Актер – это летчик-испытатель

Профессия артиста часто вызывает неоднозначную оценку со стороны человека верующего, церковного. Тем более интересен взгляд на нее изнутри – взгляд человека, имеющего и актерский, и монашеский опыт.

Инокиня Ольга (Гобзева) родилась в Москве в 1943 году. Окончила ВГИК (1966 год, мастерская Б.А. Бабочкина). В 1966 – 1990 годах – актриса Театра-студии киноактера. В кино начала сниматься еще студенткой: в 1962 году сыграла главную роль в криминальной драме Андрея Смирнова и Бориса Яшина "Эй, кто-нибудь!" по мотивам одноименной новеллы Уильяма Сарояна. Среди самых заметных ее работ – роли в лирической драме Петра Тодоровского "Фокусник", сатирической комедии Виктора Титова "Ехали в трамвае Ильф и Петров", экранизации Тургенева "Гамлет Щигровского уезда" режиссера Валерия Рубинчика, экранизации Достоевского "Мальчики". Последний раз снялась в кино в 1992 году, сыграв роль монахини в фильме Артура Войтецкого "Господи, прости нас грешных" вместе с Богданом Ступкой. В 1993 году приняла иноческий постриг в Свято-Введенском монастыре города Иванова. Вела уроки этики и этикета в гимназии и воскресной школе, читала курс "Русская духовная классическая поэзия". Сейчас живет в Москве. Несет послушание при Отделе по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата.

Специально для "Винограда" матушка Ольга рассуждает о том, какое влияние актерская профессия оказывает на человеческую душу.

– Почему актерская профессия так привлекательна для многих юношей и девушек?

– Я не могу говорить за всех, могу говорить о себе и о тех актерах, с которыми мне довелось вместе учиться и работать. Сказать, что профессия дурна, что она заключает в себе только стремление к славе или к деньгам было бы несправедливо, хотя, конечно, это очень часто движет молодыми людьми.

Когда я была ребенком, мне просто хотелось высказаться, я даже не знала, о чем и как. Было что-то такое в душе, что рвалось наружу. У меня хорошо получалось читать стихи и рассказы, поэтому меня называли "артисткой". Я к этому прозвищу относилась достаточно спокойно, даже не могу сказать, что я мечтала об актерской профессии. Но мне казалось, что если я стану актрисой, жизнь моя будет совершенно невероятной, как в сказке из моего детства.

В студенческие годы во ВГИКе мы имели возможность увидеть лучшие картины, шедевры мирового кинематографа; нам посчастливилось познакомиться с легендами мирового кино. Приезжали Пазолини, Феллини, критик Карло Лидзани и множество других интересных личностей. Так что сказка моего детства продолжалась, и становилась еще более интересной.

– Какие изменения происходят с молодыми людьми во время учебы на актерском факультете? Как это обучение отражается на психике?

– Существует множество актерских техник, которые направлены на раскрепощение человека. Раскрепощая, они одновременно расшатывают человеческую психику, делают ее более уязвимой, ранимой. Главное качество актеров – "быть как дети". Этому даже специально обучают в театральных вузах. Такому непосредственному, детскому восприятию мира. И, конечно, когда душа, не защищенная верой, соприкасается с реальным миром, она часто не выдерживает его несправедливости, и происходит надлом.

Но наше обучение было основано на системе Станиславского. Система достаточно тонко учитывает особенности человеческой психики, она построена очень грамотно и щадяще. Недаром систему Станиславского подхватили в Голливуде, и там появились довольно сильные и крепкие актеры.

– Если эта система такая грамотная и щадящая, откуда же столько покалеченных актерских судеб? Ведь многие актеры фактически занимались самоуничтожением, были нестабильны в психическом плане?

– Многие не могут преодолеть пропасть между славой, успехом, поклонением зрителей, и реальной жизнью. Когда актеров переставали снимать, для них это всегда было глубочайшей трагедией.

В какой-то момент в Театре-студии Киноактера начались странные и трагичные уходы людей из жизни. Изольда Извицкая – необычайно красивая и обаятельная актриса – умерла, причем при странных обстоятельствах. Ей было всего 38 лет. Она была очень милым, добрым человеком, но она не сумела пройти испытание славой. С одной стороны, в ее жизни была невероятная популярность: в Америке даже есть кафе "Изольда". А с другой стороны – неустроенный быт, грубый муж. Слишком резкий перепад – высоко и низко. Масла в огонь добавила откровенная ревность окружающих к ее успеху. Была бы она более прагматичной, она бы, наверно, иначе выстроила свою жизнь. А мы часто жили как "птички небесные": позовут – радостно поем свою песню в кино, нет – тогда горюем, и часто до умопомрачения горюем.

