Нед Темко
Редактор газеты "Джуиш кроникл"
Нечасто фильму сопутствует такая реклама и такая едкая критика - еще до завершения работы над ним, - как это случилось со "Страстями Христовыми". Это оргия насилия такого сорта, с которым я еще никогда не сталкивался на экране Нед Темко
Особенно громко звучали обвинения в том, что работа Гибсона - это выражение почти средневековой и совершенно антиеврейской точки зрения на жизнь и смерть Христа. Имея это в виду, я и отправился на предварительный просмотр "Страстей" в Лондоне.
Однако ничто оказалось не в состоянии подготовить меня к тому, насколько плох этот фильм.
Плоха история. Сценарий попросту игнорирует или клевещет на большую часть того, что мы знаем о политической, общественной и религиозной атмосфере, в которой Христос жил и проповедовал и умер; и атмосфере, в которой - десятилетия после распятия Христа, во время политического доминирования Рима, - были написаны евангелия.
Плоха теология. По крайней мере в том, как не согласуется она с полным неприятием основными ветвями христианства мысли о том, что коллективная вина за распятие лежит на евреях.
И плох кинематограф. Это оргия насилия такого сорта, с которым я еще никогда не сталкивался на экране. Гибсоновское объяснение этой садопорнографии заключается в том, что он не хотел выхолащивать обстоятельства смерти Христа, а последние часы его жизни были часами насилия.
Но хорошие режиссеры всегда находят способ рассказать о насилии без его показа. Возьмите, к примеру, спилберговский "Список Шиндлера".
Гибсону явно недостает таланта, желания - или и того и другого, - найти этот способ.
Насколько красноречив тот факт, что фильму о смерти - которая, по христианским понятиям, на самом деле куда больше чем просто смерть, это и надежда, и воскресение, и искупление - понадобился рейтинг "только для тех, кто старше 18".
В первой трети фильма Гибсон возлагает практически всю ответственность за смерть Христа на евреев. Понтий Пилат рисуется чуть ли ни как персонаж "Друзей", эдакий "новый человек", которого мы даже видим беседующим с женой о смысле жизни после тяжелого рабочего дня.
Это осмысленное пренебрежение тем, что говорим нам история о римском тиране, который приказал распять Христа, как и сотни других евреев.
В оставшееся время фильма мы видим человека, которого пытают - порка за поркой, камень за камнем, гвоздь за гвоздем - до самой смерти.
Я беспокоюсь о том, что по крайней мере для некоторых зрителей этот фильм, его бессодержательную и безжалостно насильственную версию смерти Христа, подменит более тонкую, более мощную и куда более духовно насыщенную картину, появляющуюся при внимательном и аккуратном прочтении писания.
А в результате огромный прогресс, которого добились основные христианские церкви и еврейские общины в понимании основ веры друг друга, может оказаться под серьезной угрозой.
И все же я надеюсь, что эта ткань межрелигиозных отношений окажется достаточно прочной для того, чтобы дать решительный и ясный отпор, основываясь на том, что мы знаем об историческом Иисусе, о Понтии Пилате и римском правлении и о том времени, в которое были написаны евангелия.
Жозефина Сидлека
Редактор газеты "Индепендент католик ньюс"
Будучи католиком, знакомым со службами Страстной пятницы и изображениями несения креста на стенах всех наших церквей, я по большей части считаю "Страсти Христовы" Мела Гибсона верными евангелиям, очень трогательными и наводящими на размышления.
Это личное осмысление Гибсоном крестового пути, смелый проект, чудесно снятый. Краткие кадры детства Иисуса и его проповедей - это столь нужный отход от мучительной картины его пыток и распятия.
Я в восторге от изображения отношений между Иисусом и Марией. Было так интересно впервые услышать арамейский и латынь.
Однако киноцензоры присвоили фильму рейтинг "старше 18", и мне кажется, что они были совершенно правы.
Я считаю, что насилие здесь трудно переносимо и чрезмерно. Каждое поколение, похоже, делает свой фильм о Страстях. И мне интересно, какой из них выражает наше отношение?
Иисус и Мария - евреи, как и все апостолы. Как и великолепно выписанный персонаж Киринеянина Симона, помогающего Иисусу нести крест.
И если некоторые высшие священники осуждают Иисуса, другие просто уходят и говорят, что этот суд - обман. Кроме того, многие римляне изображаются садистски жестокими.
Один яркий негативный герой - это Дьявол, гермафродитный персонаж, всегда трущийся поблизости к экрану. В конце мы видим его поражение, хотя я думаю, что это можно было продемонстрировать более ясно.
Когда Иисус умер, Матвей (27:54) записал: "Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий".
Я не услышала этого в фильме. Воскресение, без которого наша вера не значит ничего, изображается наскоро.
Я слышу, что некоторые христианские организации считают этот фильм евангелическим инструментом и поощряют всех на его просмотр. Я не думаю, что они правы.
Люди получили бы лучшее представление о нас, если мы бы всерьез постарались вести себя по-христиански, постарались бы воплотить в жизнь учения Иисуса, а не заставляли их смотреть кино.
"ВВС", 29 марта 2004 г.
