Случалось ли вам оказаться жертвой погрома? Так чтобы нежданные гости уничтожали семейные реликвии, оскверняли фотографии родных и близких?
Такое случалось век назад и в годы оккупации, скажете вы. Ошибаетесь. Такое случается сегодня, причем регулярно.
Миллионы православных в нашей стране становятся жертвами травли. И только словесной.
Но есть факты еще более горькие – исполнение богохульных куплетов на алтаре и уничтожение икон. Вот пример, заставляющий содрогнуться. В соборе Прокопия Праведного в Великом Устюге 37-летний мужчина на глазах у прихожан "топором наносил удары по иконам". Случайность? Помешательство? Большинство журналистов задают эти вопросы ленивым тоном праздного любопытства. Звучат они риторически. Похоже, ответ не очень нужен.
Рубка икон, "акция" Pussi Riot – это лишь последние звенья в длинной цепи ксенофобской вакханалии. Вспомним, как все начиналось.
Вначале этот спектакль называли "Осторожно, религия!" и ограничились стенами выставочного зала. А некто Авдей Тер-Оганьян, также считающий себя большим художником, прилюдно рубил и топтал святые лики. Был арестован. Потом отпущен. Уехал в Прагу.
Нам говорили: не хотите – не смотрите, убирайтесь к себе храм.
Вот мы в храме. Но что это? Сакральное пространство актуализма простирается до алтаря включительно, так что ли, господа религиоведы?
Вольные художники уже не оставляют нас своим "попечением" и в Божьей обители, то есть у нас дома. Уж очень им нужны наши души. Стоит ли напоминать, что даже по светским понятиям не подобает ходить в гости подобным образом.
Смотрите, как передвигается невидимая грань. Вчера проклинали нас на нейтральной территории, сегодня пришли в главный храм страны.
Дело, конечно, не в молоденьких феминистках, а в тех, кто давно поддерживает и направляет антицерковную кампанию. Выходка Pussi Riot – не хулиганство девчонок с затянувшимся пубертатом, а продуманная акция. Продуманная отнюдь не (не)посредственными исполнителями. Проект Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой является осколком хорошо известной группы "Война". Такие проекты не растут из-под земли, как грибы после дождя. А если и появляются стихийно, то умирают в безвестности. Сами они не попадут на первые полосы и в верхние строчки новостей. Без поддержки истеблишмента потолок их развития клубно-подвальный, а неприятности с полицией достояние друзей и ближайших знакомых. Только.
Чем мы так взбесили патронов Pussi? Тем, наверное, что отвергаем доктрину деградации и взаимопожирания, насаждаемую ими в стране. Похоже. Церковь – не одна только Патриархия. Удары наносятся по всем нам, а не по некой отвлеченной "церковной бюрократии". Бьют по живому.
Люди посвященные – журналисты, политологи, социологи – прекрасно понимают: это заказ. Поэтому медийная реакция крайне важна. Почему же у профессионалов пера и клавиатуры не нашлось слов сочувствия к людям, получившим незаслуженную пощечину? Или они считают прихожан кем-то вроде церковных "унтерменшей"? Ведь надругательство по большому счету не в тексте песни и плясках у амвона. А в том, что оскорбление было намеренное и хорошо рассчитано. И главная трагедия – не в оскорблении. А в том, что мы теряем человеческий облик. Теряем чувство сопереживания, теплоту души, симпатию к униженным и оскорбленным. Не понимаем, где – главное.
Говорят, чистые сердцем – Бога узрят. И последние станут первыми. Но разве от этого легче? Оскорбить верующего – все равно что ударить ребенка. Но никто не спешит остановить занесенную руку. И льется с хула на Божиих детей с экранов и газетных полос.
А наши оппоненты требуют, чтобы мы говорили не о том и не о тех. Не об общественном порицании, а об уголовном наказании. Не о верующих, а о записных религиоведах. Не об антиправославной ксенофобии, расцветшей пышным цветом, а об "актуальном искусстве" (если торговлю скандалами можно считать искусством). Не о законности, а о рукопожатности. Они готовы со вкусом обсуждать, почему искусство не имеет границ, и по какой причине непристойностей следует считать молебном. Так все-таки, "искусство" или "молебен"? Тут уж, как говорится, одно из двух. Нестыковка объяснима: на самом деле это не то и не другое. Но культур-бюрократия хронически не способна называть вещи своими именами.
Для православного любая хула на Церковь и Духа Святого – маленькая смерть. Увы, не маленькая Голгофа: мы несем свой крест, не имея шансов смыть своей кровью чужие грехи. Разве что омыть слезами собственную душу.
