба и дорога
И есть ли она на Руси -
Спроси у народа и Бога.
Себе ничего не проси.
