Когда лет двадцать назад начали организовывать первые паломничества к святыням Западной Европы, удивление многих православных вызывал сам факт: какие ж на Западе могут быть "святыни"? Вспомнили историю, неразделенную Церковь, признали – святые в Европе есть. Но вопросы остались: а как же, если "наш святой" (неразделенной Церкви) лежит в их католическом храме? Или "наша икона" – там же? Как вести себя в этом храме? Оказывается, в свое время эти вопросы волновали даже архиереев-эмигрантов.
У Достоевского есть один неожиданный эпитет, всплывающий в памяти при паломничестве по Европе: "Страна святых чудес..."
Чем же она была чудесна и свята для писателя-архипатриота? Ведь ему и изысканная Флоренция казалась "хуже Сибири", как он писал друзьям. Отчего? Потому что во Флоренции не было русских, и писатель там отчаянно скучал (сейчас подобной причины для скуки у него бы не имелось). Противны были Достоевскому, как и любому "настоящему" русскому, мещанство, меркантилизм, пошлость европейцев. Но все-таки в Европе, по Достоевскому, – чудеса. И они – святые. И он их видел, любил, вспоминал. Шпили миланского собора, готика, "святые камни" навязчиво появляются, к примеру, на полях его многих рукописей.
Русская культура – и от этого никуда не деться – европоцентрична. Наши оценки материального и иных миров идут по европейским шкалам. Пусть мы отсчитываем и нашу эру от события, произошедшего на Ближнем Востоке, но он тогда принадлежал Риму, а его жители были подданными императора, именем которого мы называем самый жаркий месяц в году (он наказал своим подданным отдыхать именно в августе, и мы до сих пор его слушаемся). И родная Византия хотела быть Европой, Вторым Римом, а мы, ее дети, чаяли того же прототипа. Даже когда мы хотим "отвернуться" от Европы, мы оказываем ей честь – ведь отворачиваться надо от чего-то значительного.
Не было лукавством заявление последнего советского лидера, что "Европа – наш общий дом". Можно уточнить, что это – наша "коммуналка", где нам приходится делить с соседями кухню, ванную, гигиенические "удобства", с соответствующими трениями. Но мы делим с ними и святыни. А они воистину общие, и к ним едут все. Это вселенские святыни.
...Мой знакомец, доминиканский монах из Барграда, раз признался, что они, доминиканцы, изучили состав российского священноначалия на предмет посещения их базилики, выяснив, что у них были "все". Даже самые несгибаемые критики латинства и его заблуждений и отпадений, и те приехали в дальний католический храм. А как иначе – тут Никола!
Но если мы едем в Италию ради Чудотворца, то что нас может остановить на пути к мощам апостолов, мучеников и подвижников в Испанию, Германию, Францию, на пути к иконам Спасителя и Богородицы или к реликвиям Страстей Господних? А у Европы-"коммуналки" есть в каждой комнате свой красный угол, со своими лампадками, образками, реликвиями. Некоторые из них они унесли при удобном случае от своих же соседей (в первую очередь от греков) и положили в свою комнатку, под спуд. Но святость их от этого не оскудела.
Мы жили вместе, одной общиной, тысячу лет, десять самых главных европейских веков – времени апостолов, раннего христианства, борьбы с Арием и Несторием за Символ веры, борьбы за иконы и прочее. Десять веков католики были тоже православными, а мы – тоже "католиками" (от греч. "кафоликос" – "вселенский").
Потом Запад и Восток пошли своим путем. Разными стали и отношения к святыням. На Востоке – благоговейное, полное тайны, на Западе – скорее "практическое", деловое. Но тот же благоразумный Запад, пряча святыни под спудом", их уберег, спас от и от неверных, и от безбожников. А сколько "чудес" безвозвратно потерял "мистический" Восток – Византия и ее восточноевропейские наследники – не счесть. И не зачтется ли Западу то, что он увез к себе и спас мощи и иконы, и мы теперь к ним, со всеми западными удобствами, едем?
Кто же они, в конце концов, свои или чужие? Вот важный вопрос, который встает перед паломником в Европу. Похоже, что чужие – молятся не так, да и безвкусное украшательство, пышность, релакс вместо веры. Но вроде бы и свои: Христа и Его Матерь почитают, любят, а в храмах полно народу.
И вот этого общего, если начинать сравнивать, оказывается больше, чем чужого. И паломничество на Запад в итоге оказывается не только поиском святых мест, но и обнаружением, порой неожиданным, этого общего: Бога, Богородицы и святых.
Если ехать на инославный Запад с таким вселенским настроением, то многое дастся.
Российские епископы-изгнанники, попав в Европу не как паломники, а как беженцы (XX век), обосновались тут сначала как будто временно, потом – навсегда с похожим настроем. В Париже они, а за ними и их паства, открыли Геновефу (святую Женевьеву, покровительницу Парижа, VI век), в англоязычном мире – Патрика (VI век), у поляков – Ченстохово.
Многие из них впервые попадали в инославные храмы. Митрополит Евлогий (Георгиевский) вспоминал о недоумении: что делать? Креститься или нет? Ответ нашли – в духе поиска вселенскости: надо найти крест, который есть всегда, – и перекреститься.
Следуйте соборному решению наших епископов – эмигрантов: осеняйте себя крестным знамением и в инославном храме. Не стесняйтесь! Ищите крест – а на Западе он еще водружен, несмотря на настойчивые попытки его низринуть, – и креститесь.
Надо заметить, что западный человек креститься не разучился, пусть и перемещает свою десницу слева направо, а не так, как мы. Он даже крестится там, где, казалось бы, мы им должны показывать пример. К примеру, итальянцы творят крестное знамение, проходя или проезжая мимо кладбищ. "Чаю воскресение мертвых".
А вот поклоняться святыням, это правда, они разучились. Пусть у них в каждой епархии организуют поездки по святым местам, но смахивает это больше на "религиозный туризм". Раз я случайно попал на приходское собрание, посвященное грядущему паломничеству. Наибольшее внимание как падре, так и пилигримы уделяли выбору на маршруте... пунктов питания (хотя, может, это и чисто национальный, итальянский порок).
И тут мы, "правильные" паломники, можем опять-таки помочь нашим западным соседям. Примером. И уже помогаем. Не раз мне приходилось слышать удивленное:
– Кто они? Почему так делают?
– Это православные, ортодоксы... Поклоняются святыням...
И те, кто эти святыни сохранил, но позабыл о них, начинают припоминать. Срабатывают таинственные механизмы памяти, матрицы, гены. Европеец вспоминает "дорогу франков", по которой его пращур, Карл Великий, шел в Рим и далее плыл через море в Палестину, вспоминает своего крестоносного родоначальника, воевавшего за Гроб Господень. И увидев взволнованных богомолок в платочках, европеец готов изменить свое отношение к святыне: прошли те времена, когда в эйфории отмены анафем Запад передавал Востоку мощи, иконы, реликвии. Теперь Запад приглашает Восток – идите к нам, поклоняйтесь, молитесь, сколько вашей душе угодно. Все для вас открыто и доступно – но строго по расписанию, не раньше и не позже, и с обеденным интервалом.
Но ведь это уже пустяки, так, мелочи воспитания.
Источник: Нескучный сад