В Театре-студии киноактера существовала система вызовов. Мы должны были звонить по телефону и спрашивать, есть ли у нас вызов. Нам говорили – нет. Иногда этих вызовов не было годами. Я, к счастью, много снималась. Правда, в моей актерской карьере не было знаменитых фильмов, таких, как "Война и мир" – но за это слава Богу, потому что я не знаю, смогла бы я пережить очень громкую славу. Это очень сильное испытание, которое редко кому удавалось пройти безболезненно.

Вслед за Изольдой Извицкой стали один за другим уходить молодые актеры, и среди них мои друзья. Олег Даль, мы с ним занимались в кружке художественного слова и дружили с детства. Я помню, как Олег, сидя на скамеечке в Каунасе, повесив свою кудрявую голову, говорил, говорил, говорил, не останавливаясь. "Ты только слушай", – говорил он мне и хватал меня за руку. А я в этот момент думала: "Господи, как же он настрадался, какую боль он выливает". Я и плакать боялась, чтобы его не расстраивать. Я сидела, замерев. Буквально через день его не стало.

Потрясения происходили одно за другим. Юрий Богатырев, с которым я снималась в телевизионной картине по Бредбери, ушел из жизни совсем молодым. Инна Гулая, которая снималась в фильме "Когда деревья были большими", талантливая актриса и необычайно интересный человек – она тоже ушла из жизни, как Изольда Извицкая. И я думаю: Боже мой, что-то тут не так, в этом театре. В этом искусстве есть процесс, который утаскивает в свое ненасытное горло таких вот прекрасных актеров, моих друзей. Это был первый мучительный вопрос, на который я не находила ответа. Эти актеры стали жертвами профессии. Они не смогли заполнить свою жизнь чем-то иным.

– Валентина Талызина как-то сказала, что ей "не надо бессмертия, дайте только роль". Почему роль для актера – это так сладко, почему он готов на всё, часто даже переступить через себя, через мораль, но добиться роли?

– Актеры очень часто фанатично относятся к своей профессии. Когда актер выходит на сцену, чувствует внимание и дыхание зала, у него возникает довольно опасное чувство – чувство, что ты владеешь зрительным залом. У меня так тоже бывало – я могла замолчать и долго держать паузу, и казалось, что зрители не дышали. И это доставляло удовольствие глубокому тщеславию. Я думаю, что это не только со мной так случалось, но и с другими артистами, которые во время игры на сцене ощущали свою власть над людьми, оттачивали умение поиграть чувствами. Это очень опасно для души актера.

– Каким образом роль в популярном фильме может повлиять на душу актера?

– Актерская профессия интересна тем, что в ней можно прожить несколько жизней. Это захватывает, и бывает, что актер не может внутренне освободиться от тянущегося шлейфа героя и фильма. Так случилось с Володей Ивашовым, который сыграл главную роль в "Балладе о солдате". У него трагичная судьба. Он был из простой семьи, тонкий, умный, необычайно талантливый и аристократической души человек. Но на него упала тень "Баллады о солдате", все воспринимали его как молоденького солдатика, и это стало препятствием для его дальнейшего развития.

Поскольку актеры обладали очень большой популярностью – советские зрители обожали артистов – это вызывало ревность режиссеров: "Как так? Актеру вся любовь зрителей, а ведь это я создал этот образ, снял этот фильм". И начиналась такая никому не видимая война, когда режиссеры особенно ярких актеров угнетали или не брали на роль.

Я помню один случай... Я не буду называть режиссера, он еще жив. Я была еще студенткой ВГИКА, и должна была играть в его фильме террористку. Я всегда была человеком самостоятельным, а он с голоса, что противоречило школе Станиславского, навязывал мне ту интонацию, которая для меня была крайне фальшива. Это было очень мучительно, и я все равно не смогла повторить интонацию режиссера. После репетиции я ушла за декорацию и упала в обморок. Это было таким насилием. Режиссер не видел меня как человека, как личность, он видел меня как некую краску, которую нужно положить на холст и размазать. Этот опыт оставил в моей душе глубокий след.

