Елена ЯМПОЛЬСКАЯ, главный редактор газеты "Культура"
Сегодня, 17 августа, как ожидается, будет объявлен приговор участницам группы Pussy Riot. На момент подписания номера мы могли лишь строить догадки, какой вердикт вынесут в Хамовническом суде Москвы. Есть все резоны думать, что оправдательным он не окажется. А детали не имеют значения. Реальный срок или условный – принципиальна сама безусловность наказания. Прецедент создан. Очереди из желающих плясать и орать перед алтарями явно не наблюдается. Даже за большие деньги – вряд ли. Страх тюрьмы – плохая замена страху Божию, но надо же с чего-то начинать.
Процесс доведен до логического финала – несмотря на чудовищное, непристойное давление изнутри и извне. Восторжествовал не закон. (Как может уголовный кодекс торжествовать? Он просто соблюдается.) Восторжествовало то, что выше закона, – справедливость. Публицист Максим Соколов полагает, что лучше было бы дать хулиганкам по 15 суток, закрыв глаза на место действия, затем поточнее прописать статью в УК и уж в следующий раз... Можно подумать, что в следующий раз гадкий, гнусный, свинский скандал не разгорелся бы. Словно бучу на полземли подняли из-за буквы процесса. Нет – исключительно из-за духа.
Случившееся 21 февраля в Храме Христа Спасителя нельзя было стерпеть. Невозможно. Немыслимо. Выше сил человеческих – отпускать за такое с миром, слегка пожурив. В данном случае повторение не может быть родственником учения – ни близким, ни дальним. Раз и навсегда – чтобы не возникло никаких попыток повторить. Чтобы знали: вот до сих пор – валяй, беснуйся, а это – святое, и упаси тебя Бог сюда сунуться, даже думать не смей.
Под святым подразумевается не только православие. Храм Христа Спасителя, как все знают, но редко кто вспоминает, строился "в сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ российский, и в ознаменование благодарности Нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели".
"Сии трудные времена" – 1812-й. Осквернен храм в год двухсотлетия той войны и той победы. Обстоятельство явно из разряда отягчающих.
Кто подобные аргументы не воспринимает ("пафос детектед!"), кому кажется, что восстановленный ХХС не имеет отношения к первоначальному, кто вообще не видит разницы между храмом и "Винзаводом", пусть довольствуется чистой физиологией. Известно, что живой организм встречает опасность альтернативной реакцией "бей или беги". Наш общий организм выбрал "бей". Потому что бежать целой стране некуда. Добежали уже – до точки. И пресловутое "уважение Запада" от судьбы "пусек" не зависит. "Пуськи" тут вообще не при делах. Пока мы слушаем в выпусках новостей про чужие медали и марсоходы, никто нас уважать не будет. Судя по наглости прессинга, Россию сегодня держат за нечто среднее между Сирией и Ливией.
Не зря у группы аббревиатура PR – пиара в мутной истории хватило. Правда, в русской раскладке клавиатуры из PR получается ЗК. Наверное, стоило оценить этот предупреждающий знак заранее...
Организаторы PRовокации знали, по какому сценарию будут развиваться события. Надо было сделать вброс – до гениального PRостой, расколоть общество – как арбуз об асфальт, устроить гриппозному больному с температурой 39 и 3 хирургическую операцию и наблюдать, как он загибается. Но больной, вроде бы, выжил. И не исключено, что впоследствии скажет провокаторам мерси. Их подопечные в масках, сами того не ведая, сорвали маски со многого и многих. Если поначалу кто-то верил в школярскую самодеятельность PR, то письма счастья, полетевшие в Россию со всех концов западного мира, сгубили эту наивность на корню. Про гражданку Чикконе сейчас говорить не будем. При ее гонорарах (см. полосу 10 нашей газеты) она тараканом обрядится и толкнет со сцены пылкую речь против инсектицидов. В остальном чувствуются грамотная рука, изобретательная голова, холодное сердце, тугой бумажник и феерически отлаженная система связей. Если PR посадят, мы будем знать, что сковырнута только верхушка айсберга, наказаны исполнители, но не заказчики.
Еще раз: мне лично все равно, отправятся ли "пиарщицы" шить рукавицы для гастарбайтеров или получат условно. Большинству в стране, думаю, тоже. Метрополию мало волнует колониальное будущее трех балаклавоносок. Мы интересуемся, чтобы нам прекратили гадить в лицо. Ладно уж, когда за спиной – привыкли.
