Коммерческому телевидению не нужны живые лица

Наш собеседник – писатель, редактор отдела "ТелевЕдение" "Литературной газеты" Александр Иванович Кондрашов.

Вы много пишете о телевидении. А что Вам в нём нравится? Кажется, все ненавидят "ящик" – православные, коммунисты, либералы... И вроде бы все правы!

Каналов у нас в открытом, бесплатном доступе так много, что всегда можно что-то выбрать по вкусу. Но нам лень читать программу и решать, что мы будем смотреть, как это было в СССР. Тогда среди целей телевидения (сплошь государственного) было просвещение, было воспитание, и не столько идеологическое, сколько общекультурное. "На телевизор" не страшно было оставить ребёнка. Теперь – нельзя, ящик коварен, его цель – рейтинг, ради него он способен на всё: льстить зрителю, потакать его животным инстинктам. Идёт игра на понижение.

Куда подевались живые лица на телеэкране и в кино? Иногда кажется, что перед нами – выставка амбиций, сенсаций и пластических операций.

Живые лица бывают у живых, интересных, самостоятельно мыслящих людей. Они, как сейчас говорят, "не в тренде". Они нашему коммерческому телевидению не нужны, даже опасны, потому что на их фоне особенно заметны "амбиции и пластика" тех, кто готов беспрекословно подчиниться и сотрудничать с ящиком, в котором доминируют алчные, ушлые и циничными люди.

"Что пройдёт – то будет мило" – это универсальное объяснение ностальгии. На безнравственность молодого поколения сетовали ещё в Древнем Египте. Но, кажется, лет 20-30 назад что-то и впрямь сломалось. Как Вы относитесь к ностальгии – говорят, что она всегда бесплодна. А модный мыслитель Эко считает зацикленность на прошлом приметой фашизма. В то же время – разве можно отказываться от многовековых традиций ради мимолётной моды?

А на что ещё опираться, как не на традиции, на закрепившиеся в памяти и сознании стереотипы поведения, основанные на опыте предков, на их свершениях, подвигах и осознании ошибок? Ностальгию вызывает что-то хорошее и светлое. Здоровый консерватизм необходим как прививка против детских болезней, которыми болеют все новые поколения. Чтобы дети не упрекали родителей потом, когда уже поздно: "Ах, мама, как ты была права, почему ты меня не уберегла от того-то и того-то, почему не запрещала, не объяснила, что то-то и то-то делать нельзя, а надо совсем другое...".

Нужен ли Герой – с большой буквы – на современном телевидении и в кино? Верите ли вы, что по мановению волшебников госзаказа можно создать героя, всколыхнуть патриотические чувства...

Конечно, нужны герои. И настоящие герои, отважные, бескорыстные, иногда (по недосмотру начальства!) появляются на экране. Но это должна быть осознанная, глубоко продуманная, выстраданная политика государства. Кто из представителей нынешней элиты достоин только что возрождённого звания героя труда? Настоянная и заквашенная на стяжательстве, на частных интересах, на идеологии хапка, комфорта, гедонизма, она не способна на подвиг. А подвиг – это всегда жертва. Надеюсь, вслед за осознанием бесперспективности и аморальности нашей гедонизирующей элиты – на смену потребителям и грабителям, придёт поколение борцов и творцов.

Расскажите о самых отвратительных и самых радостных телевизионных впечатлениях последних лет?

Отвратительна вся молодёжная политика телевидения, которая особенно мерзка и цинична на ТНТ. Там принципиален тотальный пофигизм. Атмосфера такая: смеются над добродетелью, а пороки смакуются.

Сильное, но двойственное впечатление от лицензионного проекта "Голос". Замечательно, что зазвучали талантливые "нераскрученные" голоса России, которые показали себя, кстати, лучше, чем сидевшие в жюри Леонид Агутин и Дима Билан. Открытием проекта стали многие. Но почему они пели в основном аноглоязычный репертуар при огромной русской национальной песенной традиции – и классической, и эстрадной, и фольклорной? А ведь есть ещё и песенные традиции других народов страны. А замечательно спевшая русскую песню "Там нет меня" певица Севара была снята с конкурса...

Поиск положительного героя, русского национального характера привлёк и привлекает в сериале "Журов". Андрей Панин сыграл честного, преданного делу прокурора, которому веришь, с которого можно и нужно брать пример. Его Иван Иванович демонстративно ездит на Победе, на куртке надпись СССР, презирает комфорт и прочие либеральные ценности, всего себя отдаёт работе. Такой лесковский персонаж, левша-прокурор, русско-советский национальный герой. Думаю, именно поэтому сериал, снятый ещё в 2009 году, не показывали. Показали только тогда, когда актёр умер. Очень горько.

Стало ли меньше пошлости на экране в последние годы?

Нет, напротив, она множится, мимикрирует, захватывает новые рубежи, калеча души детей. Повторяю: ориентация на рейтинг не только аморальна, но и творчески бесплодна.

