Об авторе: Протоиерей Дмитрий Григорьев - почетный настоятель Вашингтонского Свято-Николаевского кафедрального собора Православной Церкви в Америке. Нельзя не приветствовать начало переговоров и появившуюся возможность установления нормальных отношений Русской Зарубежной Церкви с Русской Церковью-Матерью. Церковный раскол всегда трагичен, всегда ранит сердца верующих людей.
Казалось бы, причин продолжать раскол теперь не осталось. Ведь он возник в результате братоубийственной войны и потери родины многими ее гражданами. Сразу после падения богоборческой власти Святейший Патриарх Алексий II призвал Зарубежную Церковь к единению. Слава Богу, движение к сближению Церквей началось. Но непонятно, почему у некоторых оно вызывает такие затруднения. Почему продолжаются обвинения многострадальной Русской Церкви в "сергианстве" и "экуменизме"? Если вникнуть в суть этих обвинений, они окажутся весьма несправедливыми.
Попытки Церкви выжить в условиях советской власти правильнее было бы назвать не "сергианством", а "тихонианством". Ведь митрополит Сергий (Страгородский) не начал, а продолжил путь, начатый Святейшим Патриархом Тихоном, который, думая только о сохранении Церкви, пошел на контакт с воинствующей богоборческой властью.
Патриарх Тихон поначалу громогласно осуждал и анафематствовал советскую власть, но впоследствии он пришел к убеждению, что это лишь усугубит и без того бедственное положение верующих: "Вознося молитвы наши о ниспослании благословения Божия на труд народов, объединивших силы свои во имя общего блага, мы призываем всех возлюбленных чад Богохранимой Церкви Российской в сие ответственное время строительства общего благосостояния народа слиться с нами в горячей молитве ко Всевышнему о ниспослании помощи рабоче-крестьянской власти в ее трудах для общенародного блага. Призываем и церковно-приходские общины и особенно их исполнительные органы не допускать никаких поползновений неблагонамеренных людей в сторону антиправительственной деятельности, не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что советская власть - действительно народная рабоче-крестьянская власть, а потому прочная и непоколебимая".
"С глубокой скорбью мы должны отметить, - писал святитель, - что некоторые из сынов России, и даже архипастыри и пастыри, по разным причинам покинули Родину, занялись за границей деятельностью, к коей они не призваны, и во всяком случае вредной для нашей Церкви. Пользуясь нашим именем, нашим авторитетом церковным, они создают там вредную и контрреволюционную деятельность. Мы решительно заявляем: они чужды нам, мы осуждаем их вредную деятельность. Они вольны в своих убеждениях, но они в самочинном порядке и вопреки канонам нашей Церкви действуют от нашего имени и от имени Святой Церкви, прикрываясь заботами о ее благе. Не благо принес Церкви и народу так называемый Карловацкий Собор, осуждение коего мы снова подтверждаем". (Акты святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы, 1917-1943 гг. - Москва, 1994).
Некоторые пошли в катакомбы. Но ведь просуществовать в катакомбах как Церковь, смогло лишь ничтожное число духовенства и верующих. Советские спецслужбы были значительно эффективнее и технически оснащеннее, чем их "коллеги" времен римских цезарей. И только некоторые, как, например, святой страстотерпец Тихон и последовавшие за ним "сергиане", жертвуя своими убеждениями и репутацией в глазах тех, кто оказался вдали и на свободе, или тех, кто был пленен, пытались сохранить структуру Церкви.
Известное послание митрополита Сергия (Страгородского) 1927 г. истолковано было не совсем правильно. Особенно возмутила зарубежных церковных деятелей фраза: "Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи". Но ведь в ней "радости и успехи" относятся к родине, а не к Советскому Союзу.
А вот что сказал покойный епископ Василий (Родзянко) по радио в серии бесед "Русская Церковь в XX веке": "В 1927 году митрополит Антоний (Храповицкий) написал скорбную статью, где говорил о своем ученике и друге Сергии с явно проступавшими слезами. Он уговаривал его не идти путем, которым пошел, а "принять венец мученический". Много позже, когда политические страсти разнуздались, Антоний писал в частном письме: "А у меня образ Сергия никак из сердца не выходит".
Теперь об "экуменизме". В "Архипастырском послании" - итоговом документе Епархиального Собрания РПЦЗ, состоявшегося в Нью-Йорке 27-29 мая 1962 г. находим такие строки: "Современный мир вместо истинной Христовой спасающей Церкви желает насадить на земле ложную Церковь... Так называемое "экуменическое движение" пошло по фантастическому и неосуществимому пути создания "земного" царства Христова... Не могут иметь никакого оправдания и заслуживают сурового осуждения так называемые "православные экуменисты", которые для одного сотрудничества с мировым экуменизмом искажают учение о Церкви Христовой и приспосабливают его к требованиям современной моды".
Но ведь это обвинение не соответствует истине. Экуменическое движение и Всемирный Совет Церквей (ВСЦ) не ставят своей целью создание "сверх-Церкви". Православные вполне отдают себе отчет в том, что с ВСЦ, в котором количественно преобладают различные протестантские деноминации, у них часто нет желаемого взаимопонимания. На экуменических встречах православные участники стараются знакомить мир с православием. При этом ни на какие компромиссы в отношении веры православные не идут и в совместных богослужениях не участвуют. А в чтении молитвы в начале или в конце собрания всеми его участниками ничего предосудительного и греховного нет.
Если бы Господь и его ученики не шли на контакт с мытарями и фарисеями, с самарянами и римлянами, не было бы Церкви. Господь сказал своим ученикам: "Идите, научите все народы..." Это значит: не ждите, когда люди придут к вам, а идите к ним сами
"НГ-религии", 7 апреля 2004 г.
