Вед.: Здравствуйте! Обычно мы ездим за тридевять земель, чтобы поклониться святыням. Я думаю, что многие наши телезрители даже не подозревают, что у нас в Саратовской области есть свои родные святые. В конце прошлого года Святейший Патриарх своим указом благословил празднование Собору Саратовских святых. 11 сентября мы впервые будем отмечать эту дату. О саратовских новомучениках мы сегодня поговорим с Епископом Саратовским и Вольским Лонгином.
Владыка, кто вошел в Собор Саратовских святых? Что это были за люди, за что они пострадали, и в какое время все это произошло?
Епископ Лонгин: Собор Саратовских святых – это Собор новомучеников и исповедников. На сегодняшний день в него входят 12 человек: два архиерея, пресвитеры Михаил, Косма, Дионисий, Иоанн, Сергий, Петр, Николай, Иоанн, иеромонах Нифонт и мученик-мирянин Александр Медем.
Один из архипастырей, которые возглавляют список саратовских новомучеников, – святитель Гермоген (Долганев), который долгие годы был сначала епископом Вольским, викарием Саратовской епархии, затем – Саратовским архиереем в очень сложное для России время – в начале XX века, в годы первой русской революции. Уже тогда ему пришлось принять на себя удар тех сил, которые на протяжении нескольких десятилетий готовили трагедию России, произошедшую в 1917 году. Он был очень ярким, очень деятельным архипастырем. Благодаря ему многие деструктивные процессы в обществе были приостановлены, по крайней мере, здесь, на Саратовской земле. Он занимался просвещением народа, преодолением очень распространенного тогда старообрядческого раскола. И, к сожалению, вступив в единоборство с сильным тогда временщиком, он потерпел в этом поражение, был отстранен Государем императором от саратовской кафедры, помещен в заточение в Жировицкий монастырь в Белоруссии, и в 1917 году, уже после того, как свершилась Февральская революция, был избран епископом Тобольским. Это один из первых новомучеников Российских. Ему повесили камень на шею и утопили в реке Туре вместе с другими представителями духовенства за то, что он обличал большевиков в их неправдах, и потому, что они боялись подходивших тогда к Тобольску "белых" войск.
Совсем недавно вышла замечательная книга о святителе Гермогене[1]. Я хотел бы ее показать и очень рекомендую ее всем, кто интересуется не только саратовскими новомучениками, но и историей нашего края. Написана она с использованием большого фактического материала, архивных документов, прессы того времени, и в ней дана очень широкая, я бы сказал, всеобъемлющая картина общественно-политической, церковной, социальной жизни Саратовского края начала XX столетия. Очень живо представлены те проблемы, которые были тогда в обществе – "борьба всех со всеми". Кстати, когда я читал эту книгу, я не мог от нее оторваться, и у меня было такое впечатление, что эта книга едва ли не о сегодняшнем дне Саратова, Саратовской губернии.
Еще из жизнеописания святителя Гермогена известен тот факт, что он был тем самым ректором Тифлисской духовной семинарии, который исключил студента Иосифа Джугашвили. Как писалось в его биографиях, "за революционную деятельность", но, как показывают архивные материалы, совсем не из-за этого, а просто из-за постоянных пропусков и нарушений дисциплины.
Еще один архипастырь, вошедший в Собор Саратовских святых, – это священномученик Герман (Косолапов), который совсем недолго пробыл Вольским викарием и в 1918 году замещал правящего Саратовского архиерея, который находился в это время на Поместном соборе в Москве. Епископ Герман стал одной из первых жертв большевистского террора. Специально для того, чтобы подготовить процесс над святителем Германом и рядом представителей духовенства, в Саратов приезжал Троцкий: это был один из первых процессов против духовенства. В 1919 году святитель Герман вместе со священником Михаилом Платоновым и еще несколькими представителями духовенства были расстреляны на окраине Воскресенского кладбища города Саратова, похоронены там в общей могиле вместе со множеством других расстрелянных жертв "красного террора".
Вед.: Владыка, сколько всего в Саратовской епархии тех, кто пострадал за веру в те годы?
