У христианства и социализма – трудная история отношений. Большинство сторонников социализма были атеистами, а то и гонителями на Церковь. Церковь с осторожностью относилась ко всяким новациям, будь то демократия или социализм. Так что возникает соблазн поставить христианство и социализм по разные стороны баррикад, объявить социалистическую идею бесовской. В то же время в христианстве так много общих идей с социализмом, социалистические идеи настолько много взяли у христианства, что нередко возникали общественные течения христианского социализма. И до возникновения современных социалистических учений вожди радикальных народных движений с именем Христа поднимались на борьбу с эксплуатацией. Так что отношения христианства и социализма сложней, чем противостояние.
Хилиазм и утопия
Социалистическая идея ведет свою историю с XVI в., когда была написана первая социалистическая утопия Томаса Мора. Можно, подобно И. Шафаревичу, выводить социализм из практики древневосточных государств, так как в них была существенно ограничена частная собственность. Но социализм – это не просто общество без частной собственности. Это не просто «некапитализм», но «послекапитализм». Социализм как идейное течение и социальное движение возникает в период перехода от традиционного общества к индустриальному. Он динамичен, он приветствует разрыв с прошлым, раз оно привело в тупик, но он недоволен и результатами настоящего, которое лишь множит страдания. Он настроен на будущее.
Развитие капиталистических отношений, ломка традиционного общества – это не только прогресс, но и массовые бедствия. Бунты были неизбежны, и неизбежно было размышление интеллектуалов – как избежать социальных бедствий, несправедливости, нищеты на пути развития общества.
Для большинства недовольных дело обстояло проще - нарушены Божьи устои. Для хилиастов бедствия были предзнаменованием Второго пришествия. А раз оно близится, тут бы и помочь Господу, как бы спровоцировать его на приход. Мол, мы Тебе приготовили путь и место, устроили общество по Твоим заветам. Приди. Ведь смысл жизни христианина заключается и в том, чтобы «приуготовить путь Господу». Настоящий христианин – немного хилиаст, ведь Царство Божие вызревает на земле, в толще социальных отношений.
Хилиастические попытки создать царство Божие на земле предшествуют социалистической утопии. Томас Мор – человек Возрождения, а не еретик. Он по-новому отвечает на вопрос, который мучил бунтарей-христиан. Сталкиваясь с несправедливостью, они стремились привести общество к нормам социальных отношений, о которых говорится в Библии. Это была непростая задача, если вспомнить о различиях требований Христа к человеческой жизни и Ветхозветного общественного уклада. Социализм предлагает разделить задачи. Есть Вера, есть общие требования Христа к обществу, и есть реальность, которая подлежит рациональному рассмотрению и переделке на основе этих общих требований.
Хилиазм надеется создать из существующего аграрного общества новый мир путем духовно-религиозного порыва. Утопия готова учитывать достижения социальной науки, чтобы облегчить дальнейший духовно-культурный рост. Разные пути к общей цели.
Любопытно, что коммунист-хилиаст Т. Мюнцер и основатель утопического социализма Мор оказались по разные стороны баррикад в религиозной революции XVI в., причем социалист сложил голову как верный католик, не признав реформацию, а хилиаст довел борьбу реформаторов до накала борьбы с эксплуататорами, крестьянской революции.
Утопия в религиозном плане умереннее хилиазма, она не требует от Бога явиться и возглавить перемены. Утопия предлагает людям устроить мир по-божески, насколько это возможно.
Как верующий католик, Мор готов голову положить на плаху ради неизменности религиозных норм, а как социальный мыслитель мечтает о гуманистическом общественном устройстве, при котором по стране не ходят толпы нищих. Утопия для Мора – не идеал, а возможность жить иначе – все же лучше, чем в современной ему Британии.
«Утопия» — «место, которого нет». Еще нет. Социализм конструирует новое общество как научное нововведение в тесной связи с техническим прогрессом. Если можно сконструировать более удобный предмет, то можно придумать и более удобное общество. По этому же пути идут и либералы, но «отцы конституций» конструировали политические машины, в то время как первые социалисты шли дальше и пытались нарисовать целостные общественные системы, в которых никто не останется за бортом.
