XVIII век стал переломным периодом для системы церковного управления. Если в сфере высшего церковного управления замена патриаршества Духовной Коллегией осуществлялась быстро и решительно, то соответствующая ломка низовых инстанций происходила медленно и постепенно. В результате в течение всего века одна структура центрального административного аппарата епархий сменялась другой. Подробно об этом процессе пишет в своей статье кандидат богословия протоиерей Александр Паничкин.
Введение
Характерной особенностью XVIII века является то, что он выступает в качестве переходного периода от старинных форм церковного управления времен патриаршества к новым, выросшим на почве петровских преобразований. Если в сфере высшего церковного управления замена патриаршества Духовной Коллегией осуществлялась быстро и решительно, то соответствующая ломка низовых инстанций происходила медленно и постепенно. Поэтому мы в течение XVIII в. (в особенности первой его половины) встречаемся с разнообразием структур центрального административного аппарата епархий. В некоторых епархиях в это время еще сохранились частично остатки обычных для патриаршего периода приказов судного и казенного, (судный приказ ведал судом над духовными лицами по всем делам, кроме уголовных, и над светскими по делам, подведомственным церковному суду. Казенный приказ ведал денежными доходами домовой архиерейской казны, а также и административной стороной управления делами епархии. Он посылал архиерейские указы по челобитьям, давал благословенные грамоты на освящение храмов, через него происходило назначение и перемещение клириков), которые являлись тем необходимым канцелярским аппаратом при епископе, который облекал в письменную форму его распоряжения. Характерной особенностью этих учреждений была простота их структуры и немноголюдность (судным приказом управлял архимандрит одного из пригородных монастырей, носивший звание судьи, а казенным ведал эконом архиерейского дома).
Произошедшая реформа в церковном управлении при Петре I повлияла на эти учреждения, не изменяя круга их деятельности. Получив наименование "Домовой Его Преосвященства Канцелярии"[1], эти учреждения стали обогащаться многочисленным штатом служащих, носивших наименование "приказных служителей", или же "канцеляристов" (в Ростовской епархии в середине XVIII в. при архиерейском доме было 34 приказных служителя. Митрополит Арсений (Мацеевич), находя это число недостаточным, просил Синод назначить 39 канцеляристов с жалованьем и еще 29 без жалованья[2]).
Преобразование Санкт-Петербургского Духовного Правления в Домовую Архиерейскую Канцелярию
Судного и казенного приказов в Санкт-Петербургской епархии, как ранее не существовавшей, не имелось. При открытии епархии сразу же возникла необходимость в создании какого-либо канцелярского аппарата для ведения делопроизводства при епископе. Синод решил использовать для этой цели штат служащих оказавшегося теперь совершенно ненужным Духовного Правления. Соответствующим указом постановлено было это правление закрыть, а всех служащих и дела передать в ведение епархиального архиерея[3]. В новом виде учреждение получило наименование "Домовой Архиерейской Конторы", или "Домовой Его Преосвященства Канцелярии". Оно теряло все свои былые права и преимущества непосредственно подчиненного Синоду учреждения и становилось в разряд обычных епархиальных домовых канцелярий. (Это видно из того, что в 1743 г. Санкт-Петербургская городская полиция не приняла присланную Домовой Архиерейской Канцелярией промеморию [форма переписки между равными по рангу учреждениями] о сыске проживавшего в городе без паспорта священника и потребовала доношения как от нижестоящего учреждения).
Личный состав
Личный состав Домовой Архиерейской Канцелярии в XVIII в. составляли 3 группы лиц:
1) духовные администраторы, по старой традиции именовавшиеся судьями, в сане архимандритов или протопопов;
2) "канцелярские служители", или "приказные", на которых лежала вся техническая работа по делопроизводству;
3) солдаты, употреблявшиеся для привода в Канцелярию обвиняемых и караула, содержащихся при самой Канцелярии, подведомственных колодников, также и для приведения в исполнение телесных наказаний, и при этом несшие обязанности рассыльных[4].
