"Богословские и философские теории истины"

В субботу, 22 октября, в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете состоялось заседание научно-методологического совета, посвященное вопросам религиоведения и философии. На семинаре выступил профессор Вестфальского университета Вильгельма II Ханс-Петер Гроссханс. Тема доклада профессора – "Богословские и философские теории истины". Доклад был представлен на английском языке и является скорее обзорно-аналитическим, нежели инновационным.

В начале своего выступления профессор Гроссханс, ссылаясь на Евангелие от Иоанна, говорит о том, что вопрос "Что есть истина?", который Понтий Пилат задал Иисусу, возникает перед всяким христианином и перед всяким человеком, а значит, требует ответа. Мы знаем, говорится далее в докладе, что именно Христос есть истина, и значит, чтобы услышать голос Иисуса Христа, необходимо быть "от истины": "Но как понять, "от чего" именно нужно быть? Чтобы иметь возможность услышать голос Иисуса, следует понимать, что такое истина".

Следовательно, необходимо определить понятие "истины", хотя, как отмечает докладчик, в последнее время в Западной философии и богословии пренебрегают понятием истины и избегают его. Эта тенденция в философии и богословии приводит к невозможности дать определение одному из центральных слов в языке. Профессор отмечает, что слово "истинный", используемое нами в обыденной речи, есть понятие биполярное: оно тесно связано с противоположным понятием – "ложный", или "неистинный", следовательно, отказ от попытки дать определение слову "истина" или прилагательному "истинный" приводит к утрате различий между "истинным – ложным", что не только выражается в размывании научных категорий, но и сказывается на повседневной жизни, науке, политике, экономике и религии. Ведь если нет четкого понимания "истинного", то ложное можно назвать истинным.

Задача теологов, утверждает профессор, определить понятие "истины", чтобы жить по-христиански: "Говорить истину, а не ложь – вот нравственное основание всякого человеческого общества и общины, в том числе и наших Церквей. Недопустимо называть нечто истинным, что на самом деле ложно. Также нельзя допускать того, чтобы нам говорили, что нечто благо, в то время как на самом деле оно дурное и злое".

Далее в докладе рассмотрены некоторые философские попытки дать определение истине и предикату "истинный", актуальные для богословия. Первая из них – философская: "Начиная с Гераклита и особенно с Парменида, греческое слово ἀλήθεια / ἀληθής стало в европейской философии основным термином, обозначающим истину. Согласно Пармениду, мышление соответствует бытию, оно "следует за истиной"... Аристотелю принадлежит дальнейшее развитие этой линии размышления об истине. Согласно Аристотелю, истина есть качество суждения, которое истинно, если в своей языковой форме соответствует структуре сложного объекта. Начиная с Аристотеля, истина понималась преимущественно как нечто, относящееся к суждению... Для дальнейшего осмысления истины центральным стало следующее высказывание Аристотеля: "говорить о сущем, что его нет, или о не-сущем, что оно есть, – значит говорить ложное; а говорить, что сущее есть и не-сущее не есть, – значит говорить истинное"".

В позднем Средневековье Фома Аквинский применил эту цитату из Аристотеля для утверждения своего определения истины: истина есть соответствие вещей и разума. Именно эта формулировка, по мнению докладчика, стала тем определением истины, которое всё ещё действительно и сегодня: "Оно стало стержнем того, что получило название корреспондентной теории истины". Основная проблема корреспондентной теории истины была сформулирована Иммануилом Кантом: "Разум человека должен выносить суждение о своих собственных действиях – о том, соответствует ли он сам объекту". Однако в этой теории неизбежно встает вопрос о критериях самооценки.

Профессор Гроссханс отмечает, что "Иммануил Кант провозгласил три общих формальных (логических) критерия истины: принцип непротиворечия и тождества, принцип достаточного основания и принцип исключенного третьего. Следуя этим критериям, мы можем рационально обосновать истинность своих суждений". Однако и они не гарантируют того, что мы в самом деле объективно познали объект, что способствует критическому отношению ко всякому человеческому знанию. Докладчик отмечает, что "актуальность этой теории истины для богословия очевидна": "Необходимость постоянно задавать себе вопросы, равно как и открытость божественной реальности особенно важна для познания нами Бога".

Из-за совокупности затруднений пост-кантианская философия сосредоточилась на выработке критериев истины: "Теории истины стали теориями критериев истины", что привело к тому, что многие философы XX века предпочли отказаться от определения истины.

Однако, отмечает профессор Гроссханс, мы не можем обойтись без истины, так как "главное условие совершенного знания – истина": "Если опустить понятие истины, заменив его – как это часто бывает сейчас – понятием гарантии рациональности или эпистемологического обоснования, то в итоге мы откажемся и от интереса познать что-то". В итоге, в поисках определения критериев истины был разработан ряд критериологических теорий: когерентная теория истины, теория истины как консенсуса и прагматическая теория истины.

Согласно когерентной теории, "мы получаем данные (главным образом) из опыта, и формулируем суждение, которое может быть названо истинным, если эти данные можно разумно интегрировать в когерентную (связную) картину со всеми прочими данными". Как отмечает докладчик, "когерентная теория истины является результатом идеалистической концепции, согласно которой истина есть некое универсальное целое, характеризуемое системностью и последовательностью", а отсюда вытекают и все проблемы когерентной теории: чтобы "некий факт разумно интегрировать в контекст всех данных, нам нужно уже иметь знание об этом хорошо упорядоченном целом – которое мы не знаем и не можем знать".