*
Человеку присуще торопиться, предвосхищать. Христианину присуща активная позиция в борьбе со злом, нам чужда философская созерцательность индуизма. Их бог-Атман – не добро и не зло. Наш Бог – активное добро, призывающее нас творить добро практически. Интересно, что философски такой же подход выразил К. Маркс в своих знаменитых тезисах о Фейербахе – дело философа заключается не только в том, чтобы объяснить мир, но и изменить его. Хилиасты тоже считали, что мир должен быть изменен. В соответствии с христианскими принципами. И потом удивлялись: «Что же ты не идешь, Господи?» Наивно? Но может быть они просто не так поняли Христа?
Хронологически вслед за «Утопией» Т. Мора следует Мюнстерская коммуна, в которой именем Бога было обобществлено имущество. Но это – явления разного порядка. Т. Мор пытается описать рациональные отношения, Мюнстерская коммуна держалась на религиозном энтузиазме. Совпав по времени, они символизировали разные эпохи – зарю идеологии и закат хилиазма.
Хилиастов отличает именно социальное нетерпение. Сейчас – или никогда! Все и сразу! Этим они напоминают коммунистов – одно из крайних течений социализма. Но радикализм присущ не только крайнему социализму и хилиастическому христианству. В крайности нас бросает и тяжесть ситуации, и темперамент, и неопытность. «Шоковая терапия», например, не имеет никакого отношения ни к социализму, ни к христианству. Это такой хилиазм либерализма.
Социализм как идеология не призывал ни к тоталитаризму, ни к отказу от либеральных ценностей свободы, равноправия и демократии. Он просто показывал, что либерализм непоследователен, так как подчиняет эти принципы господству частной собственности, которая пожирает их. Либерализм не способен обеспечить выполнение принципов, которые провозгласил. Социализм бросал вызов современному ему общественному устройству, прежде всего капиталистическому. Еще в начале ХХ века социализм был синонимом крайнего неприятия сложившихся общественных отношений. Позднее, занявшись конструктивным изменением социума, социалисты «вросли» в реальность и шаг за шагом стали изменять ее в соответствии со своими идеалами или вопреки им. Но, все же уводя мир от того состояния, в котором застали его.
В этом отношении большевики, проклинавшие религию – большие хилиасты, чем христианские социалисты и конструктивные социалисты вообще.
*
Радикализм представляется чем-то опасным, не прагматичным, оторванным от реальности. Но ситуация переворачивается, если система, казавшаяся устойчивой и практичной, заходит в тупик. Если ее принципы не работают, их следует либо радикализовать, либо отказаться от них вовсе. Именно это и предлагает социализм. Он является лекарством от болезней капиталистического общества.
Социалистические учения унаследовали эсхатологический энтузиазм хилиазма, но их суть была в ином – в попытке предсказать оптимальный путь в будущее. Социализм был основан не на религиозной традиции, а на научном методе – исследовании возможного и оптимального пути человечества. Цели социализма ближе, чем цели христианства, христианство более радикально, чем социализм.
«Утопия» - место, которого нет на Земле. Пока. Но ведь и Царство Божие – место, которого пока нет на Земле. Оно – внутри наших душ. Социализм – внутри сознания социалистов. Сознание и душа – суть различия между социализмом и христианством. Но это – не антагонизм, а разделение труда.
Что же такое социализм?
Среди сторонников тех или иных социалистических концепций можно найти такие непохожие фигуры, как Маркс и М. Бакунин, В. Брандт и В. Ленин, И. Сталин и П. Прудон. Но их идеи, иногда полярные, в остальном имеют общие черты. Они провозглашают стремление преодолеть разрыв между элитой и народом (разделение общества на классы), восстановить единство расколотого общества (социума).