Структура вновь образованной Домовой Его Преосвященства Канцелярии ничем не отличалась от этого общего типа. Должности "судей" в первые годы после открытия епархии исполняли: вызванный на годичную череду священнослужения архимандрит Брянского Петропавловского монастыря Моисей (Николаевский) (постриженик Московского Никольского Перервинского монастыря иеродиакон Моисей был в 1719 г. вызван в Александро-Невский монастырь, где в 1720 г. посвящен в иеромонаха. Он исполнял здесь послушания уставщика, а также был в командировке на корабле "Москва" в качестве судового священника. В октябре 1727 г. он был посвящен в архимандрита в Брянский Петропавловский монастырь[5]. Он был вызван на череду в Петербург с 21 марта 1742 г.[6]), а также настоятель кафедрального Петропавловского собора Михаил Слонский (один из выдающихся представителей столичного духовенства. Окончил Славяно-греко-латинскую Академию. Сначала был священником при Московском Благовещенском соборе. На него возлагался целый ряд ответственных поручений. Кроме участия в епархиальном управлении, он должен был произносить каждое воскресение в соборе проповеди, толковать народу и солдатским детям в гарнизонной крепости катехизис, обучать ставленников и производить им экзамены. На него также возлагалось наблюдение за соответствием иконописи в храмах духу православия. В 1750 г. он потерял зрение, а в 1754 г. умер. Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невского монастыря) и ключарь Федор Листиев (также был проповедником и экзаменатором ставленников).
К канцелярским служителям относились: секретарь, занимавший руководящее по отношению к остальным служащим положение (в момент образования Канцелярии секретарская должность была вакантной. Обязанности секретаря отправлял канцелярист Филипп Яновский, служивший в Духовном Правлении с 1737 г. Преосвященный Никодим просил утвердить его секретарем, но получил отказ. В ноябре 1743 г. он просит об определении на секретарскую должность бывшего канцеляриста Кронштадтской гарнизонной канцелярии Михаила Васильева, начавшего свою службу еще в Петровское время, который после сдачи экзамена, 4 января 1744 г., и был определен. Он прослужил в этой должности очень долго, и в 1761 г. получил чин губернского секретаря[7]), 2 канцеляриста (Филипп Яновский и Петр Васильев) и 2 подканцеляриста (Иван Сумин и Михаил Попов, управлявшие самостоятельными отраслями делопроизводства – повытьями), 3 копииста и 5 писчиков[8], занимавшихся перепиской бумаг. Канцелярские служители были типичными представителями низшего чиновничества, по своему происхождению были из разночинцев (канцелярист Филипп Яновский был сыном московского купца). Образование их сводилось к умению писать, и им свойственна была характерная для мелкого служилого люда данной эпохи низкая культура. (Так, на секретаря Канцелярии Михаила Васильева поступали неоднократные жалобы от его жены Прасковьи на бесчеловечное отношение к ней мужа. Он бил ее нагую веревками, топтал ногами, давил шею и повредил имевшегося у нее в утробе младенца. Другой раз она пожаловалась, что муж содержал ее не как жену, а как невольницу[9].) Из государственной военной коллегии, для отправления караульной службы, в Канцелярию были присланы в 1743 г. капрал и 6 солдат[10].
Епископ Никодим находил этот штат недостаточным и ходатайствовал перед Синодом о его увеличении. Небольшим штат был, по сравнению с другими епархиями, потому, что в епархии не было вотчин и имелся всего один монастырь. Епископ Никодим просил добавить еще 6 копиистов[11].
