Статья протоиерея Всеволода Чаплина "Христос Евангелия или идол "хороших людей" вызвала у меня сложные чувства. С одной стороны, сам по себе пафос отца Всеволода мне близок: действительно, из христианства в наше время нередко делают сладкую розовую водичку – которая с подлинным христианством не имеет ничего общего.
С другой стороны, отец Всеволод слишком многое неправомерно обобщает, валит в одну кучу совершенно разное – и веру в апокатастасис (итоговое восстановление всего поврежденного грехом творения), и мысль, что и неверующие имеют шанс на спасение, и "Бога в душе" (то есть отрицание Церкви), и "постхристианские конфессии" (под этим термином, очевидно, отец Всеволод подразумевает современные квазихристианские секты)...
Можно частично согласиться с отцом Всеволодом, что всё вышеперечисленное имеет общие черты – но всё-таки это очень разные вещи.
Человек, верующий в апокатастасис, вряд ли при этом отвергает Церковь, человек, надеющийся на спасение умерших вне Церкви, может при этом отвергать апокатастасис, и оба они могут быть крайне негативно настроены к "постхристинским конфессиям" и к "Богу в душе", а тот, у кого Бог только в душе, тот вряд ли симпатизирует постхристианским конфессиям.
Но по логике отца Всеволода выходит, что между всеми этими взглядами нет никакой разницы, что у всех у них единая мотивация (желание скроить Бога под себя). Тут можно поспорить. Вообще, судить о чужой мотивации – задача неблагодарная. Что там происходит в глубине чужого сердца, нам знать не дано, мы можем только предполагать в соответствии со своим жизненным опытом.
Но важно и другое: если мы хотим помочь людям преодолеть их заблуждения, то с каждым конкретным заблуждениям и нужно работать конкретно. Сваливать заблуждения в одну кучу – это значит и единую аргументацию использовать в полемике. Доводы, значимые для сектанта-харизмата, могут лишь насмешить того, для кого Христос – первый хиппи, и так далее.
Есть и другой момент в статье отца Всеволода, вызывающий у меня недоумение. "Господь любит и наказывает. Наказывает Сам – и в этой жизни, и тем более за гробом, причем последнее наказание бывает гораздо горше первого, ибо длится вечно. Так мыслит о Боге практически вся православная традиция, если не просеивать ее через сито мышления ХХ-XXI веков" – пишет автор.
Но ведь наказание – это средство исправления, это горькое, но полезное лекарство. Как можно считать вечную загробную муку наказанием, если там уже нельзя исправиться? Адские муки – это именно что бессмысленное страдание. Конечно, если понимать наказание иначе – как механическую кару ("карму") за грехи, если воспринимать Господа как судью, озабоченного исключительно формальным выполнением закона... тогда конечно. Но сильно сомневаюсь, что "так мыслит о Боге практически вся православная традиция".
Да, Господь говорит об аде, о вечной муке. От этих слов нельзя отмахнуться. Но, по-моему, вся православная традиция как раз и говорит о том, что причина этой вечной муки заключается не в Боге, а в свободной воле человека. Он так прожил свою жизнь, такой сделал свою душу, что оказался просто неспособен ответить на Божию любовь. Ад – это то состояние, к которому он добровольно пришел. Не Бог хватает его за шиворот и кидает в адское пекло – он сам туда идет, своими ногами. У Клайва Льюиса есть хорошая метафора: "ворота ада заперты изнутри".
На мой взгляд, считать адские муки наказанием – это не только считать Бога немилосердным судьей, но и, как это ни парадоксально, недооценивать опасность греховного поведения. Не отсюда ли, кстати, вырастает идея апокатастасиса? Ведь если души попадают в ад с целью их наказания – то где наказание, там и исправление. Отсюда мысль, что адские муки все-таки не вечны, что рано или поздно каждая душа отстрадает свое, перевоспитается...
А вот если признать, что даже любовь Божия не может ничего поделать со свободной волей человека, что человек способен порвать с Богом все связи – тогда существование ада становится понятным. Тогда нет никакого противоречия между милосердием Божиим и вечностью адских мук. Ад – это убежище. Место (а вернее, состояние), куда человек убегает от Бога. Убегает, гонимый своими страстями и злыми духами, которые влияют на него посредством этих страстей. А Бог не может его догнать, свалить, связать и насильно держать при Себе. Не может, поскольку не может отнять у человека Свой же дар – свободу.
Но тут встает другой вопрос: а насколько можем мы судить, что в итоге выберет человеческая свободная воля? Кто окажется с Богом, а кто нет? Можем ли мы предвосхитить суды Божии? Отец Всеволод вспоминает о священнике, который "поселил" Пушкина в аду. Но что, этому священнику откровение было? Он духовным зрением увидел Пушкина в адском пламени? Очень подозреваю, что все было иначе: этот священник, исходя из общеизвестных фактов биографии Пушкина, сделал некие выводы, использовав свой ум, свою логику. Предположить такое, разумеется можно – но точно так же можно предположить и обратное, не переставая при этом быть христианином.
То же касается и дяди отца Всеволода. Предполагать, какова дядина загробная судьба, отец Всеволод, конечно, может, а вот знать наверняка – к счастью, нет. Не лучше ли просто молиться о нем и надеяться на милосердие Божие? Мой отец тоже умер некрещеным, и я не знаю, где он сейчас. Но надежда, что он с Господом, у меня всё же есть, я никому не вправе навязывать эту надежду, но никто и не может меня ее лишить – какие бы на первый взгляд логичные и стройные аргументы он ни приводил.
Подводя итог: отец Всеволод, по-моему, прав в самом стремлении излить холодный душ на тех, кто путает христианство со сладкой водичкой – но предложенная им аргументация так же вызывает серьезные вопросы. Особой пользы от такого "универсального" душа я не вижу – потому что бесполезно искать простые ответы на сложные вопросы.
Источник: Православие и мир
