Нужна ли России православная партия, зачем отправлять "сетевых хомячков" на войну и почему интеллигенция любит только слабую церковь? В эфире радио "КП" (97.2 fm) спорили председатель синодального Отдела по взаимоотношениям церкви и общества Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин и журналист Павел Шеремет.
НУЖНА НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА, КОТОРАЯ "ЗАВОДИТ"
"КП":
– Отец Всеволод, что вас подвигло на "Непраздничные мысли"?
Всеволод Чаплин:
– Стабильности сегодня мало для того, чтобы сохранилась страна. Если лет пять-семь назад этого было достаточно, то сегодня уже нет. Политическая жизнь пришла в движение. Обратно ее не загонишь, как нельзя обратно загнать шампанское в бутылку и закрыть его пробкой. И сегодня, если мы хотим сохраниться, нужны нестандартные, жесткие действия. Должна быть наступательная политика, после которой народ мог бы с чистым сердцем сказать: это меня, что называется, "заводит", я в этом вижу драйв, извините за модные словечки. Люди психологически устали. И если эта ситуация будет сохраняться, никакие экономические блага не спасут. К вопросу о политической партии. Я сам не знаю на него ответа. Я его и задал для того, чтобы услышать ответ от общества. Не уверен, что сегодня возможна православная партия или христианская партия, пусть даже она так не будет называться. Есть две группы, которые предлагают создать в одном случае православную партию, в другом – партию православно-протестантскую. В 90-е годы таких групп было еще больше. К сожалению, в 90-е годы не получилось объединиться, завоевать серьезное доверие людей. Получится ли сейчас? Нужна ли такая партия сегодня? Вот, собственно, об этом хотел спросить блогосферу.
СОБЧАК СМЕНИТ ИМИДЖ И СТАНЕТ СЕРЬЕЗНЫМ КОНСЕРВАТОРОМ
"КП":
– А на митинг священнику можно?
Чаплин:
– Это зависит от того, что за митинг и что люди ждут от священника услышать. Я сам несколько раз выступал на публичных мероприятиях под открытым небом. Собственно, это и были митинги, хотя некоторые люди называли это молитвенными стояниями. Это были выступления по поводу ювенальной юстиции, пропаганды гомосексуализма. Но очень важно также иметь в виду, с кем ты рядом стоишь на трибуне.
"КП":
– С Немцовым и Собчак стоять не будете?
Чаплин:
– При всем уважении к тем людям, которые вышли на Болотную площадь и на проспект Сахарова, а среди них есть мои друзья и наши прихожане, мне кажется, что они не хотели бы видеть своими лидерами Немцова, Каспарова или Собчак. Те, кто освистывали упомянутых лиц, не чувствовали ли они себя не в своей тарелке, когда от их имени делались определенные заявления? Не вижу ничего плохого в участии в общественной дискуссии и Каспарова, и Немцова, и Собчак. Относительно будущего Ксении я предлагаю поразмыслить, по крайней мере, лет через пять. Это очень умная и активная дама. Рискну предположить, что в свое время она сменит имидж, будет серьезным консерватором. Но то, что она делает сейчас, достаточно спорно, скажем мягко. И мне на одной трибуне с ними стоять не хочется. К диалогу с любым из них я готов. Но вместе выступать сложно, потому что у меня и у них несколько разные послания.
"КП":
– А с достойными встали бы?
Чаплин:
– Смотря какие ставятся цели. При всем понимании того, что люди имеют право на собственное мнение, две вещи должны всегда иметься в виду. Нельзя разрушать мир в стране, государственность – как рамку, которая сдерживает страну от крайних проявлений преступности, безумия. И одновременно помнить о единстве народа. Как только мы начинаем раскачиваться в сторону "Русские против кавказцев", "Бедные против богатых", "Москва против не-Москвы", появляется опасность хаоса, который, как правило, редко бывает неуправляемым. Им очень часто управляют люди, которые любят половить рыбку в мутной воде. Это не обязательно мировая закулиса, Запад, ЦРУ. Это и некоторые наши так называемые политтехнологи.
Вот господин Белковский облил достаточно серьезными потоками грязи и Святейшего Патриарха, и вашего покорного слугу, и некоторых других церковных людей. Хотелось бы, что называется, позадавать вопросы: господин Белковский, а связывают ли вас сегодня рабочие отношения, как бы с одной стороны, с господином Березовским, и как бы с другой стороны, с госпожой Тимаковой. Давайте-ка послушаем, сможете ли вы на эти вопросы внятно ответить.
АРМИИ НУЖНО РАЗМЯТЬ МУСКУЛЫ
"КП":
– Имеет ли право духовенство поддерживать ту или иную партию?
Чаплин:
– Церковь не может быть церковью только одной партии. Она всегда будет поддерживать равный диалог с разными политическими силами. Если нам скажут: мы с вами не будем разговаривать, – значит, не будем. А потом еще раз предложим диалог. Но при этом церковь никогда не будет выбирать свою партию, которую она благословляет, а остальные проклинает.