Круг вопросов, подведомственных Домовой Архиерейской Канцелярии
Круг вопросов, подведомственных Домовой Архиерейской Канцелярии, был довольно обширным и разнообразным. Его составляли:
1) Публикация для духовенства епархии высочайших и синодальных указов, приходивших на имя архиерея, путем снятия с них достаточного количества копий для рассылки под расписку "заказчикам". Подобным же образом в виде указов распространялись и распоряжения самого архиерея, имевшие характер административный и пастырский; все эти указы посылались от высочайшего имени по общей для всех присутственных мест форме. Исходящие из Канцелярии указы озаглавливались так "Указ Ея Императорского Величества, Самодержцы Всероссийской, из Домовой Преосвященного Никодима, епископа Санкт-Петербургского и Шлисселльбургского Канцелярии".
2) Делопроизводство при определении к местам священно – и церковнослужителей и при перемещении их.
3) Производство следствий по делам священно – и церковнослужителей. Допрос обвиняемых производился в Канцелярии или на месте, в зависимости от обстоятельств. Канцелярия делала архиерею доклад в виде экстракта из следственного материала и подводила определение наказания соответственно каноническим правилам, Духовному Регламенту и указам императрицы. Решение принималось единолично архиереем, но приводилось в исполнение Канцелярией. (Телесное наказание виновных производилось в Канцелярии иногда в присутствии нарочно вызываемых священнослужителей городских храмов. Тут же производилась и публичная церемония снятия сана в виде острижения волос и бороды и взятия подписки более не именоваться духовным лицом. Для производства подобной церемонии над содержащимися в Тайной канцелярии духовными лицами туда высылалось специальное лицо в пресвитерском сане). Канцелярия так же ведала и разрешением спорных вопросов о наследстве после умерших духовных лиц. Так, в 1743 г. Домовая Архиерейская Канцелярия решала спорное исковое дело по вопросу о наследстве после умершего священника Успенской церкви Петра Федотова[12].
4) Разрешение спорных дел между духовенством (Канцелярии приходилось часто решать волновавший умы столичного духовенства вопрос о первенстве священников при соборном служении) и преподача ему наставлений по недоуменным вопросам (довольно часто от духовенства поступали вопросы о порядке присоединения иноверцев к православию).
5) Увольнение учеников семинарии.
6) Выдача священнослужителям паспортов и книг для сбора пожертвований на храмы.
7) Разрешение постройки и ремонта церквей.
8) Сношение духовных лиц со светскими присутственными местами.
Ведению Домовой Канцелярии Его Преосвященства подлежали не только духовные лица, но и миряне. Ей приходилось разбирать касающиеся их дела по следующим вопросам:
А) о нарушении мирянами правил нравственности и взаимных супружеских обязанностей (для примера можно указать на разбиравшиеся Канцелярией дела о прелюбодеянии жены капитана[13], жены рейтара лейб-гвардии Конного полка Павлова[14]). По причине наличия в Петербурге и губернии большого количества лиц, принадлежавших к военному сословию, число разбираемых дел этой категории было значительным. Виновные по этим делам осуждались на пожизненное безбрачие, наказывались плетьми и высылались из столицы.
Б) Бракоразводные дела (браки недозволенные признавались недействительными. Невиновному супругу разрешалось вступить в новый брак).
В) Дела, касающиеся взаимных несогласий супругов. Преосвященный Никодим писал о таковых делах в Синод: "По следующимся как в прежде бывшем Духовном Правлении, так и в Домовой моей Канцелярии прошениям, о междуусобных мужей с женами в житии их несогласных и крамолах делам, производятся по форме суда, в которых как за мужей, так и за жен, по силе оной формы следуемого пункта, представляются поверенные, защищая виновных, может быть ябеднически коварно оправдывают, а невиновные за простотою своей, паче же незнанием приказных поведений остаются виновны и в тех делах чинятся продолжения и излишняя истцами и ответчиками волокита, напрасное изнурение и убытки. А понеже оных мужей с женами о несогласиях их дела суть духовные и единоличных совестей надлежащие, того ради Вашему Святейшеству сим благопочтению предлагаю и покорно прошу, дабы повелено было о оных мужей с женами, о несогласиях их дела, чтоб каковых впредь по тем делам продолжений не происходило, производить между ими обоими, т.е. истцом и ответчиком самолично, не требуя ни с которыя стороны поверенных, следство-провождением и о том от Вашего Святейшества имею ожидать резолюцию". Но Синод не принял предложения епископа Никодима к сведению[15].
