Хомс стал для части внешнего мира символом сопротивления "кровавому режиму" Башара Асада
"Алавитов – в могилу, христиан – на крест", – граффити с такими лозунгами красовались на стенах мятежного сирийского города Хомс весной этого года. Хомс стал для части внешнего мира символом сопротивления "кровавому режиму" Башара Асада. Как в начале лета им стал город Хула, где в результате действий неких вооруженных формирований (оппозиция утверждает, что проправительственных, но объективного расследования не было и вряд ли оно возможно) было убито более сотни мирных жителей. Все это добавляет еще больше кровавых оттенков в живописание преступлений режима Асада на западных телеканалах, а также на катарской "Аль-Джазире", отражающей в основном точку зрения суннитских режимов, составляющих костяк Лиги Арабских государств (они, в свою очередь, составляют основу арабской анти-асадовской коалиции). Однако упрощенная – адаптированная для зрителя, привыкшего делить все на демократии и анти-демократии – картинка не отражает сути происходящего как межнациональной, межрелигиозной гражданской войны. А всякое упрощение в политике ведет зачастую не к решению проблем, а лишь к новым преступлениям.
Когда весной этого года танки и артиллерия Асада сровняли большую часть города Хомс с землей, подавив сопротивление вооруженной оппозиции, это стало поводом для волны международных требований его ухода. Волна не спадает и поныне.
Однако мировой общественности раскрывают не все стороны сирийской драмы. В частности, то, что большинство "борцов за свободу" являются суннитскими воинами джихада, ведущими борьбу против правящего клана алавитов (секта внутри шиитского направления ислама, их в Сирии всего около 10%, но именно они составляют армейскую и политическую верхушку страны, суннитов – более 74%), правящего страной еще со времен отца нынешнего президента Хафеза Асада. Асад-старший, в полном соответствии с традициями восточных деспотий, не стеснялся в средствах подавления не то что политического плюрализма, но и всяческих признаков неповиновения вообще. Он вырезал бунтовщиков (как правило, речь шла о суннистских восстаниях) даже не сотнями – а десятками тысяч. При нем был заключен негласный, но прочный союз алавитского правящего меньшинства с местными христианами. Их в Сирии процентов 12-15 населения. Только приверженцев Сирийской православной церкви – более 650 тысяч.
Христиане в Сирии живут веками. Тот же Хомс расположен посреди так называемой "Христианской долины", получившей такое название со времен "крестовых походов", там плотность христианского населения особенно высока. Церкви , построенные теми же крестоносцами, были целы до последнего времени, пока не были захвачены повстанцами, не скупящимися на анти-христианские лозунги
"Воины свободы" не могут простить христианам то, что они поддерживали все эти годы режим Асада, грозя теперь им джихадом. Собственно, христиане Асада из-за этого и поддерживали, понимая, что только жесткому режиму под силу подавлять постоянно тлеющую на Ближнем Востоке межрелигиозную ненависть. И если сирийские "борцы за свободу" придут таки к власти, то одними из первых их жертв станут именно христиане.
В Хомсе, на время захваченном мятежниками, именно это и произошло. Вооруженные боевики из оппозиционных Асаду формирований типа "Бригад Фарука" врывались в дома христиан, приказывая под страхом смерти убираться из города. В считанные дни почти 50-тысячная христианская диаспора была изгнана в горные деревни. Попутно было зверски убито более 200 человек. Захвачена и разграблена, в частности, и местная пресвитерианская церковь . Священник был увезен в неизвестном направлении, о нем ничего не известно. Эти сведения распространяли лишь отдельные христианские миссионерские организации. Но они НЕ попали в "хедлайновые новости" западных информагентств. По этому поводу НЕ был собран Совбез ООН. Никто из требующих свержения "кровавого" Асада НЕ потребовал прекращения поставок вооружения повстанцам. Также, как никого не смутило то, что они пользуются открытой поддержкой как Аль-Каиды, боевики которой во множестве проникают в Сирию из Ирака, других арабских государств, сражаясь, как было недавно в Ливии, против правящего светского режима, так и другой считающейся на Западе террористической организации – "Хамас" (в то время, как ее шиитский "близнец", близкая Ирану "Хэзболла", как раз занимает благожелательно-нейтральную к Асаду позицию) .