В рамках социалистических течений кипят споры, которые малопонятны респектабельным либералам. По напряженности обсуждения нюансов социальной мысли они напоминают христиан первых веков. Нередко социалисты (даже с оружием в руках) оспаривали друг у друга право править непросвещенными массами. Но кто без греха, пусть первым бросит камень. Вспомним о штурме крестоносцами Константинополя. Но, в отличие от обычных политиков, главная ставка социалистов – не власть, не ее полномочия, и даже не темпы продвижения общества в будущее (как у либералов). Сторонники социализма оспаривают друг у друга само направление этого движения, его формы и принципы. Они живут в будущем. Социализм пронизан утопией насквозь, он не может жить без нее. В этом его слабость и уязвимость для критики. Но в этом – его сила и бессмертие. Если либеральная утопия, осуществляясь, опровергает сама себя, то даже крушение социалистического эксперимента дает силу другим потокам социалистической идеи. Без социализма человечество потеряло бы социальную перспективу, как без христианства – перспективу духовную. Род людской был бы обречен на вечное сегодня, вечный тупик, приводящий к гниению и распаду. В тупике, в мещанском райке тупеет мысль, а с ней – и дух.
Везде, где люди думают о будущем, о необходимости совершенствовать общество (социум), в котором они живут – везде неизбежен социализм как движение мысли и общественной практики.
*
Само слово «социализм», появившееся во Франции в первой половине 30-х гг. XIX в., противопоставляет эту идею и общественный идеал только двум направлениям – либерализму с его апологией частной собственности и индивидуализма, и социальному традиционализму с его верой в благотворность неизменности и покоя. Социалисты заняты проблемой совершенствования социума. Современное социалистам общество основано на угнетении большинства людей узкой элитой. Эта проблема угнетения, господства меньшинства и страдания большинства, стоит в центре внимания социалистов. Она по-разному ими объясняется. Но обязательное требование к социалистическому обществу, его критерий — отсутствие эксплуатации, угнетения одними социальными слоями (элитой, эксплуататорскими классами) других (трудящихся, эксплуатируемых классов). Преодоление классового разделения, социально закрепленного неравенства – ключевое требование к обществу, которое претендует на название социалистического. Основные социалистические течения увязывали преодоление классового деления также с преодолением государства как организованного насилия. Так, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: “Отмена государства имеет у коммунистов только тот смысл, что она является необходимым результатом отмены классов, вместе с которыми отпадает сама собой потребность в организованной силе одного класса для удержания и подчинения других классов”. Очевидно, что невыполнение этих условий не позволяет говорить о возникновении социализма и тем более коммунизма (эти термины употреблялись либо как синонимы, либо как две стадии одного общественного строя).
Предлагаются самые разные модели социализма, но все они имеют общую черту – социалисты стремятся к усилению роли общества в обществе. От корня слов «социум», «социальный» (то есть общество, общественный) и происходит «социализм». В этом корне кроется суть учения, общая для всех его направлений. (За пределами социалистического поля остается «национал-социализм» и другие фашистские течения, прикрывавшие модной в начале века социалистической риторикой изначальный разрыв со всеми ценностями социализма. Национал-социализм изначально был крайне элитарен по своей идеологии, и уже в силу стремления закрепить классовое разделение не относится к социализму как таковому).
Это значит, что важнейшие процессы в социуме должны находиться под общественным контролем, а не под контролем социальной элиты (капитала при “капитализме”, феодалов при “феодализме”, бюрократии, технократии и др.). Общество должно контролировать собственное развитие, не отдавая свою жизнь на откуп олигархии.
Если капитализм – это общество, в котором господствует капитал, феодализм – феодалы, то социализм – это общество под контролем общества. Или обществ, сообществ. Эта поправка разделяет социалистов на два направления. Первое течение стремится к обществу, которое регулируется из единого центра. Второе - к самоуправлению, автономии личности, территорий, коллективов. Социализм в этом отношении шире всего остающегося несоциалистического спектра общественных идей. И это естественно. Несоциалистические «измы» работают с общественными формами настоящего, а социализм устремлен в будущее. Он футурологичен, но только в той части, которая не осуществилась как реальная общественная система. Социализм состоявшийся показал, что он – не социализм. Он не реализовал основных требований социализма к будущему – в СССР и Китае, на Кубе и в Корее общество по-прежнему было расколото на классы с враждебными интересами, всеми признаками угнетения и подавления. Такому «социализму» труднее пройти в будущее, чем верблюду в игольные уши. Но эти общества внесли огромный вклад в социалистическую культуру, явили примеры высочайшего альтруизма и широких социальных гарантий, позволили много уточнить мыслителям-социалистам.