Г) Дела о волшебстве. Солдат Измайловского полка Федор Соловьев, писавший в письме: "Здесь [в Петербурге] волею и неволею прельщают волшебством, но он уже от оного давно свободу себе имеет и впредь того не желает, токмо разве такой же лихой человек навяжется, много да здесь и портят и в землю умерщвляют", по обвинению в соучастии в волшебстве был отправлен в Тайную канцелярию, которая отослала его для разбора дела к архиепископу Феодосию[16].
Д) Дела о непочтении детей к родителям. В письме к своей матери комиссар Петр Крекшин писал: "Это она брата его Иоакима, за междуусобные их ссоры, закляла многими клятвами с такого при том за ей к нему, Петру, неблагословенной речью, что ежели она его, Петра, проклянет, то во аде общее с ним будет". Письмо было отправлено из конторы Юстиц-коллегии в Санкт-Петербургскую Синодальную контору, откуда переслано в Петербургскую Духовную Консисторию[17].
Е) Дела о разрешении на погребение скоропостижно умерших. Родственники скоропостижно умершего подавали на имя архиерея прошение о дозволении погребения. Канцелярия запрашивала духовного отца умершего, что тот Святой Церкви не противился и расколу не принадлежал, ежегодно исповедовался и бывал у причастия, так же ни от кого не был убит или удавлен и не нанес сам себе смерти. После получения такой справки архиерей сам решал вопрос о разрешении погребения.
Канцелярия по делам, касающимся мирян, производила следствие. Окончательное решение дела определялось архиерейской резолюцией. Для наказания по крупным делам виновные отсылались в "гражданскую" команду для выполнения над ними приговора, обычно в виде телесного наказания или заключения. Так, жена солдата лейб-гвардии Конного полка Анна Герасимова была отправлена в губернскую канцелярию, где она была подвергнута наказанию плетьми и отправлена на вечное жительство в Оренбург[18]. Солдат Измайловского полка Федор Соловьев за женитьбу при живой жене и волшебство был отправлен преосвященным Феодосием в полковую канцелярию, а также было ему назначено следующее наказание: "...дабы впредь он таковых предерзостей чинить не дерзал, учинить ему при команде ботожьем наказание"[19]. Также был подвергнут телесному наказанию при команде барабанщик Воронежского полка Куницкий, вступивший в брак при живой жене[20].
Лишенные свободы за преступления против нравственности содержались в специально устроенном Камененном Доме. За небольшие преступления виновные подвергались публичной епитимье в Петропавловском кафедральном соборе. Так, комиссару Крекшину, виновному в посылке своей матери дерзкого письма, было предписано: "в день недельный при церкви стоя, от входящих в церковь на молитву с покаянием и слезами да просит, с поклонением всякому, прощения и молитвы к Богу за то, что он себя проклял, матери тоже из злословия и брата за имение". Кроме того, на него налагался усиленный пост: "через сию святую Четырядисятницу через пяток и среду да не вкушает ничего"[21].
Часто отсылка в "гражданскую команду" для телесного наказания сопрягалась с отсылкой к духовному отцу для назначения епитимьи. (Солдаты Федор Соловьев и Куницкий, виновные в женитьбе во второй раз при живой жене, кроме телесного наказания при воинской команде отсылались еще к своим духовным отцам для наложения на них епитимьи).
Архиерейская Канцелярия решала еще также превышающие власть приходского священника вопросы, такие как разрешение брака с иноверцами. Преосвященный Вениамин предписывал полковому священнику стоявшего во Фридрихсгаме Владимирского пехотного полка: "отныне впредь, как того полку обер-офицеров и прочих чинов, так и никого из тамошних обывателей на монастырских и других разных законов вдовых и девках, без применения веры их, без указу из Консистории не венчать, опасаясь, в противном случае, безопустительного суждения и штрафа"[22].
