Визит Папы Римского в Ливан ожидался не только христианами Ливана – единственной страны в арабском мире, имеющей президента-христианина (да и то потому только, что эта должность в Ливане законодательно закреплена за христианами-маронитами – прежде самой многочисленной общиной страны). Приезда предстоятеля Римско-католической Церкви ждали исстрадавшиеся христиане-копты Египта, загнанные в подполье католики и православные (да-да!) в занятых повстанцами-исламистами регионах Сирии, сотни тысяч покидающих родной кров христиан Ирака. В ситуации, когда миллионы христиан покидают быстро переходящий в руки псевдоисламских экстремистов регион, слово главы самой крупной христианской конфессии могло бы прозвучать весомо – особенно на фоне весьма прохладного отношения к проблеме "мейнстрима" западной прессы.
И что же они услышали? Ни к чему не обязывающие поучения и общие утешения, напоминающие рассуждения о вреде курения в горящем доме. В первый день своего визита Папа назвал грехом поставки оружия в Сирию, высказав несколько утопическую точку зрения, что конфликт можно затушить ограничением таких поставок; на второй день последовали комплименты в адрес ливанских хозяев и одобрительные кивки в сторону "мусульманско-христианских браков"; все это было сдобрено сердитой диатрибой в адрес некоего абстрактного "фундаментализма", который является "фальсификацией религии". Решение проблем было предложено на путях "самоочищения" христианской церкви и последователей иных религий. Цель – через просвещение "добиться диалога, примирения и мира".
Все это – здравые и правильные мысли для мирного времени. Безусловно, просвещение – ключ ко всем проблемам; можно согласиться и с мнением Папы, что если благодаря межрелигиозным бракам стало возможно существование нескольких религий в одной семье (а это не редкость в Ливане), то почему бы такому результату не оказаться возможным и в рамках всего общества?
Но вот беда: время-то не мирное. И даже комплименты в адрес Ливана с его межрелигиозными браками звучат несколько неловко, когда Папа обращается с ними к ливанским политикам, многие из которых сделали карьеру на 14-летней гражданской войне в Ливане 1975-1989 гг., разделившей страну по линиям христианской, мусульманско-суннитской и мусульманско-шиитской общин. Впрочем, на фоне кошмара, начавшегося после так называемой арабской весны, даже гражданская война в Ливане кажется мелким эпизодом. Отнюдь не заинтересованный в выпячивании недостатков госдепартамент США был вынужден признать в своем ежегодном докладе о религиозной свободе, что некогда полуторамиллионная христианская община Ирака за прошедшее после начала американо-британского вторжения в 2003 году время сократилась более чем вдвое и сегодня насчитывает не более 500 тысяч человек. Даже и западная пресса признает, что в Египте православные копты крайне озабочены своим будущим – сжигающие их церкви и нападающие на них эстремисты вообще не арестовываются или отпускются вскоре после ареста.
Вот в какой регион попал Папа – неслучайно во французской прессе месяц шли слухи о том, что визит будет в последний момент отменен. Ведь если уж хозяин поехал в горящий дом, логично ожидать от него призыва к спасению погибающих, а не разговоров о вреде спичек. Но последовали именно последние.
Чем объясняется такая робость Папы? Либеральный мейнстрим западной прессы, давно уже ставший истинным духовным кормчим современного Запада, в Сирии твердо стоит на стороне суннитских повстанцев, несмотря на сообщения об их связях с Аль-Каидой. Что же касается Египта, Туниса, Ливии, то и здесь западные СМИ Папу как будто предупреждали во время интервью перед его отъездом: "Ватикан и так обвиняют в неприятии арабской весны", "чем вы ответите на упреки в недостаточном осуждении Святым Престолом сирийского режима"... И несмотря на то, что истинное лицо пришедшего в регионе к власти экстремизма показало себя буквально накануне визита при погромах американских и европейских посольств, Папа лишь ангельски улыбался, явно ощущая на себе косые взгляды западного "комментариата" – этих истинных хранителей (или, вернее, мажоритарных акционеров) современных западных душ – ощущал и прикушивал себе язык. Оглушительное молчание, совсем недавно отрепетированное во время истории с "Pussy Riot". Тогда Ватикан тоже действовал по восточной мудрости: "Спокойно сиди – и мимо проплывет труп твоего врага".
Не хочется заниматься сравнениями, но в нынешних условиях беспрецедентной антиправославной кампании, сравнение с действиями в аналогичной ситуации православных иерархов неизбежно и необходимо. На фоне папского молчания, напоминающего молчание Ватикана в дни Холокоста, позиция предстоятеля Русской православной церкви, Патриарха Кирилла, занятая им почти год назад во время визита в те же Ливан и Сирию, выглядит, что называется, проактивно. Тогда Святейший прямо заявил о поднявшей голову христианофобии, назвав сохранение христианского присутствия в регионе главной задачей всех христианских церквей. Он не побоялся обвинений в "поддержке Асада" (ну что поделаешь, если христиан в Сирии от убийств на данный момент спасает именно он?) и прямо сказал и католическим, и православным иерархам в Бейруте: "Наша реакция не должна провоцировать экстремизм, но при этом быть сильной". Патриарх Кирилл напрямую заявил об убийствах священников в Ираке, Пакистане, Египте, а не рассуждал о некоем "недостатке безопасности".
Папа Римский на этот раз ограничил свою борьбу с экстремизмом призывом к христианам не покидать Ближний Восток, который и вправду является регионом, где христиане присутствовали с самого возникновения своей веры, являясь там автохтонами, а не пришлыми колонизаторами. "Даже безработица и неопределенность не должны сподвигать вас к тому, чтобы попробовать горькую сладость эмиграции", – заявил Папа. Какая там безработица?! О чём он говорит?! И ничего себе неопределенность – между жизнью и смертью.
Дмитрий Бабич, обозреватель радио "Голос России" – специально для Религаре