Далее профессор Гроссханс коснулся теории истины как консенсуса: в ней "критерий истины основывается на том интуитивном предположении, что притязающее на истину суждение может быть обосновано, если все люди согласны с ним; или, в другой формулировке: если суждение истинно, то все люди должны быть с ним согласны". Здесь, как и в случае с критерием когерентности, "приходится принимать за критерий истины неопределенное понятие – консенсус при идеальных условиях", что просто перемещает проблему корреспондентной теории истины в другую область.

Однако, по мнению докладчика, несмотря на существующую критику общего характера, "теория истины как консенсуса представляет интерес не только для общества, но и для Церкви": "Понятие консенсуса (ср. наречие ὁμοθυμαδόν – единодушно) соотносится с молитвой (ср. Деян. 1:14, 4:24) и возношением хвалы Богу (ср. Рим. 15:6). Для Церкви консенсус важен как согласие о вере, которое обнаруживает состоявшийся консенсус (consensus factus) поколений верующих относительно общего знания об истине христианства, а также согласие с Библией и преданием. Это необходимо принять во внимание при рассмотрении утверждений, притязающих на истину в Церкви. Те учения, о которых у прежних поколений христиан имелся консенсус, должны и в настоящее время приниматься как истина. Этот принцип был хорошо сформулирован св. Викентием Леринским: всё то, о чём некогда имелось единое мнение и сохранялось всеобщее согласие, непременно должно считаться Церковью истинным и кафоличным".

Однако, ссылаясь на Мартина Лютера, профессор отмечает, что "церковный консенсус – это не результат коммуникации между людьми, которые делятся своими мнениями и убеждениями друг с другом, а результат включенности людей в истину, Евангельскую истину, которая логически предшествует консенсусу".

Далее докладчик кратко коснулся прагматической теории истины, где истина понимается как вариант блага и пользы, и следовательно, зависит от конкретного контекста и ситуации, и онтической теории истины Мартина Хайдеггера, где "истина есть непотаенность бытия".

Как отмечает профессор Гроссханс, вопрос об истине затрагивается во всех разделах христианского вероучения и этики: "В классическом учении о Боге ясно утверждается, что Бог Сам есть первичная и предельная истина". Однако в эпоху Просвещения "концепция, согласно которой человеческое знание необходимо основывать на понятии Бога, то есть на абсолютной истине, стала представляться неубедительной". Однако это не отменило христианского учения о тождестве Бога и истины: "Протестантские богословы, такие как Эберхард Юнгель или Вольф Кретке, в течение последних десятилетий отстаивают это положение: они подчеркивают, что истина не есть свойство Бога, которое мы Ему каким-то образом приписываем, а предикат, которым отмечено существование и сущность Бога от начала. Таким образом, утверждение о том, что Бог есть истина, означает, что Бог в своей внутритроичной жизни постоянен, неизменен и верен Самому Себе... Таким образом, истина онтологически определяет божественность Бога. Эта онтология является основой для сотериологической значимости Бога – того, что Бог являет Себя человеку как существо абсолютно постоянное, неизменное и верное. Поскольку Триединый Бог есть истина, Он заслуживает абсолютного доверия... Приведение людей к истине в рамках нашего мира – это то, что Триединый Бог осуществляет через Святого Духа в Церкви", следовательно Церковь есть земное пространство Евангельской истины, которое создается самим Евангелием. "Таким образом, Церковь в некотором предварительном смысле изображает и осуществляет то, на что уповают христиане: подлинно истинная и вечная жизнь в Царстве Божием, в котором мы празднуем осуществление полноценного общения человека с Богом и с другими людьми".

Далее докладчик рассуждает о том, что первейшим долгом христианина является следование и жизнь в понятиях истины и отвержение ложного: "В центре христианской этики находится это неприятие всего ложного в жизни – того, что происходит у отдельных людей и в коллективах, в светской и религиозной сферах, в политике и экономике – всего того, что не соответствует подлинной действительности человеческих существ".

Профессор Гроссханс отмечает, что понятие истины, отраженное в христианском вероучении и этике, онтологически превосходит классическое, философское определение истины как соответствия действительности и разума, так как "христианская вера, которая соотносится с истиной, касается жизненной истины, а не только истины суждений; вера связана с истиной жизни человека, которая выражается в мыслях, словах и делах".

По сути, понятие истины в христианстве – это "соотнесение человеческой жизни с Богом, Который связывает Себя с каждым человеческим существом путем любви": "Таким образом, в христианской вере и богословии может не содержаться особых суждений, претендующих на истину обо всем на свете, и даже о Вселенной, однако могут провозглашаться очень определенные истины о человеческой жизни, которая соотносится с Триединым Богом, оправдывающим и спасающим падших и грешных людей".

Но сколько мы на самом деле знаем об "объекте" веры (о Боге), и насколько уверенными мы можем быть в Боге и Его отношениях с человеком? Этими вопросами задается докладчик. Он отмечает, что, согласно Вольфхарту Панненбергу, "всё наше знание и наши утверждения о реальности Бога" имеют статус гипотез, которые "могут быть верифицированы только самой божественной истиной – то есть лишь эсхатологически, когда история придет к своему концу". Однако, по мнению профессора Гроссханса, "в современном немецком протестантском богословии альтернативой концепции Панненберга является понимание того, что знание Бога, сообщенное христианской вере действием Триединого Бога, совершенно, и поэтому оно не может расширяться и улучшаться", а значит, "богословие не добавляет к знанию веры знание о каких-либо новых фактах", но лишь "повышает способность и возможности христиан к утверждению истины христианской веры в нашем мире".

После доклада состоялась небольшая дискуссия, которая также велась на английском языке.