Делопроизводство в Канцелярии происходило следующим порядком: документ поступал в Канцелярию. Секретарь докладывал его содержание лично епископу, который давал первоначальную резолюцию о даче хода делу. По поступившим делам составлялся протокол, в котором излагалась суть дела, приводились справки, указывались подходящие правила из законов церковных и гражданских. Дела судебного характера производились следственным порядком, осуществлялся опрос заявителей, обвиняемых и свидетелей, которые опрашивались судьями или "заказчиками". Канцелярия составляла свое определение по делу, после этого оно докладывалось епископу, которому и принадлежало окончательное решение[23].
Производимые по делам следствия, как это справедливо замечал преосвященный Никодим (о чем говорилось выше), носили формальный характер, и часто случалось, что виновные, нанявшие ходатайствовать по своим делам искушенных в сутяжничестве поверенных (в частности, по бракоразводным делам), "ябеднически коварно оправдывались", а невиновные "за простотою своей, паче же незнанием приказных поведений" оказывались виноватыми. И это печальное положение получалось не столько вследствие взяточничества или недобросовестного отношения к следствию, сколько благодаря формальному подходу к делу, при котором доказательством для утверждения того или иного положения считалось подведение каждого случая к подходящему для него каноническому правилу или же параграфу Духовного Регламента. Выносившему окончательное решение архиерею трудно было найти за общими стандартными формулировками действительные обстоятельства из жизни живых людей.
Порядок сношения Домовой Архиерейской Канцелярии с Синодом осуществлялся через епископа. Указы Святейшего Синода адресовались на его имя. Дела, восходящие в Синод, подписывались обязательно епископом[24].
Каких-нибудь инструкций, регламентирующих деятельность Канцелярии, в то время не было. Практически разработанные и успевшие укорениться, порой и дефектные методы работы становились стандартными. Центр тяжести всей работы учреждения лежал на секретаре, который был докладчиком перед епископом и скреплял своей подписью каждый исходящий документ. На судей ложились следовательские обязанности, они своей подписью скрепляли указы, из которых лишь важнейшие подписывались лично епископом. Канцеляристы и подканцеляристы заведовали отдельными отраслями делопроизводства – повытьями. Сношение Канцелярии со столичным духовенством происходило через сторожа или рассыльного солдата, который разносил указы по всем церквам города, и все члены причта каждой церкви расписывались в его прочтении. С духовенством сельских церквей Канцелярия сносилась через "заказчиков".
Переименование Домовой Архиерейской Канцелярии в Духовную Консисторию
Синодальным определением от 9 июля 1744 г. все состоящие при архиерейских домах Российских епархий канцелярии были переименованы в консистории. Это изменение вводилось по поводу пререканий, возникших между Коллегией экономии и Московской Духовной Дикастерией по поводу формы сношений[25]. Эта реформа коснулась также и Санкт-Петербургской епархии. Указ Синода в Санкт-Петербургской епархии был получен 9 июля, а 18 июля обнародован по распоряжению епископа всему духовенству. Но, получив новое наименование, указывающее на коллегиальность (наименование Консистории (от con-sistere – сходиться, сходясь останавливаться, согласовываться) соответствует коллегиальному учреждению, члены которого обсуждают дела с правом собственного суждения), рассматриваемое нами учреждение лишь постепенно и весьма медленно приобретало требуемые наименованием свойства и в основном продолжало оставаться прежним канцелярским аппаратом при единовластии архиерея.
