События последнего времени - кампания Союза православных граждан против запланированного строительства кришнаитского храма на Ходынском поле в Москве (вылившаяся в итоге в физические столкновения), отмена по суду регистрации московской общины Cвидетелей Иеговы, а также отшумевшие совсем недавно споры о введении в средней школе преподавания "Основ православной культуры" (на основе одноименного учебника) - ставят вопрос о том, нужна ли России конфессиональная политика.
С точки зрения либеральных правозащитников, делающих упор на закрепленные в Конституции России принципы "свободы совести" и секулярного характера государства (С.Ковалев, Л.Пономарев, Ю.Афанасьев и др.), сама постановка вопроса о подобной политике является нонсенсом, поскольку таким образом государство вторгается в сферу духовной свободы и личного выбора граждан. В этом плане они следуют духу либеральной философии XVIII-XIX вв., выводившей сферу убеждений и морали из области интересов государства.
Однако, как показывает опыт второй половины ХХ в., светский характер государства вовсе не предполагает секуляризованного общества, а разделение политики и религии не создает гарантий того, что не станут политизироваться сами конфессии - в силу недовольства своим статусом либо в силу стремления подчеркнуть свою роль в истории и культуре конкретной страны, в том числе и средствами политики. В подобной ситуации государство, отказывающееся от проведения сколько-нибудь внятной конфессиональной политики, сталкивается с большим числом проблем, которые не удается решить обычными политическими средствами.
Между тем опыт Запада дает нам примеры эффективной конфессиональной политики, вполне совместимой с принципом светского государства. И зачастую данная политика направлена на поддержку традиционных для данной страны конфессий без ущерба для остальных. Многие вспоминают при этом государственный характер англиканской церкви в Соединенном королевстве Великобритании и Северной Ирландии, где ее главой выступает сама королева. Достаточно характерен в этом отношении и пример Финляндии, где к числу традиционных конфессий законодательно отнесены не только лютеранская (пятидесятническая), но и православная церковь. При этом понятие "традиционная конфессия" обладает необходимой юридической определенностью: последнее предполагает финансирование государством факультативного обучения основам данного вероисповедания в государственных школах на факультативной основе, а также ряд иных социальных и правовых льгот. Подобные отношения существуют между государством и церковью в Литве (где властями был заключен конкордат с римско-католической церковью) и в Грузии (где существует договор об особых отношениях с Грузинской православной церковью). При этом практически не возникает вопроса о том, что "одни конфессии равны более, чем другие".
Совершенно особый случай представляет собой состояние дел в политико-конфессиональной сфере в России. Еще в 1997 г. Госдумой РФ был принят закон "О свободе совести", содержавший понятие "традиционная конфессия" и причислявший к числу таких конфессий православие, ислам, буддизм и иудаизм. Закон вызвал протесты ряда религиозных организаций (преимущественно протестантских), а также Госдепартамента США и лично госсекретаря М.Олбрайт, усмотревших в нем нарушение принципов "свободы совести" (хотя подобное обвинение выглядит несостоятельным на фоне практики установления правового статуса традиционных конфессий во многих зарубежных странах). Однако главный недостаток закона состоял в другом - в его "рамочном" характере, поскольку содержащееся в нем понятие "традиционная конфессия" не наполнялось никаким конкретным правовым содержанием.
Непоследовательность регулирующего конфессиональные отношения законодательства была дополнена крайней невыразительностью российской конфессиональной политики. Несмотря на свою декларативную идентификацию с православием (реже - с исламом) представителей политического руководства и элиты, никакой последовательной политики в отношении доминирующих конфессий государства не проводилось. Результатами такой "уклончивой" линии стали спонтанная политизация религиозных сообществ (причем православная община не была здесь первой), раскол внутри некоторых из них (достаточно вспомнить острый конфликт внутри мусульманской общины между сторонниками главы ЦДУМ Т.Таджуддина и главы Совета муфтиев Р.Гайнутдина), экспансию тоталитарных сект (наподобие печально известных "Аум синрике" и "Белого братства") в пределы России и ваххабитско-фундаменталистской идеологии (о необходимости противодействия которой уже неоднократно заявляли представители традиционного российского ислама) в пределы России.
Попытки же принять специальный закон, определяющий статус традиционных российских конфессий (инициированные депутатом Госдумы А.Чуевым), пока не имели успеха. Активно выступающие против принятия такого закона либеральные правозащитники, сознательно либо несознательно смешивающие понятия "государственной церкви" и "традиционных конфессий", продолжают демонстрировать свою приверженность двойной морали: выступая против введения факультативного обучения основам традиционных вероисповеданий в школах, они в то же время соглашаются с царящими в большинстве средних учебных заведений специфическим "моральным" состоянием и прогрессирующей криминализацией.
В этой ситуации принятие полноценного законодательства о традиционных конфессиях является, на взгляд автора, насущной необходимостью. Речь при этом идет не о подавлении "нежелательных" вероисповеданий и не об обязательном введении "Закона Божия" в государственных школах, а о правовом регулировании конфессиональных отношений без нарушения самого принципа свободы совести. Кроме того, жизненно необходим диалог между представителями традиционных российских конфессий и диалог между ними и представителями "нетрадиционных вероисповеданий" (исключая тоталитарные секты, действия властей в отношении которых должны опираться на специальные статьи в уголовном законодательстве).
Необходимо и изменение социального имиджа самих традиционных конфессий - в сторону большей открытости, толерантности и более активной ориентации на актуальные проблемы российского общества. Они призваны стать равноправным партнером государственной власти и взять на себя ответственность за решение конкретных проблем, а не просто претендовать на определенные привилегии. В противном случае ситуация идейно-мировоззренческого кризиса в России не будет преодолена и, в свою очередь, не позволит преодолеть все остальные переживаемые страной кризисы.
Русский Журнал , 8 апреля 2004 г.