Страждущие удаления от власти "кровавого диктатора Асада" (который при этом вполне, может, уже и оправдывает такое прозвище – как, впрочем, и большинство восточных правителей) предают забвению один из основополагающих принципов демократии. Он не в том, чтобы установить диктатуру большинства и бесконтрольно и беззастенчиво навязывать свою волю остальным, пользуясь, как катком, машиной для голосования. Он в том, чтобы обеспечить эффективные гарантии безопасности, равенства и справедливости для меньшинства тоже.
Сегодня остается все меньше сомнений в том, что в случае прихода к власти в Сирии исламистов (а они и составляют костяк оппозиции) будут депортированы, вырезаны, лишены своих прав и имущества не только алавиты, но и сотни тысяч сирийских христиан, в том числе православных.
Или кто-то верит, что, свергнув диктатора, прогрессивное мировое сообщество не обойдет своей заботой заблудшую в поисках демократии страну, принявшись опекать и защищать там тонкие ростки новой жизни, в том числе – защищать религиозные меньшинства?
Но почему этого тогда не произошло в другой стране, освобожденной от диктатуры, в Ираке? Тамошние христиане тоже в свое время заключили союз с Саддамом Хусейном, спасаясь от религиозной ненависти. Представитель иракских христиан – Тарик Азиз – даже занимал одну из высших позиций в саддамовском руководстве. Новыми властями он был приговорен к смерти, однако президент – курд по национальности – отказался подписать приговор, который был заменен на пожизненное заключение.
На момент свержения Саддама Хусейна в Ираке проживало около 1,5 миллиона христиан (примерно 5% населения). Большая часть – в Багдаде, Басре, Мосуле. История христианской диаспоры насчитывает в этой стране многие столетия. Она – старейшая вообще на Ближнем Востоке. Опасения насчет будущего без Саддама Хусейна, увы, полностью оправдались. Неприятности нарастали по мере все большей радикализации исламистских настроений, подогреваемых в том числе начавшими активное проникновение начиная с 2005-2006 годов в оккупированный американцами Ирак боевиков и идеологов Аль-Каиды (при Саддаме путь им туда был заказан, он не любил тех, кого не мог полностью контролировать).
Сейчас, по разным оценкам (точные отсутствуют) в Ираке осталось менее 400 тысяч христиан. По всем меркам – это широкомасштабный геноцид. Порядка 300-400 тысяч бежали в ту же Сирию. Другие – в Турцию, Иорданию, Великобританию, другие спокойные страны, а также в курдские районы Ирака, куда исламисты не добрались. Сколько было вырезано, обращено насильственно в ислам, сколько женщин было изнасиловано и скольких заставили носить хиджаб, не знает никто. Примечательно, что ни иракским христианам, ни христианам Сирийской православной церкви практически ни одна западная страна (в том числе Америка) не предоставляет политического убежища.
С теми, кто не успел бежать от "освобожденного народа", происходило примерно то, что происходило с христианами (как и суннитами, при Саддаме бывшими правящим меньшинством) города Мосул, когда людей попросту останавливали на улицах, проверяли документы и расстреливали на месте, если обнаруживались ассирийские или христианские корни. Или как в Багдаде, когда в октябре 2010 года во время захвата католической церкви силами близкой к Аль-Каиде группировки "Исламское государство Ирака" было убито несколько десятков человек, включая священника. Затем христиане были вообще объявлены этими боевиками "законной целью возмездия", прошла волна направленных против них терактов и массовых убийств. Только установленных случаев убийства христиан по религиозным мотивам в Ираке – более 1000. Было разрушено и сожжено более 60 христианских церквей . Масштабы эти – куда большие, нежели те, за которые судят, скажем, в Гаагском международном суде участников гражданской войны в бывшей Югославии. Однако в угоду политической конъюнктуре, похоже, нынешних убийц с Ближнего Востока, предстающих как "борцы за свободу", оставят в покое. Одно непонятно: причем тут борьба за демократию?
Источник: Комсомольская правда