Штат Консистории также мало изменился. В 60-х годах штат Санкт-Петербургской Консистории состоял из 1 секретаря, 3 канцеляристов, 4 копиистов, 2 сторожей и 4 приставов. В 1762 г. был назначен в помощь престарелому секретарю Васильеву второй секретарь Ревячин, бывший ранее секретарем в канцелярии Александро-Невской вотчинных дел[26]. Некоторую особенность по сравнению с иноепархиальными консисториями Консистория Преосвященного Никодима, епископа Санкт-Петербургского и Шлиссельбургского и архимандрита Александро-Невского монастыря (таково было полное официальное наименование Консистории), представляла из себя тем, что по причине малочисленности в епархии монастырей (в 1743 г. епископ Никодим предлагал возвести строителей двух приписных к Александро-Невскому монастырей в сан архимандрита, но Синод отклонил это предложение[27]), духовными администраторами в ней бывали преимущественно представители белого духовенства, получившие теперь наименование членов Консистории, присутствующих или заседателей (старинное наименование духовных администраторов "судьями" постепенно отходило в область преданий).
Обычно членами Консистории определялись лучшие из числа столичного духовенства. В большинстве случаев это были священнослужители Кафедрального собора. Но встречались среди них и приходские священники. Последовательно должность заседателей занимали Петропавловский протопоп Петр Гребневский[28], его преемник Петр Гусс[29], ключарь того же собора Стефан Левицкий (был ранее священником Московского Успенского собора, затем по вниманию и учительству был переведен к Петропавловскому собору ключарем и проповедником), а также настоятель Сергиевской, что в Артиллерийских слободах, церкви священник Игнатий Васильев[30]. Архиепископ Санкт-Петербургский Сильвестр (Кулябка) уделял много внимания работе Консистории и старался подобрать в ее члены честных и работоспособных лиц, так как предполагал их сделать своими действительными помощниками по управлению епархией и предоставлял им возможность проявить инициативу. Об этом свидетельствует указ о назначении члена Консистории: "Усмотрели потом мы, что в нашей Консистории многие трудные дела непрестанно и почти ежедневно разные и рассуждения довольно требующие случаются того ради для лучшества и скорости и без остановления текущих дел, определяем нашу Консисторию в заседателя, честного и совестию и честностью свидетельствованного мужа, священника церкви преподобного Сергия, Игнатия Васильева, которого по надлежащему, и к указанной присяге привесть, и быть ему в Консистории нашей, в силу указов и правил, должность свою правящим"[31]. Он постарался, насколько было возможно, компенсировать их до того времени бесплатный труд[32].
В третьей четверти XVIII в. со стороны правивших тогда епархий архиепископов Гавриила I (Кременецкого) и Гавриила II (Петрова) осуществлялся целый ряд мероприятий по упорядочению работы Консистории, в частности регламентировались часы занятий. 11 декабря 1769 г. было установлено протопопам членам Консистории присутствовать 3 раза в неделю, а секретарю и приказным ежедневно. Архиепископ Гавриил (Петров) велел рапортовать ежедневно о своевременности прихода и ухода служащих Консистории[33]. Консистория была переведена в более удобное помещение (в 1745–1765 гг. Консистория помещалась в бывшем доме князя Гагарина на Петербургском острове. В 1765 г. она была переведена в Александро-Невский монастырь[34]), что позволило архиерею лучше осуществлять контроль за ее деятельностью. 20 февраля 1772 г. архиепископ Гавриил (Петров) предписал представлять ему по третям года реестры сданных в Консисторию архиерейских резолюций и определений, а 17 июня 1773 г. распорядился о предоставлении ему еженедельных рапортов о том, сколько слушалось в Консистории дел[35].
В период междуархирейства, с апреля по сентябрь 1761 г., т.е. между правлениями архиепископов Сильвестра (Кулябки) и Вениамина (Пуцек-Григоровича), согласно синодальному указу, Консистории поручалось исправление всех епархиальных дел, причем по делам до собственно архиерейского рассуждения предписано было чинить только одно производство и следствие, решение же дел оставлять до будущего архиерея; по делам же нужнейшим, не терпящим отлагательства доносить Святейшему Синоду с приложением своих мнений на основании правил святых отцов и Духовного Регламента[36].