Епископ Лонгин: Вы знаете, таких данных нет. Мы на протяжении нескольких лет работаем в архивах ФСБ, обработано уже более 3 тысяч дел людей, которые проходили, как тогда говорили, по религиозным делам, "церковников".
Вед.: И это не предел...
Епископ Лонгин: И это не предел, работы там еще на несколько лет. Я думаю, что, как и везде, пострадали тысячи, десятки тысяч человек. Причем это и священнослужители, и активные миряне, которые тем или иным образом защищали Церковь или отказывались давать показания на священнослужителей, привлекались по совершенно надуманным, сфабрикованным обвинениям. Это очень большой круг людей.
Вед.: Владыка, возвращаясь к началу нашего разговора – а как проходит процесс канонизации? Какие проблемы на этом пути, насколько он долгий, что этот процесс может затруднить?
Епископ Лонгин: Для того, чтобы принять решение о канонизации, нужно, прежде всего, удостовериться в том, что человек, о котором мы говорим, во всех ситуациях, которые с ним были, на всех допросах, порой при пытках, вел себя как христианин, то есть никого не предал, не подписывал фальшивых показаний ни на кого, в том числе на самого себя. Это большая кропотливая работа, которая не ограничивается архивом Саратовской области, поскольку самые причудливые были комбинации: люди из одного места отправлялись, скажем, для следственных действий в другое, отсиживать могли в третьем... Некоторые люди, материалы о которых мы собираем, арестовывались по три, по четыре раза. К примеру, есть замечательный подвижник – епископ Вениамин (Милов), чья могила на Воскресенском кладбище почитается саратовцами до сих пор. Он четырежды был осужден, четырежды находился в заключении: на Севере, во Владимирской области, в Казахстане. И вот в разных архивах находятся дела, а дело, которое должно было бы храниться, скажем, в Казахстане, – его нигде нет, сколько раз мы ни запрашивали. Осутствие одного из лагерных дел является формальной причиной, почему, несмотря на добрую, глубокую память саратовцев, этот человек пока еще не канонизирован, не причислен к лику святых. То есть происходит исследование всех обстоятельств кончины того или иного человека для того, чтобы удостовериться, что эта кончина была действительно мученической, действительно христианской.
Вед.: А можно ли сегодня говорить о том, что в ближайшее время или, как сейчас говорят, в среднесрочной перспективе еще кто-то будет канонизирован?
Епископ Лонгин: Да, можно и нужно. Мы проводим такую работу и надеемся, что она увенчается успехом. Те 12 человек, о которых мы говорили в самом начале, канонизированы в течение последних 10 лет, буквально на наших глазах.
Вед.: Владыка, существует мнение, что Саратовская область была своеобразным полигоном, где обкатывалась система репрессий в отношении христиан. Насколько это соответствует действительности?
Епископ Лонгин: В каком-то смысле – да, можно так сказать. Наверное, имеется в виду тот факт, что партийное руководство Саратовской области было особо непримиримо настроено к Православной Церкви. Трудно сказать, почему, есть множество легенд, мы сейчас не будем их приводить, о людях, которые возглавляли по партийной линии Саратовскую область в 1920-е –1930-е годы. Но факт остается фактом – к 1938 году в Саратовской области не оставалось ни одного действующего храма или часовни. Такого не было в других областях. Везде оставался хоть один, хоть два храма – какой-нибудь затерянный кладбищенский, сельский, которые не закрывались. В Саратовской области, на ее современной территории, к 1938 году не оставалось ни одного незакрытого храма. Может быть, было просто желание отрапортовать об успехах на антирелигиозном фронте. Вы же знаете, как раз в те годы была объявлена "безбожная пятилетка", поставлена задача, чтобы имя Божие было забыто на всей территории Советского Союза. Можно сказать, что эта "пятилетка" была выполнена в Саратовской области досрочно, едва ли не лучше, чем в других областях нашей страны.
Вед.: Как сейчас происходит написание икон, что в основу иконы сейчас ложится: рисунок, фотографии, воспоминания тех людей, которые знали новомучеников?
