Мало кто помнит, что 7 марта 2012 года Владимир Путин принес "священнослужителям и верующим" извинения за антихристианский пародийный молебен, устроенный на амвоне в Храме Христа Спасителя.
Первая мысль, которая пришла тогда мне в голову, посоветовать Владимиру Путину выгнать взашей того, кто подсказал ему столь очевидно ошибочный пиаровский ход, поскольку, извиняясь, он прямо солидаризировался с теми, кто это вытворял. Потому что извиняться можно только за то, к чему причастен и в чем раскаиваешься. Логичнее было бы извиниться за своих доверенных лиц, которые хулили Христа и избивали журналистов.
Но это все пустяки. Советники президента останутся на своих должностях, а бывшие доверенные лица – в прежней первобытной дикости. Дело не в них. Дело в самом Путине, вернее, в "сакральности" его власти.
Впрочем, начнем наш разговор иначе.
Сторонники Болотной площади, а лучше сказать, противники Владимира Путина – люди неблагодарные. Ведь именно Путин, а не кто-то другой последовательно на протяжении двенадцати лет формировал гражданское общество, пытался построить партийную систему, защищал страну от внутренней межнациональной войны, территориального распада, экономического развала. Вспомните, как пришел Путин. Не как царь, не как вождь, а как управленец, как кризисный менеджер. Пришел и сказал: отложим в сторону любимую русскую забаву – поиски национальной идеи – и начнем работать. Это было его предложение, а не наше.
Но нам, русским, трудно жить без сакральности власти. Практически невозможно. Не потому, что мы холопы, а потому, что через власть, которая "всегда от Бога", хотим получить водительство Божие. Хотим, чтобы властитель был не только сильным, но добрым, справедливым, правящим по совести. Русские должны любить своего властителя. Эта любовь дает ему силу на правление и делает его власть легитимной. Не строгое наследование по крови и не честные выборы, а именно доверительная любовь народа. А кроме того, и это самое важное, эта любовь дает ему сакральность, необходимую для выполнения божественной миссии, необходимую для того, чтобы властитель стал орудием Бога, а не Его антагониста.
Сакральность была дарована Путину народом с первой минуты его правления. И он, чувствуя ее всем своим существом, приступил к великим государственным делам. Усмирил Чечню, отобрал у американцев нашу нефть, практически прекратил выплаты контрибуции за проигранную холодную войну, объединил Церковь. Реабилитировал понятие "патриотизм", не уничтожив при этом понятие "демократия", вернул стране гимн, а народу – чувство собственного достоинства.
Это были великие дела! Отрицать это невозможно.
Сможет ли простой офицер выдержать эту огромную психологическую, нравственную и мистическую нагрузку? Ведь его не воспитывали как наследника, до сорока лет он ничего не знал о Христе, о Церкви, о существовании мира божественных энергий. Сможет, если сохранит "сакральность", если вернет источник своей силы – утраченную народную любовь.
После Ельцина, опозорившего нацию пьяными выходками, народ подарил свою любовь чекисту Путину. Не писателю, не ученому, не священнику, а чекисту (!) – современному мытарю. В этой любви было все – и прощение за прошлые гонения, и надежда на будущую справедливость. Любовь растеряна, и мы видим, как Путин пытается ее вернуть. Но сделать это административными и пиаровскими мерами невозможно!
Я не готов говорить о причинах потери любви. А если сказать честно, не хочу. Не потому, что это требует "отдельного размышления", а потому, что причина скрыта в самом Путине, в его поступках за последнее четырехлетие. Глядя из 2012 года в год 2007, я могу лишь предположить, что, возможно, прав был тот, кто предлагал ему не прерывать миссию и идти на третий срок. Он принял иное решение: поступить конституционно – отказаться от власти и доверить ее другому "человеко-орудию". Теперь он вернулся.
Возможно ли Путину вновь обрести народную любовь? Возможно. Но для этого от него потребуются не пиаровские трюки, а трудные нравственные поступки. Кого-то простить, кого-то помиловать, кого-то вернуть, с кем-то расстаться, а перед кем-то покаяться и повиниться за слабость и предательство. Нет человека, который не согрешил.
Возможно ли дважды войти в одну реку? Христианину возможно. Поцеловав крест и Евангелие и склонив голову под епитрахилью.
"А причем тут, собственно, история с Pussy Riot и путинские извинения?" – вправе спросить читатель.
Объясняю. Путин извинился не вообще перед кем-то, а конкретно перед "священством и верующими". По мысли путинских пиар-технологов, это должно выглядеть как поступок церковного человека, как некое покаяние от имени верховной власти за деяния своих "неразумных детей". Но по церковным правилам запрещено каяться в том, чего не совершал.
Поступок Путина оказался профанным и свидетельствует о том, что он потерял интуицию, ту высшую интуицию, которой он, безусловно, обладал многие годы и которую люди, лишенные религиозного знания, воспринимали как фартовость.
Каждому есть в чем каяться. Извинения же за чужой проступок, а не за свой собственный прямо указывают на потерю ощущения сакрального начала своей власти, без которого Путин не сможет не только продолжить возрождение России, но даже тихо уйти в историю неосвистанным.