Постепенно улучшалось и материальное положение служащих. Так, в 1751 г. преосвященному Сильвестру удалось получить ежегодную дотацию от Синода в сумме 1000 р. на содержание Консистории (епархиальных доходов на содержание Консистории по прежнему не хватало. От местных сборов за 1755 г. поступило всего лишь 294 р. 18 1/2 к. Поэтому синодальным определением от 25 сентября 1751 г. постановлено было ежегодно отпускать на Консисторию 1000 р.[37]). Введение же штатов 1764 г. обеспечило твердость получаемого оклада, так как выплата его была более независима от местных епархиальных средств.
По штатам 1764 г. канцелярским служителям Санкт-Петербургской Духовной Консистории положены были следующие оклады:
секретарь
1
240 р. в год
канцеляристов
3
по 120 р. в год
копиистов
4
по 50 р. в год
сторожей
2
по 12 р. в год
приставов
4
по 12 р. в год
стряпчий
1
60 р. в год
Санкт-Петербургская Духовная Консистория была типичным для своего времени учреждением. Ее деятельности были свойственны все характерные для данной эпохи недостатки, из которых главным был порожденный Петровскими реформами бюрократический метод работы. Необходимо признать, что Консистории приходилось работать в тяжелых материальных условиях, гораздо худших по сравнению с Консисториями других епархий. Поэтому достойны всякого уважения ее скоромные служащие, которые, получая лишь незначительную часть своего и без того мизерного жалованья, все же выполняли порученную им работу. Достойны благодарного воспоминания и неустанные хлопоты преосвященных Никодима, Феодосия и Сильвестра об обеспечении служащих Консистории. Особенно замечательно стремление последнего привлечь наиболее выдающихся представителей духовенства к разрешению "рассуждения довольного требующих" епархиальных дел, что представлялось в XVIII в., когда, по свидетельству проф. Заозерского, "Консисториям нечего было ни обсуждать, ни разъяснять, а только облекать в письменную единообразную форму волю высшего и одного в епархии начальника – архиерея", довольно значительным и прогрессивным новаторством[38].
[1] Заозерский Н.А. О церковной власти. – Сергиев Посад., 1894. – с. 179.
[2] Попов М.С. свящ. Арсений Мацеевич и его дело. – СПб., 1912. – с. 281.
[3] "Оною, Санкт-Петербургского Духовного Правления секретаря и канцелярских служителей, кроме канцеляриста Федора Башилова, и дела отдать в ведомство Его Преосвященства, и отныне Санкт-Петербургским Духовным Правлением не именоваться и не писаться, а именоваться и писаться тем, как Его Преосвященство определит". Указ №185 от 27 сентября 1742 г.
Полное Собрание Постановлений и Распоряжений по Ведомству Православного Исповедания. – Елизавета Петровна. – 1741-1743. – т. 1. – СПб., 1899. – с. 210.
[4] Заозерский Н.А.. О церковной власти. – Сергиев Посад, 1894. – с. 180-181.
[5] Рункевич С.Г. Александро-Невская Лавра (1713-1913). – СПб., 1913. – с. 440-441.
[6] Описание Документов и Дел Хранящихся в Архиве Святейшего Синода. – т. 22. – М., 1915. – с. 230.
[7] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 50. – СПб., 1914. – с. 118. и П.С.П.Р.В.П.И. – Елизавета Петровна, Петр III. – 1753-1762. – т. 4. – СПб., 1912. – с. 489.
[8] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 23. – СПб., 1911. – с. 709-710.
[9] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 31. – СПб., 1909. – с. 209-210.
[10] Историко-Статистические Сведения о Санкт-Петербургской Епархии.– Вып. 3. – СПб., 1873. – с. 20.
[11] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 23. – СПб., 1911. – с. 209-210.
[12] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 23. – СПб., 1911. – с. 570.
[13] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 23. – СПб., 1911. – с. 416.
[14] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 28. – Пг., 1916. – с. 46-47.
[15] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 23. – СПб., 1911. – с. 561-562.
[16] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 26. – СПб., 1907. – с. 21-22.