Павел Шеремет:
– Я спокойно отношусь к этой идее. Скорее всего, это все будет формально, как многое из того, что предлагает власть или церковь, приближенная к государству. Есть же христианские демократы в Германии, никаких проблем. Но появление в России православной партии может привести к появлению исламской партии. Тема национальная, религиозная в России очень и очень опасна. Если с этими вещами обращаться популистски, то это может перерасти в конфликты. Хотя отец Всеволод ратует за конфликты, раз считает, что российской армии нужно размять мускулы.
Чаплин:
– Я не боюсь появления мусульманского фактора в политике. В свое время были как христианские, так и мусульманские политические группы созданы. Ничего страшного не произошло. Так что меня удивляют активные православные миряне, которые говорят: давайте не будем ничего делать, а то мусульмане что-то сделают в этом же роде, но лучше нас. Надо действовать, надеясь на успех, не обрекая себя на поражение с самого начала.
Армия не может находиться в состоянии стагнации. Сегодня получается так, что и армия, и некоторые части правоохранительных органов превращаются в жалкое подобие себя. В свое время мы вошли в Косово, но быстро ушли. Правильно ли сделали, что ушли? Сегодня есть много ситуаций, в которых Россия могла бы себя более волевым образом проявить.
"ОТЕЦ ВСЕВОЛОД ПОДКЛАДЫВАЕТ ЦЕРКВИ НЕ "СЕТЕВОГО ХОМЯЧКА", А СВИНЬЮ"
"КП":
– "Сетевые хомячки" – для вас это кто? И вообще это лексика Бориса Немцова...
Чаплин:
– Я не люблю этого слова, но уж если его стали употреблять, отставать от моды, наверное, было бы странно. В моем представлении это очень малоприятный тип. Человек, который боится открытой дискуссии, открытого спора даже с собственным шефом. Сидит где-то в комфорте и уюте и поливает окружающих грязью, считая себя героем. Это тип такого подлеца, который боится открыть свое настоящее имя. Это не хомячок даже. Хомячок все-таки пушистый, его хочется погладить и накормить. А это что-то гораздо более отвратительное.
Шеремет:
– Термин "сетевые хомячки" был придуман пропагандистами от власти для дискредитации тех, кто в Интернете критиковал власть, не имея возможности выйти с открытой критикой на телевидение. Идиоты есть везде, как среди православных хоругвеносцев, так и среди либералов. С дураками в любом объединении тяжеловато. Очень много "хомячков" выступают с теми или иными идеями под своей фамилией, со своими физиономиями на аватарках. И сейчас этот сетевой протест выплеснулся на улицы. И власть начинает выдумывать разные истории для того, чтобы этот протест сбить, превратить его в карнавал. И в этом смысле отец Всеволод подкладывает свинью, не "сетевого хомячка", а свинью Русской православной церкви, выступая со своими абсолютно реакционными заявлениями. Потому что сейчас, в принципе, эксперты фиксируют некое охлаждение людей к церкви. В начале 90-х была волна прихода людей в церковь. У нее был шанс стать институтом справедливости в тот момент, когда в самой России он исчез. Но последние годы привели к тому, что в церкви возобладали, на мой взгляд, консервативные, стяжательские какие-то группы. И решили, что через близость к государству можно решить свои вопросы: тут и там построить новый храм, в программу школьную ввести курс изучения православия. А за это нужно сделать некие реверансы. И появляются призывы, как у вашего коллеги – игумена Уткина, предлагавшего благословить внутренние войска на подавление мятежей.
Чаплин:
– Кстати, несколько месяцев назад, а не в связи с последними митингами.
Шеремет:
– Мне очень жаль, что интеллектуалы РПЦ занимаются решением сиюминутных и не своих проблем.
Чаплин:
– Все проблемы – наши. Все, что волнует народ, – самая прямая сфера ответственности церкви. И вопрос о протестах, и вопрос о будущем нашего государства, Украины, Белоруссии, мира – все это вопросы церкви. Церковь должна говорить людям правду. Одеваться неприлично – значит разрушать собственное будущее. Это не консервативные истины, это вечные истины. Общество, которое этого не понимает, не выживет. Люди, которые готовы разрушить собственную государственность ради сиюминутных политических лозунгов, себя уничтожают.
Шеремет:
– Предложение провести честные выборы – это предложение о разрушении государства?
Чаплин:
– Когда под лозунгом проведения честных выборов ты видишь политические манипуляции, очень опасные для будущего страны, это плохо. Честные выборы нужны. Оранжевые революции не нужны. Я не согласен с тем, что в церкви сегодня стало меньше людей. В церкви сегодня стало гораздо больше людей, чем даже два года назад. Об этом говорит и принесение Пояса Богородицы, и то, что сегодня чувствуешь, как в храме, где я служу, что бабушки уступают место людям среднего возраста, молодежи. В моем храме по воскресеньям женщины превращаются в меньшинство. Такого представить себе было нельзя в 90-е годы, когда вроде бы была поверхностная мода на религию. Та часть интеллигенции, которая считала, что церковь должна петь под ее дудку, действительно охладела. Потому что церковь стала говорить неудобные вещи, которые будят совесть. Патриарх сказал, что нельзя ставить вопрос о непорядке в государстве – а у нас там серьезный непорядок, – одновременно не ставя вопрос о том, какие у тебя отношения с собственной женой, как дела с твоей личной нравственной чистоплотностью. Церковь говорит правду и власти, и обществу. Мы, конечно, за это всегда будем биты, но мы этого не боимся.
"ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ЛЮБИТ СЛАБУЮ ЦЕРКОВЬ"
Шеремет:
– Когда я слушаю вас, мне кажется, что 100 лет нашей истории прошли мимо вас, гонений на церковь как будто не было. Передо мной встают сцены 1905 года, просто один в один повторяется история. Когда накануне революции церковь вместе с властью говорила: нужно отправить студентов в армию, чтобы дурь марксистскую выбить. Это закончилось 1917 годом. Потому что армия скинула царя. И вот эти попы, которые тогда поддакивали и прислуживали государству, отвергали предложения великих русских философов – Бердяева, Федорова, Соловьева – о том, что нужно начать какую-то дискуссию, модернизацию православия. Они говорили о свободе, а иерархи церкви требовали порядка.
Чаплин:
– Ошибка в 1917 году была одна – не проявили той твердости, которую проявили в 1905-м, подавив инспирированный, не общенародный протест, который был отчасти поддержан Японией. Он был организован людьми, которые представляли маленькую группу, но им удалось закрутить политическую игру.
Шеремет:
– Во главе с попом Гапоном, агентом охранки.
Чаплин:
– Единственная ошибка в 1917 году была в том, что тот мятеж не был подавлен так же решительно.
Шеремет:
– Вот видите, какие мы делаем разные выводы.
Чаплин:
– Что ж поделаешь.
Шеремет:
– Нужно учиться на тех ошибках, за которые заплатили такую дорогую цену. И не выходить попам-провокаторам с лозунгами Гапона.
"КП":
– "Поп-провокатор" – это Всеволод Чаплин?
Шеремет:
– Пока по этим заявлениям он абсолютно подпадает под это определение. Как провокация попа Уткина призвать войска на подавление мифического мятежа.
Чаплин:
– Это стремление сказать обществу правду на фоне той лжи, которой вы кормите народ. Лжи, которая связана с тем, что якобы весь народ сегодня выходит на какие-то протестные акции. Есть значительная часть общества, которая выражает политический протест, и я надеюсь, что власть пойдет на диалог и с протестующими, и с остальным обществом. Власть должна поменяться. Политика должна поменяться, как внутренняя, так и внешняя. И пробуждать общественное сознание и совесть нужно. Духовенство должно говорить о том, что в государстве нужно поменять, чтобы поставить его с головы на ноги. А с ног на голову его поставили в 90-е годы, когда вы вели телепрограмму, дорогой друг.
Шеремет:
– Сейчас у РПЦ есть уникальный шанс занять достойное ее место в российском обществе. Не через заигрывание с властью и строительство все новых храмов. А именно через то, что церковь даст людям ответ на вопрос: где справедливость и как жить в новом для многих мире? Что в этом мире правильно, а что неправильно с общечеловеческих, а не политических позиций? Люди, не получая ответа от власти и оппозиции, ищут какого-то третейского судью, хотя бы для решения общечеловеческих вопросов. Вместо этого мы получаем церковь как инструмент государственной политики, политические игры и провокации. Мы говорим о создании православной партии. А на следующем шаге начинаем диктовать, как одеваться. С точки зрения православной партии вы (корреспонденту Е.Чинковой – Ред.) одеты вроде бы неплохо. А с точки зрения мусульманской партии – вызывающе. И что мы теперь будем с этим делать? В церкви есть откровенные карьеристы, но есть и люди, которые пронесли свет веры через репрессии. Нужно их выдвигать вперед, а не популистов и провокаторов.
Чаплин:
– Как раз эти люди гораздо более консервативны, чем нынешнее поколение. И они жестко относятся к упомянутым вами философам, которые интересно мыслили, но в своей жизни, даже получив полную свободу, мало что сделали реально. Есть такая беда у части нашей интеллигенции – любить все слабое, маленькое и подавленное. Когда церковь была лишена возможности строить храмы, когда у нее на всем Дальнем Востоке был один приход, некоторые наши интеллигенты церковь любили. Пусть она там где-то сидит, как град Китеж, и будет частью нашей мечты о той России, которую мы когда-то построим на обломках тоталитаризма.
Сегодня церковь старается быть почти тем, что вы сказали – не судьей, конечно, судить нас будет Бог, но сообществом, которое высказывается по самым разным вопросам. Когда вдруг это режет глаз, будоражит совесть и заставляет спросить себя: "А может, я неправильно живу?", вот тогда-то мы и достигаем цели.
Источник: Комсомольская правда
