Россия начала XIX столетия – жертва или несостоявшийся агрессор? Зачем Наполеон вез с собой в Москву коронационные принадлежности? Эти и другие столь же значимые темы обсудили участники международной научной конференции "1812 год. "Освобождение России от нашествия неприятельского": уроки истории и вызовы современности", состоявшейся на днях в Российском институте стратегических исследований (РИСИ). Конференция проводилась в рамках Года российской истории и празднования 200-летней годовщины Отечественной войны 1812 года. Экспертное сообщество было представлено учеными-исследователями и вузовскими преподавателями из многих регионов России, а также из Франции, Эстонии, Украины, Республики Беларусь.
Отечественная война 1812 года по праву занимает особое место в истории России. Увы, но, вероятно, именно поэтому все связанное с этой темой не раз становилось предметом политических спекуляций как в нашей стране, так и в мире. Процесс фальсификации исторического прошлого, запущенный одновременно с окончанием войны, создавал своих героев, закладывал целые историографические направления и традиции, связанные с интересами других государств и чуждые, а иногда и прямо враждебные России. К сожалению, в современных условиях каждая веха тысячелетней истории нашей страны, связанная со становлением национального самосознания, с проявлением лучших черт русского национального характера, оказывается рубежом обороны, который приходится отстаивать, и здесь "на передовой" именно представители исторической науки. Разумеется, речь не идет об абсолютной идеализации прошлого, о придании излишней пафосности и романтического ореола тем или иным событиям и их действующим лицам. Сегодня как никогда важна подлинная историческая правда, основанная на документах и фактах, а не на произвольных интерпретациях. Именно этой потребностью в утверждении исторической правды руководствовались организаторы и участники конференции, состоявшейся в РИСИ.
Одним из первых вниманию слушателей был предложен доклад кандидата исторических наук, ведущего сотрудника Центра гуманитарных исследований РИСИ П.В. Мультатули. Прибегнув к детальному анализу статистических данных, содержанию официальной переписки императора Александра с русскими военными и дипломатами, а также к сведениям из мемуаров иностранных участников "русской кампании", ученый опроверг предположение о том, что война 1812 года со стороны Наполеона носила превентивный характер. Этот тезис был взят на вооружение некоторыми современными исследователями наполеоновских походов, в том числе российскими. Как сообщил докладчик, общая численность населения Российской империи в то время равнялась 41 млн. человек, при этом вооруженные силы насчитывали не более 500 тыс. человек. Население Франции вместе с вассальными государствами составляло 71 млн. человек, однако общая численность Великой армии, в которую входили воинские подразделения 25 европейских государств, многократно превышала силы России: под ружье были поставлены 4 млн. жителей Франции и Италии, зачисленных в Национальную гвардию. Резерв Наполеона, оставленный на случай неудачи "русской кампании", составил 1 млн. 940 тыс. человек, и именно это позволило ему быстро восстановить свою армию в 1813 году, то есть, по мнению П.В. Мультатули, "силы Наполеона и России в июне 1812 года были несопоставимы". Напомнил выступающий и о фразе французского полководца: "Я пришел, чтобы раз и навсегда покончить с колоссом северных варваров. Шпага вынута из ножен", – произнесенной в Вильно после встречи с посланником русского императора генералом А. Балашовым, пытавшимся предотвратить дальнейшее развязывание агрессии против России. Эти слова, сказанные через пять дней после перехода Великой армии через Неман, наиболее красноречиво свидетельствуют о подлинных намерениях Наполеона и о расстановке сил в его военно-политическом противостоянии с Россией.
"Несостоявшаяся коронация Наполеона в Москве" – так озаглавил свое выступление А.В. Рачинский, доктор истории парижского Национального института восточных языков. Из исторических источников известно, что в обозе французского императора, захваченном при отступлении Великой армии русскими партизанами, находились его скипетр и мантия. Как напомнил исследователь, Бонапарт короновался в Париже в 1804 году, причем эта церемония являлась по сути "пародией" – из собора Нотр-Дам-де-Пари, где она происходила, были удалены Распятия и все иные религиозные атрибуты; папа Римский Пий IX, доставленный в Париж по приказу будущего французского властелина, находился в алтаре собора, в то время как трон Наполеона был воздвигнут у западной стены; а главное – свежекоронованный император не причащался Святых Тайн, что является главным и необходимым условиям вступления Помазанника Божия на престол. По мнению Рачинского, такую же кощунственную церемонию с провозглашением себя императором Запада и Востока Наполеон замышлял провести и в Москве – духовном и сакральном центре России. Только соблюдя эту формальность, он становился полноправным государем в глазах населения завоеванной им страны, которую намеревался перекроить по собственному усмотрению.