[17] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 34. – СПб., 1912. – с. 10-12.
[18] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 28. – Пг., 1916. – с. 46-47.
[19] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 26. – СПб., 1907. – с. 21-22.
[20] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 26. – СПб., 1907. – с. 348-349.
[21] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 34. – СПб., 1912. – с. 10-12.
[22] Архангельский М. свящ. Преосвященный Вениамин (Пуцек-Григорович) митрополит Казанский и Свияжский.– "Странник" за 1866 г. – январь. – т. 1. – с. 28-29.
[23] И.С.С.С-П. Е.– Вып. 3. – СПб., 1873. – с. 33-34.
[24] И.С.С.С-П. Е.– Вып. 3. – СПб., 1873. – с. 33-34.
[25] Полное Собрание Законов Российской Империи. – т. XII.СПБ. 1830. С. 166-167.
[26] П.С.П.Р.В.П.И. – Екатерина II. – 1762-1772. – т.1. – СПб., 1910. – с. 16-17.
[27] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 23. – СПб., 1911. – с. 89-92.
[28] Петр Степанович Гребневский, сын московского священника. По окончании Славяно-Греко-Латинской Академии был священником в Москве при церкви Гребеновской Божией Матери. Затем, овдовев, принял монашество с именем Павла и был в 1762–1763 гг. настоятелем Большого Тихвинского монастыря. В 1763 г. хиротонисан в епископа Владимирского и Муромского. Скончался 9 августа 1770 г.
И.С.С.С-П. Е.– Вып. 1 – СПб., 1869. – с. 119.
[29] Петр Симеонович Гусс был сыном священника из г. Галича. По окончании Александро-Невской семинарии служил в Петропавловском соборе, где был сначала диаконом, потом священником, с 1757 г. ключарем и с 1762 г. настоятелем. Скончался в 1772 г.
И.С.С.С-П. Е.– Вып. 1 – СПб., 1869. – с. 119.
[30] Священник Игнатий Васильев поступил к Сергиевской церкви в 1731 г. Был широко образованным человеком, знал языки латинский, немецкий, французский и польский. Занимался проповедничеством. Главной его заслугой было то, что он был храмоздателем. Он не только подал мысль о построении храма, но и лично собрал на построение храма 12000 р. и на церковную утварь 7000 р. в 1740–1750 гг. он был благочинным, затем членом Консистории, членом разных комиссий и увещателем раскольников. За труды он был награжден скуфей, а в 1759 г. возведен в сан протоиерея и получал удвоенное жалование. Скончался 62 лет в 1769 г.
И.С.С.С-П. Е.– Вып. 6 – СПб., 1878. – с. 43-44 и 28-30.
[31] Указ от 7 ноября 1750 г. И.С.С.С-П. Е.– Вып. 6. – СПб., 1878. – с. 43-44.
[32] Протопоп Петр Гребневский при Преосвященном Сильвестре, кроме штатного жалованья по собору, получал из отпущенной Синодом тысячерублевой суммы 80 руб. в год, а священник Игнатий Васильев, кроме "поповского" от артиллерии жалования в 80 р., еще 130 р. из синодальной суммы.
О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 34. – СПб., 1912. – с. 478-481.
[33] Титлинов Б.В. проф. Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский. Его жизнь и деятельность в связи с церковными делами того времени. – Пг., 1916. – с. 503.
[34] П.С.П.Р.В.П.И. – Екатерина II. – 1762-1772. – т.1. – СПб., 1910. – с. 552.
[35] Титлинов Б.В. проф. Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский. Его жизнь и деятельность в связи с церковными делами того времени. – Пг., 1916. – с. 503.
[36] И.С.С.С-П. Е.– Вып. 6 – СПб., 1878. – с. 72.
[37] О.Д.Д.Х.А. С.С. – т. 34. – СПб., 1912. – с. 478-481.
[38] Заозерский Н.А. О церковной власти. – Сергиев Посад, 1894. – с. 187.
Источник: Богослов.ру