Епископ Лонгин: Всегда в основу того или иного иконного изображения святого ложилось его описание. Если был портрет, то портрет. Вот, скажем, апостол Петр – даже поздние его иконы очень похожи на наиболее древние изображения, которые сохранились в катакомбах. То есть несмотря на века, эпохи и страны, на изменения художественных стилей, тем не менее портретное сходство остается почти на протяжении двух тысяч лет. Мы знаем, что иконы преподобного Серафима Саровского восходят к его прижизненному портрету, достаточно известному. Точно так же иконы святых, которые близки к нам по времени, иконы новомучеников, подвижников благочестия XX века, конечно же, основываются на портретном сходстве. Это может быть или фотография, или описания очевидцев, иногда и то, и другое. Поэтому я думаю, что это абсолютно традиционная для иконописания вещь, здесь нет ничего нового.
Вед.: Владыка, кто на вас лично произвел наиболее сильное впечатление из новомучеников Саратовской области?
Епископ Лонгин: Наверное, наиболее сильное впечатление на меня произвели два человека, помимо, конечно, святителя Гермогена, – это священномученик Косма, пресвитер Рыбушкинский, и граф Александр Медем.
Вот священномученик Косма. Это обычный крестьянин, который всегда был верующим, всегда был человеком, близким к Церкви, знавшим богослужение, Устав, любившим его. И когда в его родном селе Рыбушка, которое находится недалеко от Саратова, был арестован священник и некому было служить, он вызвался стать священником, был рукоположен саратовским архиереем и отправлен в свое село. Церковь там потом все равно была закрыта, но он продолжал совершать требы на дому, и как контрреволюционер и враг советской власти был арестован. Казалось бы, обычная судьба в те годы. Что здесь особого и что на меня, например. произвело такое впечатление? – Всем всё было понятно: в это время, в этой ситуации идти и просить священства – это было все равно, что прийти и сказать: "Арестуйте меня". Уже несколько священников в том селе было арестовано. Как поступали власти? Арестовывали священника. Архиерей посылал другого. И его тоже арестовывали. Третьего – и его сажали. Священники кончались – церковь закрывали: службы нет, потому что священников нет. Один из вождей советской власти говорил так: "Формально правильно, а по существу – издевательство". И такое издевательство творилось по всей стране. И человек, понимая, что все равно его арестуют и, скорее всего, очень быстро, идет и просит о хиротонии – вот в это время, когда все, кто мог, бежали, а некоторые даже всячески старались сделать так, чтобы окружающие забыли об их связи с Церковью. Это очень мужественный поступок.
Второй, действительно удивительный человек, – граф Александр Медем, владелец имения в Хвалынском районе, лютеранин по происхождению, из остзейских немцев. Человек, который остался в России, несмотря на то, что многие его близкие смогли эмигрировать и ему предлагали. Человек, который был связан очень глубокими духовными, христианскими узами со своими крестьянами, который принципиально не захотел покидать Россию, ставшей для него не только местом, где он жил, но и его духовной родиной: здесь он стал православным и разделил с народом все его испытания, все скорби, которые посетили этот народ в результате богоотступничества...
Вот, наверное, эти два примера наиболее выразительны среди новомучеников Саратовских. Но подвиг каждого из них уникален и достоин того, чтобы всегда быть в народной памяти. И более того, их подвиг, собственно говоря, – основа нашей сегодняшней жизни. Сегодня мы – я имею в виду и Церковь, и страну, и народ – живем благодаря тому, что в XX веке нашлось множество людей, не отступивших, не предавших, пошедших на смерть ради Христа.
Вед.: А можно ли молиться нашим святым?
Епископ Лонгин: Нужно. Святым можно и нужно молиться. Но лучше всего просить помощи у них, чтобы они помогли нам воспринять хотя бы частицу их мужества, преданности Богу и Церкви. Ну, и, конечно, во всех случаях, когда мы молимся святым.
Вед.: Спасибо, Владыка, за Ваши ответы. А нашим телезрителям я напоминаю, что свои вопросы вы можете присылать по электронному адресу До свидания.
[1] Игумен Дамаскин (Орловский). Епископ Гермоген (Долганев). – М.: Кучково поле, 2010.
Источник: Православие и современность
