Четверть века назад наша неуемная Москва, уподобившаяся безмерному овалу картофелины, дала несколько "проростков" и таким образом распростерлась за пределы кольцевой автодороги.
Один из "ростков" прободил сложившиеся живые деревенские ткани подмосковных Химок и подмял старинные селения Куркино, Юрово, Машкино, нет в них теперь привычного сельского хозяйства, все меньше и коренных жителей. Правда, еще остаются кое-какие памятники да сохранившие старые имена новые улицы. А есть еще улицы, увековечившие память доблестных людей Отечества. Их немного, тех улиц. Точнее, всего-то парочка. А ведь с возвращением в центре города исторических топонимов было бы так уместно перенести сюда, на новейшие окраины, улицы в память тех, кто напрямую связан с той или иной местностью. Нет больше, к примеру, в Москве улиц Грановского, Герцена, Огарева – почему бы не вернуть эти названия при застройке Куркина? Тем более что тут связь вовсе не безотносительная. Но прежде всего – о самом названии Куркино, или Курицыно, если хотите...
Действительно, поначалу Куркино звалось Курицыно – считается, по старейшему из владельцев, думному дьяку при Иване III, боярину Федору Курицыну. Современное Куркино во многом спланировано новаторски: малоэтажная застройка или дома каскадных высот. Вкраплениями пытаются сохранить и леса, даже возникли улицы Соловьиной рощи, Ландышевая. Не знаю, навещают ли их соловьи в мае, но ландыши наблюдал там даже зимой – правда, в виде гигантского плиточного изображения на фасаде местной школы. С другой стороны, потихоньку обустраиваются сползающий в долину Сходни парк и аллея Славы памяти погибших односельчан. Вообще же отношение к красоте природы в Куркине бывало и получше: так, один из последних тамошних помещиков, сын легендарного терапевта С. Г. Захарьин за баснословные суммы арендовал у местных крестьян часть леса и сходненских лугов, чтобы воспрепятствовать появлению там кирпичных фабрик, кабаков, красилен и свалок. А пашня и сенокос – пожалуйста, только бы сохранить восхитительное очарование пейзажа.
Что и говорить, семья Захарьиных много заботилась о благополучии куркинцев и сохранении природы. Выкупивший в 1872 году у крестьян часть их наделов, сам Г. А. Захарьин, профессор медицины Московского университета, сколь мог, содействовал бедноте зерном и деньгами, делал вклады и в приходскую церковь . А еще отстроил в долине Сходни собственную усадьбу. Когда Григория Антоновича не стало, члены семьи на территории имения возвели внушительное здание больницы, которое в 1909 – 1914 годах проектировал художник Грабарь в сотрудничестве с Клейном и Розенбергом. Позднее лечебницу преобразовали в санаторий, где практиковал хирург Юдин, а знаменитый передвижник Касаткин с художницей Ржевской вел там просветительскую работу. В санатории на Куркинском шоссе, ставшем в годы войны госпиталем, отдыхал и "фиксировал" местные виды А. Васнецов. Нынче его корпуса занимает одна из столичных больниц, заслуженно носящая имя Григория Захарьина. Теперь в Куркине имеется и Захарьинская улица. А вот имение не уцелело.
Зато на Новогорской улице чудом сохранилась Владимирская церковь , имеющая самое непосредственное отношение и к Захарьиным, и к предшествовавшим им более древним владельцам селения... Ее подняли в 1670-х при куркинском хозяине, боярине Иване Воротынском, сподвижнике во всех походах царя Алексея Михайловича. Подле вырос и трехэтажный дворец Воротынских – в их честь сегодня зовется основная улица Куркина. К потехе бояр в селе существовали дворы сокольников да псарей. Только вот незадача: к концу XVII столетия знатный род пресекся, и вдова отписала село патриарху Адриану. А в 1840-е перестроили и обветшавший храм Владимирской иконы. Любопытно, что в те же годы Куркино оказалось тесно связано с кружком отечественных либералов: через Сходню в Соколово-Мещерское, усадьбу дворян Дивовых, съезжались Герцен, Огарев, Кетчер, приезжали Панаев, Анненков, Щепкин, Корш, Грановский, Боткин... Герцен запечатлел сходненские красоты в "Былом и думах", да и вся их компания любила прогуливаться по куркинским предместьям.
