Первая декада декабря выдалась как никогда обильной на политические новости. Это и выборы депутатов Государственной Думы, и шумные демонстрации протеста не согласных с их результатами москвичей, не менее шумные митинги сторонников "Единой России" и, наконец, субботняя демонстрация на Болотной площади в центре Москвы, равной которой не было едва ли не два десятка лет.
Открытое и массовое протестное движение – новая и необычная деталь политического пейзажа путинской России (демонстрации "несогласных" из-за их малочисленности – не в счёт). Оно стало следствием выдвижения Путина кандидатом в президенты в конце сентября этого года. 20 ноября премьер-министра впервые за всю его политическую карьеру освистали на публике – когда он пришёл в спорткомплекс "Олимпийский" поздравить Фёдора Емельяненко, победившего в кулачном поединке американца Джеффа Монсона. Все, кто видел этот ролик в социальных сетях, запомнили, какое удивлённое и недоумённое лицо было у Владимира Владимировича, когда он, стоя на ринге, под свист в зале приветствовал чемпиона. И хотя вскоре последовало официальное разъяснение: мол, свистели не Путину, а проигравшему американцу, мало кто поверил в это. Судя по всему, не поверил и сам национальный лидер: с того дня он ни разу не появился в местах массовых скоплений болельщиков, отменив заранее назначенные мероприятия.
Но по-настоящему протест выплеснулся на улицы и площади столицы на следующий же день после парламентских выборов. Не согласные с их результатами избиратели вышли на митинги, самый массовый из которых собрал на Болотной площади в субботу многие десятки тысяч человек. Не будем давать оценку честности и прозрачности процедуры выборов и степени их фальсификации. Нас интересует другое. Неделя, прошедшая после выборов, показала, что у нас, по сути, существуют две России: Россия телевизора и Россия интернета. Дело в том, что выпуски новостей на ведущих телеканалах ни словом не обмолвились ни о демонстрациях протеста, ни о задержаниях десятков и сотен людей (за исключением субботнего митинга, который просто невозможно было проигнорировать). В то же время интернет буквально захлёбывался от упорно замалчиваемой официальными СМИ информации. В социальных сетях оперативно выкладывались видеоролики, очевидцы делились с читателями эксклюзивными новостями. То и дело поднимались жёсткие вопросы: будет ли в России революция? Не дошла ли до нашей страны "арабская весна"? Ждёт ли Путина участь Мубарака или Каддафи?
Попробуем дать ответ на эти вопросы. Ещё из трудов классика марксизма хорошо известно, что революции происходят лишь тогда, когда "верхи не могут, а низы не хотят". Именно такая ситуация имела место в нашей стране накануне революций 1917 и 1991 годов. Можно ли сравнить Путина и его окружение с Горбачёвым и членами его политбюро конца 1980-х годов! Или с Российской империей последних предреволюционных лет, когда только в 1916 году сменилось три премьер-министра, каждый из которых был слабее предыдущего, когда в газетах открыто критиковался император – верховный главнокомандующий в длившейся третий год войне, а императрица подозревалась в шпионаже в пользу Германии!
То же и с "низами". К 1917 году общество смертельно устало от войны, цели и задачи которой были подавляющему большинству жителей страны непонятны. В 1991 году советские люди были морально раздавлены обрушившейся на них правдой о советском периоде истории. Кроме того, оба политических кризиса сопровождались одним важнейшим фактором. В феврале 1917 года люди вышли на улицы Петрограда с призывами против самодержавия именно тогда, когда в столице кончился хлеб. (Неважно, что этот дефицит был создан искусственно.) К лету 1991 года в Советском Союзе кончилась еда. Многие магазины стояли закрытыми, в другие – где скудный ассортимент товаров ещё оставался, пускали исключительно по специальным карточкам с фотографиями владельцев.
Вместе с тем, оба раза: и в 1917, и в 1991 году, в обществе были авторитетные неформальные лидеры, противостоявшие официальной государственной машине: весной 1917-го – Керенский, осенью того же года – Ленин, в 1991 году – Ельцин, которого поддерживало более девяноста процентов россиян. Власть же олицетворяли мягкие и нерешительные руководители: Николай Второй, Керенский (когда он стал главой Временного правительства), Горбачёв.
Теперь давайте проведём воображаемый мостик из прошлых революционных эпох в наш 2011-й год. "Верхи" у нас всё ещё очень сильны. Во главе страны стоит жёсткий и харизматичный лидер, готовый ради сохранения спокойствия и удержания власти к решительным действиям. Неформального лидера, способного, как в 1917 и в 1991 году, повести за собой миллионы недовольных, нет. Навальный – не в счёт: подавляющее большинство наших соотечественников – люди телевизора, а не интернета, и ничего о нём не знают. Войны, к счастью, нет. Моральное состояние общества не подточено никакими леденящими душу открытиями. Еды в стране вполне достаточно, исчезнуть даже искусственным образом она не может.
И, наконец, главное – Россия телевизора неизмеримо больше России интернета. Несмотря на десятки тысяч неравнодушных людей, запрудивших в субботу Болотную площадь, никакой тотальной массовости протеста у нас – к сожалению или к счастью, – нет. Возмущены подтасовками лишь единицы из тысяч, а подавляющему большинству и выборы, и их результаты совершенно безразличны: были бы еда, водка да телевизор.
Таким образом, революции у нас в обозримом будущем не предвидится. Хорошо это или плохо – судите сами.
Источник: Татьянин день