Интересно работать, когда ты соприкасаешься с материалом, переживаешь его внутри себя, допускаешь или не допускаешь какие-то ситуации, перипетии, и при этом ты остаешься самим собой. Правда, это же привело меня еще к одному переживанию-шоку. Я играла главную роль в одном из спектаклей Театра киноактера – такой знойной испанки, мне очень нравилась эта роль, я с большим наслаждением ее играла. Помню, мой сын был тогда подростком и не пропускал ни одного спектакля. Святослав был главным моим критиком. Как-то в антракте, в кулисах, я окликнула сына, а он прошел мимо и не отреагировал. Войдя в гримерку, увидев себя в зеркале, я ужаснулась: это был другой человек, другая женщина. Нос с горбинкой, другое лицо. На меня глядела испанка. Помню то состояние ужаса, которое охватило меня тогда. Как в тот вечер доиграла спектакль – не помню. Это был последний спектакль в моей жизни. В тот вечер я с ужасом поняла, что впустила в себя другого человека.

– Можно ли говорить о внутренней свободе актера, или актеры – люди подневольные?

– Да, актеры – народ подневольный, они должны исполнять, так или иначе, волю режиссера. А если режиссер человек психически нездоровый? Если у него амбиции, или просто нравственных основ нет в его душе? Режиссеры сейчас – это, по сути, менеджеры, которым надо использовать актера для собственных целей. Актерская профессия сейчас – это не профессия, это мука. Сейчас преподавателей театральных институтов вообще не интересует нравственное состояние студентов. Коверкаются молодые души, выходят оттуда искореженными, и ничего доброго от них ждать не приходится.

Актерская профессия так же опасна, как профессия летчика-испытателя. В этой профессии подвергается опасности душа человека. Если человек не защищен верой, не защищен нравственным воспитанием в семье, не защищен знаниями, то он подвержен страшному риску. Все эти несчастные девочки и мальчики, которых показывают по телевизору, они стали работниками фабрики, но не звездами. Работниками фабрики на какую-то чужую, злую идею. Это купля-продажа, поэтому надо быть осмотрительным и не пускаться во все тяжкие. Молодой пыл, авантюризм, в хорошем смысле этого слова, он может часто подвести.

Нельзя на все соглашаться, надо доверяться своей совести. Как у нас часто делают на телевидении – берут неискушенную девушку, делают из нее какую-то "гламурную диву", слово-то какое-то стыдное. И вот она, в потоке общего безумия, поддается, и потом, наверняка, это остается глубочайшей травмой в ее душе, следом стыда, и потом она будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. В современной культуре женщина или молодая девушка часто бывает унижена.

Эта профессия раскрепощает, она освобождает от очень многих зажимов, очень многих комплексов. Другой вопрос, как ею распоряжаться, этой свободой, это очень важный вопрос, и потом он становится основным в жизни актера. Очень многие не сумели справиться с этой свободой. Она повела их совсем не в том направлении и стала проклятием – алкоголь, неадекватные поступки... Часто трагический конец. И на нашей памяти – сколько погибло артистов. Александр Абдулов, Олег Янковский, рак унес их. Абдулов снялся в фильме "Грех". Играл падшего монаха. Зачем он это сделал? Господь поругаем не бывает. Правда, Он его забрал щадяще, милостиво, через болезнь, которая очищает. Олег Янковский, который дерзнул играть митрополита Филиппа, не подумав, не подозревая, на что он идет. Конечно, никакого митрополита Филиппа у него не получилось, и быть не могло. Святых не играют. Вот вам свобода. Она бывает часто губительной, должен быть контроль. Актер пользуется собою, как краской, как кистью и полотном, он рисует собой. Личность и профессия актера очень тесно переплетаются. Бывают такие актеры, которые могут играть роль, наблюдая за ней с высоты птичьего полета, их личность не затрагивает никакая тля, никакая ржа, но это бывает крайне редко.

– Всегда ли эта профессия приводит актера к губительному финалу, или выход есть?

– Актер должен быть настолько высоконравственным, чтобы не использовать моменты влияния на зрителя, и не поддаваться влиянию славы. На мой взгляд, идеальный актер – это свидетель о добре, своего рода миссионер, открыто исповедующий добро, стремление к добру. Так как слишком много есть людей, свидетельствующих о зле или о человеческих слабостях, немощах, извращениях, даже падениях. Таких очень много, таких пруд пруди, это почти все актеры.

Недавно я посмотрела фильм "Поп", где актер Сергей Маковецкий свидетельствует о добре. Он сыграл роль священника, погрузившись в глубину сознания человека, посвятившего свою жизнь Служению Богу и людям. И у него это получилось. Я этому очень рада, во всяком случае, получилось даже так, что этот образ возвысил актера. И сам актер с высоты птичьего полета увидел себя в образе священника, и все получилось так, как будто сам Господь в этом поучаствовал. Происходят вот такие чудеса, и поэтому профессия, конечно, совсем не простая.