Митрополит Антоний Сурожский как-то заметил, что люди, отрицающие Евангелие, бывают очень странными. Владыка рассказывал о человеке, который отрицал подлинность чудес Христовых, но верил в то, что какой-то факир умел летать. Прекрасной исторической иллюстрацией к этому тезису является судьба человека, который считал, что большевики могут с легкостью уничтожить и веру, и Церковь.
В 20-30 годы прошлого столетия советскими безбожниками руководил Емельян Ярославский. Это был удивительно плодовитый пропагандист, не стеснявшийся самых грубых выражений в отношении религии и Церкви. В предисловии к самой известной своей антирелигиозной работе "Библия для верующих и неверующих" он писал: "С помощью религии и церкви господствующие классы затуманивают сознание рабочих и трудящихся слоев крестьянства, превращая их в покорных рабов капиталистической, помещичьей и кулацкой эксплуатации. В Советской стране миллионы колхозников, сознательно участвующих в борьбе за строительство социализма, уже порвали с религией, осознав ее вред для трудящихся. Но немало еще есть верующих в поповские и кулацкие религиозные сказки, как в городе, так и в деревне. Немало, следовательно, надо поработать, чтобы убедить верующих в противонаучности и вредности библейских сказок". Главный безбожник никогда не задумывался над тем, чтобы придать своим текстам хотя бы подобие научной объективности. Он "разоблачал" библейские тексты с помощью шуток и голословных утверждений, вскрытые мощи святителя Иннокентия Иркутского называл "12 фунтами гнилых костей, изъеденных червями и молью".
Антирелигиозный "задор" Ярославского был настолько силен, что он оправдывал даже признаваемые некоторыми представителями советской власти "перегибы" в антирелигиозной борьбе. В декабре 1928 года на заседании оргбюро ЦК ВКП (б) по вопросу о мерах по усилению антирелигиозной работы, которое положило начало новому наступлению на Церковь, Ярославский не нашел ничего плохого в газетном заголовке "Пресвятой богородце амба" (сохранена орфография источника. – А.З.). Хотя даже будущий председатель Комиссии для рассмотрения религиозных вопросов Петр Смидович на этом же заседании отметил, что подобные выпады лишь напрасно раздражают верующих и мешают советской власти проводить эффективную антирелигиозную политику.
Ярославскому было наплевать на чувства верующих, а из всех форм борьбы он предпочитал физическое уничтожение храмов и карательную политику ОГПУ. Правда, он просил Молотова разрешить учиться в советской школе детям священников, но лишь для того, чтобы те могли с "себя смыть пятно этого звания". "Товарищ Емельян" (это была партийная кличка главного безбожника) считал, что из детей духовенства получаются самые ярые борцы с верой и Церковью.
Еще одним любимым детищем Ярославского была серия изданий под общим названием "Безбожник". Это были газеты и журналы с самыми грубыми кощунственными рисунками и подобными же текстами, задача которых была "искоренять религиозный дурман". Писал Ярославский и многочисленные статьи, в которых упрекал все религии и духовенство за догматизм и угнетение народа.
Однако у главного безбожника была и вторая жизнь. Он беззаветно, бездумно любил товарища Сталина и других видных партийцев. Борец с "опиумом для народа" был создателем биографии Сталина, которая по степени восхваления может затмить любое житие, и истории ВКП (б) – текста, "заменившего" для коммунистов Библию. Это был человек совершенно нетерпимый к любым спорам внутри партии, он считал, что на свете есть только одно правильное мнение и принадлежит оно Сталину. Вскоре после убийства Кирова, в 1934 году, Ярославский в письме к Орджоникидзе пишет: "Я прошу тебя, Сталина, Кагановича, Клима и других: берегите себя! Вы нужны всему человечеству, этого не надо забывать. Наша партия делает величайшее историческое дело в интересах всего трудящегося человечества".
Почитание Сталина у главного безбожника приобретало черты фанатичной веры. Догматик до мозга костей, Ярославский вмешивался даже в личную жизнь членов партии и их поведение, он готов был исключать коммунистов из партии за лишний стакан вина или не очень скромное платье. Его пристрастие к единообразию приводило к тому, что некоторые инициативы Ярославского вызывали раздражение у членов ЦК. Между тем, Сталин считал Ярославского недостаточно жестким и иногда устраивал ему показательные "порки", после которых главный безбожник и партийный историк униженно просил указать на ошибки и был готов на любые изменения собственных мыслей и текстов.
Особенно ярко псевдорелигиозный характер почитания "вождя народов" проявился в последний период жизни Ярославского. Страдая от болезни и любыми способами добиваясь внимания Сталина, товарищ Емельян писал в своих записках: "У меня ничего, кроме партии, выше партии, важнее партии, нет, и не было. Как бы ни сложилась лично для меня обстановка, я останусь ее верным дисциплинированным членом, величайшей радостью для которого является – целиком отдать себя, без остатка там, где это нужно партии". Заметим, что это практически оруэлловский текст человек писал в стол и для себя, что свидетельствует о полной деградации личности Емельяна Ярославского, которого даже однопартийцы называли "лакеем" Сталина. Существует карикатура, которая распространялась на XV съезде ВКП (б), изображающего борца с религией в качестве ищейки Сталина.
Судьба главного идеолога безбожия в СССР очень показательна, и она является убедительным доказательством слов Тертуллиана о том, что всякая душа по природе христианка. В отсутствии подлинной веры пустота в душе Ярославского была заполнена идолами. Впрочем, это тема для отдельного разговора, не связанного с историей.
Источник: Татьянин день