До революции 1917 года в России было 55 000 храмов. К 39-му осталась сотня. За веру пострадало около миллиона человек, расстреляны 240 церковных иерархов. Что предпринимал по этому поводу Запад: рассылал гневные воззвания, давал концерты, устраивал акции протеста? Нет. И не потому, что товарищ Сталин не стал бы их слушать. А потому, что такое развитие событий всех устраивало. Кто предан России – про тех молчок. Кто Россию разваливает – из-за таких вечно визг до небес.
С завершением процесса над PR в стране станет меньше кривизны. Наводок, искажений, кликушества ("Всех вас пересажают, быдло, если не вступитесь за девочек!"), подлогов (вроде идиотской, сексуально озабоченной речи, которую, якобы, толкнул со сцены Ковент – Гарден Валерий Гергиев), лицемерия и передергиваний. Целые табуны ломанулись указывать Елене Ваенге, как пишется слово "мечеть". Однако никто не посмел обратить внимание Людмилы Улицкой на абсурдность фразы: "Я глубоко уверена, что надо освободить девушек немедленно, отпустить их к детям..."
"Девушка с ребенком" – оксюморон, распространенный в отечественном быту и дневных ток-шоу, но ведь там – "пипл хавает", а здесь мы вроде бы имеем дело с признанным стилистом. В истории человечества существовала одна Девушка с Ребенком – Богородица. Все прочее, извините – женщины. Вроде бы одно слово, а как меняется картина. Женщины орали непристойности в храме. Женщины скакали, задирая ноги в разноцветных лосинах. Согласитесь, ситуация выглядит дурковато. Это мы еще не использовали вполне литературно законное "бабы". Бабы задирали ноги перед алтарем – как говорят, сугубо из политических соображений... Ну, артистки!
Из разоблачений, связанных с PR, едва ли не самое болезненное – письмо деятелей культуры от 27.06. То самое, где отдельно оговаривается, что "девушки не уничтожали и не похищали чужого имущества", а потому их необходимо освободить. Хозяйственные у нас деятели культуры. Прагматичные. Неусыпно пекутся о своем имуществе.
При изучении списка сразу замечаешь, что многие личности легко группируются по ряду признаков и ориентаций – от политической до сексуальной. Есть те, кто начал бузить еще в конце 80-х и до сих пор не может успокоиться. Кто-то вжился в роль всероссийской матери Терезы. Кто-то, словно ласковый теленок, хочет сосать всех финансовых маток – а за PR, как мы поняли, стоят и капиталы, и влияние. Есть в реестре защитников PR люди, безусловно, порядочные, – в том смысле, что поступают они ровно по мерке собственных убеждений, не отвлекаясь на привходящие соблазны. Но много ли там неожиданных имен?
В изначальной сотне удивил Цискаридзе. Прежде казался... тоньше, что ли. В дополнительной – неприятно изумили фамилии трех хороших актеров: Жигалов, Смоляков, Дятлов. "А вот тебе, земляк, это точно не к лицу!" – как говорил герой Сергея Гармаша в фильме "12".
И всё. На двести с хвостиком человек – четыре недоумения. Остальные – само собой разумеющиеся. Многие представлены семьями, творческими, так сказать, династиями: отцы и дети, братья и сестры. Попадаются супруги – зачастую бывшие, но родство душ не ржавеет...
Я не призываю, приобретая билеты в кино, театр, на концерт, толкаясь в книжном магазине или подбирая CD, помнить про список в поддержку PR. Хотя... Но это дело личное. Хочу лишь обратить ваше внимание на то, что двести человек – "мы, нижеподписавшиеся" – не есть наша культура. Они всего только – определенная тусовка.
Пользы от такой культуры не больше, чем от "Кривого зеркала" или Билана. Точнее – гораздо больше вреда, ибо представители списка двухсот работают на мыслящую публику. На тех, у кого, помимо инстинктов, есть вопросы. Письмо с попыткой обелить PR – это ответ. Прямой и недвусмысленный.
Только слепой не видит, что против Церкви сегодня развязана война. Причины ее понятны. Вера – единственное, на чем нынешняя Россия может утвердиться, выбравшись из болота. Только вера способна обратить вспять жуткую криминальную и демографическую статистику, вернуть отчаявшимся – надежду, озверевшим – человеческие лица, народу в целом – ощущение единства. Производные веры – совесть, долг и радость – породят и медали, и марсоходы, и фильмы, которые захочет смотреть страна, и песни, которые будут звучать десятилетиями.
Всякий, кого втягивают в войну против Церкви , должен осознавать, на что идет. Если культура начинает бороться с верой, если ее "деятели" не отличают память, нравственность, национальное достоинство от неприкосновенности собственного шмотья, кому нужна такая культура? Не оставить ли ее в PRоклятом PRошлом? Ведь должны же "сии трудные времена" однажды закончиться.
Источник: Культура