На мой взгляд, телевидение 90-х было сверхциничным сопровождением болезненных, истребительных реформ. И всё-таки существует миф о талантливом телевидении тех лет. Как Вы оцениваете феномено девяностых?

Те времена были золотым временем для ТВ. Героями страны в те страшные годы, когда дербанилось советское наследство, стали телеведущие, виртуальные борцы. Борис Березовский, Владимир Гусинский раньше других почувствовали силу информационного оружия в борьбе с нашим не имевшим иммунитета к телелжи, привыкшим доверять телевизору народом. Телекиллерам платили огромные деньги, и они убивали не только неугодных олигархату политиков, но и веру народа в демократию и перемены к лучшему. Сейчас на смену природной русской доверчивости пришло тотальное недоверие. И если ТВ сообщает, что власти что-то где-то делают действительно полезное для народа, ей не очень верят. Ящик настолько загажен (за исключением немногих телепередач), что чистка его будет очень трудной. И, чем позднее правительство на это решится, тем более болезненными, если не революционными, будут методы очищения.

Коммерческому телевидению не нужны живые лица...

Нам ставят в пример западное телевидение. Прежде всего – американское. Какие у вас впечатления о нём? Не возник ли и у них кризис в массовой культуре в последние 20-30 лет...

Насколько я знаю, в США очень заботятся об общественной нравственности. Есть соответствующие общественные и религиозные организации, которые следят за моралью на ТВ. Там нет на экранах в открытом доступе того, что у нас спокойно идет в детское время с маркировкой 16+. Нет в таком количестве насилия и разврата, нет "полива" собственной истории, как у нас. Во всех интенсивно развивающихся странах скучное телевидение. И нет такого обилия однотипных каналов в открытом доступе.

У нас телевидение не работает на страну, на развитие, работает на себя, пользуясь народом, как поставщиком рейтинга. Время, украденное (почти ничего общественно полезного наш ящик не показывает) у зрителя на просмотр телепрограмм, продаётся рекламодателю. Чем больше будет зрителей, тем больше денег заработает телеканал. Но в цену товара, который мы покупаем, входит плата за телерекламу, так что получается, что мы сами оплачиваем растление наших детей. А инструментов контроля над "ящиком Пандоры" в отличие от стран со скучным телевидением наше общество не имеет.

Но наши самые развязные телепередачи, как правило, скопированы с западных аналогов...

Мировой кризис масскульта следствие и родовая черта общего кризиса либеральной модели капитализма. Под видом борьбы за толерантность пропагандируется однополая любовь, эвтаназия, пластические операции и прочее. Европейцы, стремительно вырождаются, уступая и жизненное пространство выходцам из Азии и Африки, что грозит страшными последствиями для западноевропейской цивилизации. Наши же либералы, уже четверть века доминирующие на телевидении, всегда готовые, как писал Достоевский, сапоги Западу вычистить, заставляют нас наступать на чужие грабли. ТВ – мощное оружие, но оно нас не защищает, а наоборот стреляет по своим.

За последние 20 лет намечалось уже несколько кампаний "за патриотизм", но коммерция и глянец всё разъедали. Уже сформировалось отношение к "благим начинаниям" как к бесплодной риторике, к показухе. Можно ли доварить эту кашу?

Можно, но нужно действительно захотеть. И это должны быть не кампании, а, повторяю, государственная политика – продолжительная, основательная. Деньги часто даются не тем, кто может сделать что-то важное, художественно ценное и нужное России, а близким к власти прохиндеям, которым лишь бы бюджет попилить. К тому же, очевидно, властные структуры, ведающие культурой, очень сильно заболочены либералами, выдвиженцами ельцинской поры. Что вы хотите, когда у нас государственные премии, гранты, финансирование раздаются воюющим против государства деятелям, вроде литератора Шишкина?

Вы придумали определение "телевед". Часто ли телекритика влияет на "мастеров телеискусства"?

Не так часто, как хотелось бы, но влияет. До того, как главный редактор "ЛГ" Юрий Поляков основал в газете полосу "ТелевЕдения", критика в основном обслуживала телеканалы и была у них на содержании. Когда мы начали обстоятельный анализ и критику того, что происходит на телеэкране, нас очень поддержали читатели. Мы выражаем точку зрения большинства нашего народа, его настоящей интеллектуальной элиты.

Что интересно: есть на нашем телевидении явления, к которым непримиримые противники относятся с одинаковым недоумением. Скажем, пошлость малаховских шоу отмечают и патриоты, и либералы, и коммунисты – при всей условности такого разделения. Вот здесь-то критик и может повлиять на положение вещей! В дискуссии создаются репутации...

Несмотря на то, что в России очень сильное телевизионное лобби, смею думать, "ЛГ" читают не только в Останкино, но и в других властных кабинетах, где принимают решения. Но на сегодняшний день коммерция побеждает.