Соколово-Мещерская улица современного Куркина лишь отчасти напоминает о тех постояльцах. Минет несколько десятилетий, и вспыхнут барские усадьбы, с поруганных храмов рухнут сбрасываемые колокола и кресты. Печальной участи не избежит и Владимиро-Куркинская церковь , затворенная в 1938-м и обращенная в склад. Правда, в 1947-м церковь отворят, и более закрываться она не будет. Сегодня приход ухаживает за сооруженной в 1899 году самим Шехтелем и мозаично оформленной В. Васнецовым семейной усыпальницей – часовней Захарьиных, внутри которой погребены Григорий Антонович и Сергей Григорьевич Захарьины. Кроме того, к церкви приписан устроенный несколько лет назад крошечный храм Александра Невского на Родионовской улице. К слову, та улица хранит память о вошедшей в черту Химок деревне Родионово (Кобылья лужа), куда в позапрошлом веке перебралась часть жителей Куркина, Машкина и Юрова.
Последняя деревня, к которой ведет длинная Юровская улица, возможно, была наречена по имени средневекового князя Юрия Сабурова, в конце XVI века она входила в Черкизовскую дворцовую волость и принадлежала сыну Грозного, царевичу Ивану. Шло время, менялись владельцы – Куркинские, Воротынские, Голицыны и, наконец, наследники Петрова выдвиженца Меншикова. Подвергнутые опале, они впоследствии вновь укрепились при дворе и на высших чиновничьих креслах: среди Меншиковых выделялись адмиралы, генералы, губернатор Кронштадта. Один из оных, Александр Сергеевич Меншиков, увлекся доходным фабричным делом и имел в Юрове суконное производство. Тем не менее сам он свое сельцо навещал редко, а управляющие, всего скорее, лишь увеличивали собственные карманы в отсутствие барина. Крестьяне бедствовали, подавались в окрестные селения, а то и бунтовали. Что еще? А еще – постепенно забывали земледелие и переходили к более выигрышным и скороспелым промыслам: сдавали углы под дачи, занимались извозом и кустарными безделушками, оттекали в промышленность, а с тем отрывались от корней векового древа, падали, точно испорченные плоды, и выстилали собой днища городов и заводских поселений. Юрово обросло кустарщиной, а последний из властвовавших там Меншиковых продал отчий дом и фабрику разорившемуся купцу Генке. До революции в Юрове на миг утвердился знаменитый фабрикант Жиро, а затем...
Взглянем-ка лучше на превратности нашего времени, для чего по Юровской выйдем на Новокуркинское шоссе и попробуем преодолеть по пешеходному мосту. За ним открывается вид на отстроенную в Химках Федоровскую часовню. Видимая граница между Москвой и Химками уже стерлась. Вот и расположенное неподалеку Химкинское кладбище, где среди сотен прочих покоятся собиратель сведений о храмах первопрестольной П. Паламарчук, хоккеист В. Брежнев, замечательный актер эпизода Н. Парфёнов, давно уже считается столичным... Москва слилась с Химками, Химки поглотили Сходню – ни тебе тут пашен, ни лесов, ни чистого воздуха. Нынче и деревня Машкино – часть мегаполиса. К концу 1980-х она прекратила существование, жителей отселили, а избы и усадьбы заняли расползшееся Химкинское и новообразованное Машкинское кладбища. Там, кстати, похоронен удивительный человек, почетный гражданин Химок, научный сотрудник одного из местных НИИ и основатель изумительной Химкинской галереи С. Н. Горшин...
Сергей Николаевич родился в 1908-м в мордовской глубинке. В Саранске посещал рисовальную школу, затем учился в Казанском университете и работал по лесному хозяйству. Перед войной получил назначение в Химки, а в годы эвакуации свел дружбу в Новосибирске с авиаконструктором Антоновым, тот приобщил его к собирательству. Свою коллекцию Горшин передал частично в Могилев, 60 произведений русских художников – в Третьяковку. Около 500 книг по изобразительному искусству, 203 живописные и графические работы достались Химкам – так возникла городская галерея, главным сотрудником которой сам Сергей Николаевич был до самой смерти в феврале 1997-го. А еще он писал стихи и прозу. Редкая натура...
Но вернемся в жилые массивы Куркина. Прогулявшись по его улицам, нельзя не заметить, сколь обильно усыпаны они вывесками с названиями всевозможных салонов красоты, в том числе для домашних питомцев, магазинов элитных вин и сигар. Я, конечно, не против, с эпохою не поспоришь. Но сознание невольно теребит вопрос: что дальше?..
Источник: Московская правда