Не менее увлекательным был доклад доктора исторических наук В.Н. Земцова, заведующего кафедрой всеобщей истории Уральского государственного педагогического университета. Предметом его исследования стала знаменитая панорама "Бородинская битва", созданная в канун столетнего юбилея Отечественной войны в Мюнхене группой европейских художников под руководством Ф.А. Рубо. Екатеринбургский историк с сожалением констатировал, что в современном виде панорамное изображение битвы, перенесшее как минимум две масштабных реставрации, имеет много неточностей как в изображении мундиров, амуниции и знамен русской армии, так и в расположении воинских частей, которое не подтверждается хронологией сражения. Русские войска, например, показаны входящими в разгар битвы в деревню Семеновское, дома которой были раскатаны по бревнам для сооружения оборонных укреплений еще до Бородинского боя. На переднем предметном плане панорамы, то есть в точке поля, с которой зритель наблюдает за происходящим, размещены муляжи кострища и деталей французской амуниции, в то время как наполеоновская армия только пытается завоевать эту территорию. Примечательно, что изображенными на полотне наиболее крупным планом оказались не французы, а схватившиеся с русскими немецкие солдаты Великой армии – по одной версии, саксонцы, по другой – вюртембергцы. В общем виде творение Рубо, по мнению В.Н. Земцова, все же является не картиной поля боя, а искусственной композицией, соединяющей "легко узнаваемых персонажей и эпизоды сражения", но это обстоятельство никак не отражено в современных электронных путеводителях музея "Бородинская панорама" и ведет к искажению восприятия зрителями одного из главных событий Отечественной войны 1812 года.
Большой интерес присутствующих вызвал доклад "Народы России в Отечественной войне 1812 года" доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета Л.В. Выскочкова. Отметив, что значительная часть населения Российской империи – народы Сибири, Кавказа, Закавказья, а также еврейская диаспора – в боевых действиях участия не принимала, он кратко охарактеризовал степень вовлеченности в военное противостояние жителей центральных, южнорусских и западных губерний, а также Поволжья. Как подчеркнул докладчик, единственным народом России, который поддержал Наполеона, были поляки: под знамена Наполеона встало около 85 тыс. жителей Великого герцогства Варшавского, позже к ним присоединились не менее 15 тыс. подданных Российской империи польского происхождения – большая часть польского дворянства западных губерний присягнула врагу. Поляки, оставшиеся в России при отступлении Великой армии, подлежали суду за измену, однако император Александр I указом от 12 декабря 1812 года объявил им амнистию. Вместе с тем, отметил ученый, в русской армии воевало немалое число офицеров из числа польской аристократии. Наиболее известный ее представитель – генерал-адъютант граф А.П. Ожаровский, принимавший участие в боях под Тарутиным, Малоярославцем и Красным, награжденный за преследование неприятеля до российской границы орденом святой Анны I-й степени. Среди офицерского корпуса русской армии присутствовали немцы, в том числе представители дворянских фамилий Курляндии, при том что многие из их соотечественников, оказавшись на захваченных территориях, поддержали Наполеона. В русской армии воевали грузины (из них 12 генералов), армянская знать, до 55 тыс. донских казаков, а также национальные конные полки башкир, ногайцев, калмыков, крымских татар. Вопреки расхожим стереотипам, заявил докладчик, еврейское население западных губерний оказало большую помощь русской армии, включая в том числе и доставку разведданных – зачастую с риском для жизни.
Докладчик отметил также, что войну 1812 года ни в коем случае нельзя рассматривать как противоборство двух наций – русской и французской: более 330 тыс. солдат Наполеона, то есть 62% Великой армии, не являлись французами, и большая их часть не знала языка, на котором отдавались приказания генералитетом. Эта особенность стала роковой при отступлении наполеоновских войск из России: после гибели франкоговорящего офицерского корпуса рядовые-иностранцы зачастую не могли полноценно участвовать в сражениях. По мнению Л.В. Выскочкова, для народов России война 1812 года оказалась важным фактором формирования национальной культуры, осознания себя как части единой нации, а победа воспринималась как итог общих усилий, недаром в память о ней были воздвигнуты не только православные храмы-памятники, но и буддийская сангха, и мечеть в Москве в Большом Татарском переулке.
Особое внимание на конференции было уделено освещению событий Отечественной войны в современной историографии стран СНГ. Как отметили выступившие на форуме представители научного сообщества из Республики Беларусь и Украины, отдельные деятели науки обоих независимых государств в своих трудах, посвященных этому периоду истории, придерживаются откровенно русофобской позиции. Наибольшим нападкам с их стороны подвергается само именование войны 1812 года Отечественной; в противовес ее называют "русско-французской" и даже "гражданской", что призвано свидетельствовать о равном присутствии коренного населения территорий этих бывших губерний Российской империи в обеих противоборствующих армиях. Об этом говорила участница конференции доктор исторических наук, профессор Белорусского государственного экономического университета Н.Е. Аблова. Как о курьезе она также упомянула о крайне политкорректном анонсе, размещенном на сайте Французского Посольства в Минске, где была опубликована программа мероприятий, посвященных 200-летию перехода французской армии через Березину.
Свою белорусскую коллегу поддержал С.В. Потрашков, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории Украины и всемирной истории Харьковской государственной академии культуры. Он рассказал, что со стороны ряда многих украинских историков предпринимаются попытки замолчать участие в войне кадровых офицеров и ополченцев из малороссийских губерний – а их было около 70 тыс., – донского казачества; преувеличиваются их военные потери. Формируются мифы о поддержке Наполеона малороссийским дворянством, о стремлении французского императора после покорения России учредить новое независимое украинское государство во главе с одним из членов своей семьи. Эти мифы проникают даже в академические научные издания Украины.
Как единодушно констатировали участники конференции в РИСИ, в России и на территории стран постсоветского пространства необходимо продолжать исследовательскую и просветительскую работу, направленную на формирование правдивой картины событий Отечественной войны 1812 года, победа в которой является нашим общим достоянием.
Источник: Православие.ру