Две оси координат
За последние два века социализм и христианство накопили друг к другу множество претензий. Атеистические клеветы на Церковь, костры Инквизиции, коммунистические гонения, защита угнетательских порядков Церковью и даже прямое подчинение деспотической власти, и т.д., и т.п. Если попытаться систематизировать все это, то получатся сходные вещи. Оба учения обвиняют друг друга в применении насилия, службе деспотизму, предательстве собственных принципов. Очевидно ведь, что Торквемада также предавал Христа, как, скажем, Суслов – Маркса. И социалистические теоретики XIX века подумать не могли о предстоящем полицейском контроле за верующими в СССР, также как первые христиане содрогнулись бы, узнай они об обязанности священника царской России доносить светским властям об услышанном на исповеди. В этих чертах перерождения – не свойство религии или социализма, а свойство идей как таковых, которые при проникновении в практику «обмирщаются» и проникаются духом мира сего.
Любой культурный пласт – и христианский, и социалистический – это синтез высокой идеи, модели бытия, и самого этого бытия – реальных людей с их страстями, культурной недостаточностью и недоразвитостью, рефлекторной склонностью к насилию. В реальных людях – раз они люди – всегда присутствует искра Божия и искра разума, но часто – лишь искра. А еще в них много полуграмотного, полуживотного, нечистого (и от Нечистого). Думая, что защищает Христианство от его врагов, человек может впасть в изуверство и садизм, то есть стать слугой Врага. Полагая, что строит социализм, человек может творить прямо противоположное – возводить тоталитарную Вавилонскую башню без свободы и справедливости. Это соединение Идеи и быта, Откровения и человека, Идеи и практики порождает широкую палитру выводов и действий от величайших звездных моментов истории до величайших же преступлений и ошибок. А в промежутке – все наши ошибки, подлости, текучка, мудрость и мужественные поступки, из которых соткана жизнь. Христианство и социализм прорастают в реальной жизни трудно и с издержками, но без них эта жизнь осталась бы скотным двором.
*
Христиане знают, что мир несовершенен из-за несовершенства человека. Социалисты добавляют – но не только. Условия жизни воздействуют на человеческие характеры, на действия людей. Меняя условия, можно способствовать изменениям людей. Однозначный социально-экономический детерминизм марксизма доказал свою однобокость. Но и обратная точка зрения – характеры людей не зависят от общества – столь же однобока. Человеческие отношения воздействуют на нас ежеминутно, и только человек с невероятно сильной волей и духом может противостоять им, быть праведником среди грешников. От эпохи к эпохе условия жизни меняются, они могут больше или меньше способствовать духовному росту людей. Очевидно, что общество, основанное на погоне за прибылью, на измерении любых ценностей деньгами, на тотальном манипулировании массовой информацией и «промывании мозгов» - одно из главных препятствий для среднего человека в его христианской жизни. Конечно, и в этих условиях можно и нужно оставаться Человеком. Но с этой точки зрения нет ничего дурного в стремлении к социальным переменам.
Социализм исходит из общего с христианством посыла – человек должен совершенствоваться, быть гуманней и альтруистичней. Социализм ищет путей к этому – иногда в масштабах небольших поселений, иногда – целых стран. Не случайно, что утопические эксперименты Оуэна и других провозвестников социализма так напоминают монастыри. Не был ли Сергий Радонежский социалистом? Созданная им модель монастыря в её социальном аспекте - вполне социалистическая община.
Социалисты пытаются создать условия, в которых человек может становиться Человеком. Одни социалисты пытаются создавать эти условия в малом масштабе отдельных поселений, другие – в масштабах всей страны. Отдельные поселения, устроенные по-новому, поглощаются враждебной средой, так что социалисты чаще стремятся к преобразованиям в масштабе страны. В масштабах страны – это значит принуждение, потому что многие не согласны. Но ведь князь Владимир прибег к насилию, чтобы «скопом» крестить Русь. Но от крещения и социальной революции – долгий путь до воплощения идеала.
*
Вера и социальный проект – разное. До Маркса социализм не был накрепко связан с атеизмом. Появление термина «социализм» в 30-е гг. XIX в. во Франции произошло еще в эпоху, когда социалистическое учение проповедовали верующие люди, руководствовавшиеся христианскими идеалами. Первоначально социалистические идеи опирались на морально-этические и религиозные основания. Но в рациональном XIX веке социализм унаследовал от Просвещения рационально-научную аргументацию, превратившись в социальную науку, своего рода социальную инженерию. Разумеется, социалисты после этого могли продолжать верить в Бога, хотя большинство склонялось к атеизму. Сциентизм социалистических учений приобрел собственную логику, превратив некоторые социалистические доктрины в своего рода светские религии, нетерпимые в отношении конкурирующих вероисповеданий. Антиклерикализм придал социалистическому движению черты реформационного движения. В то же время распространение приобрели христианский и буддистский социализмы, сохранившие связь с религиозными корнями. Но даже наиболее радикальные антиклерикалы в социалистическом движении, включая К. Маркса, не могли избавиться от библейских стереотипов своего культурного базиса. Социализм во многом вырастает именно из христианства с его презрением к богатству и накопительству.
Основные идеи социализма вытекают из христианской культуры. Христос недвусмысленно высказался по поводу многих социальных явлений. «Не собирайте себе сокровищ на земле…» При этом он – не категорический противник предпринимательства, в его притчах мы встречаем положительные отзывы о прибыльной деятельности (так что из многих направлений социализма христианский взгляд ближе рыночному социализму Прудона – также христианина, хотя и критика католицизма). Просто не следует ставить погоню за прибылью в основу жизни человека, его преуспевания. Ибо «не можете служить Богу и маммоне».
Христос призывает людей жить в соответствии с золотым правилом нравственности: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки». В этом – и социалистические идеалы равноправия и солидарности. Капиталист не может поступать с рабочими и конкурентами также, как он хотел бы, чтобы они поступали с ним. Он немедленно разорился бы, раздав все средства на зарплату и сообщив конкурентам все секреты фирмы. Золотое правило нравственности может реализоваться только в обществе, где нет разделения на собственников и их работников, где преуспевание не покупается разорением других людей. Если такое общество возможно, то оно называется социализмом. Христос призывает нас к высшему альтруизму: «возлюби ближнего своего как самого себя». В эпоху резкого социального расслоения выполнение этого идеала со стороны собственника возможно только одним образом – раздать все бедноте. К этому и призвал богача Иисус. При соблюдении христианских заповедей капитализм просто не может работать. Приближение к христианскому идеалу социального поведения означает удаление от либеральных ценностей частной собственности, движение к социалистическим ценностям социально-экономического равноправия и альтруизма.
Царство Божие, как семя, вызревает на земле. Христианство – не только духовное, но и социальное явление. В этом пространстве социализм и христианство пересекаются. Но они не совпадают, как не совпадают пересекающиеся оси координат. Христианство отмеряет высоту духа, социализм – гармонию общественных отношений, ее ширь. Это приверженцу либеральных ценностей индивидуального преуспевания тяжелее пройти в царствие небесное, чем верблюду в игольные уши. Сторонник социального раскрепощения, если его сознание не отравлено догмой атеизма, создает условия, в которых и духовное раскрепощение становится более доступным. Ведь духовное раскрепощение – это не повторение фраз из Писания, но и жизнь по Писанию – без лжи, зависти, насилия – в Любви и Правде. Многим ли позволяет это современное общество? Какая сила духа нужна, чтобы действительно (а не на словах) жить так сегодня. Если обществу предстоит меняться, то лучше, чтобы оно стало в большей степени похоже на Царство Божие.
