Реакция российской либеральной общественности на последние массовые протесты в Турции сводится к простой, почти рефлекторной зависти: вот бы у нас так! Подкупает все: и молодой возраст протестующих, и их "контркультурный" внешний вид, и лозунги против увеличения религиозной компоненты в жизни общества. Последнее особенно вдохновительно для меритократов: "антиклерикальный" мотив непременно получает отклик и у части российского общества, и особенно на Западе. Не стала исключением и "антиклерикальная" волна в Турции: Европарламент фактически встал на сторону протестующих, отменив визит в Турцию и подвергнув Эрдогана критике – правда, не такой ругательной, как Россию в случае с Pussy Riot, но для прежде уважительных отношений по линии Турция – ЕС, это событие равносильно шторму.
Но совсем ли точны наши либералы в своих параллелях?
"Экономическое развитие ведет к урбанизации, информационной проницаемости и смене социокультурных стереотипов, – снисходительно поучает турецкую власть со страниц "Коммерсанта" Дмитрий Орешкин. – Авторитарная власть за ними не поспевает. Отсюда вечные жалобы на чуждое влияние".
Как всегда, здесь наблюдается попытка "натянуть" желанную заграничную реальность на отечественную при весьма упрощенном понимании этих самых заграничных реалий, включая любимые западноевропейские.
Да, в Турции есть протест против "ползучей исламизации" турецкой жизни. Но параллели с православной церковью и её отношениями с государством в России некорректны. В отличие от России, где церковь никак не вмешивается в повседневную жизнь граждан, ограничиваясь проповедью для желающих слушать, в Турции исламизация – реальное бытовое явление. Девушки, даже в жару купающиеся в длинных платьях; вызывавшие чуть ли не конституционные битвы мусульманские платки-косынки, огромные возможности получить более дешевые товары и услуги в "правоверных" фирмах и клиниках, если только объявишь себя консервативным мусульманином, – все это не мелочи, а ежедневные свидетельства исламизации жизни, радующие одних и раздражающие других. И все это совсем не похоже на Россию, где либералов раздражает сам факт появления священника на экране или публичного мероприятия с участием церкви.
Лидер исламистской партии, премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган находится у власти уже одиннадцать лет, но при этом до последнего времени он не удостаивался и двадцатой доли той критики (а чаще – просто оскорблений), которые западные СМИ ежедневно обрушивают на Владимира Путина. Между тем, Эрдоган фактически втягивает Турцию в религиозную войну в соседней Сирии, где суннитские экстремисты (не путать с добропорядочными мусульманами-суннитами, составляющими большинство населения Турции и исламского мира в целом) отрезают головы, взрывают начиненные взрывчаткой машины и совершают другие отвратительные акты террора против сирийских христиан и мусульман – алавитов, шиитов, лояльных к правительству суннитов. К сожалению, в этой ситуации все страны "большой восьмерки", кроме России, вольно или невольно встали на сторону экстремистов, хотя и требуют их "изоляции" от якобы мощного "светского крыла" в сирийской вооруженной оппозиции. Эрдогана между тем называют в числе главных спонсоров сирийских "Братьев-мусульман" – одной из самых агрессивных группировок.
Ничего подобного в России не было и, слава Богу, не предвидится. Тем не менее Эрдоган, этот недавний любимец Запада, разорвавший отношения с Асадом якобы из гуманитарных соображений, – этот "демократ" Эрдоган отреагировал на репортажи с площади Таксим куда нервнее Путина. Он с перечислением "брендов" обозвал такие станции, как Би-би-си и Си-эн-эн, "негодяйскими" и обрушился на покритиковавший его Евросоюз с оскорблениями. А ведь совсем недавно речь шла о включении Турции в Евросоюз, и мощное лобби в Западной Европе и особенно в США поддерживало именно такое развитие событий.
Этот конфликт российская меритократия интерпретирует просто: добро на стороне ЕС, зло – на стороне Эрдогана. Орешкин сравнивает Эрдогана с Путиным и пророчит обеим странам "застой с отставанием от внешних конкурентов и скрытым расколом между стагнирующей столицей и деградирующей провинцией".
При этом Орешкин забывает важный факт: Путина западный "мейнстрим" ненавидит уже давно, а вот вспыльчивость и диктаторские замашки Эрдогана европейские и американские журналисты вдруг обнаружили только сейчас. Не в последнюю очередь из-за того, что западные СМИ, много месяцев закрывавшие глаза на нарушения прав человека со стороны сирийских повстанцев, вполне устраивала та поддержка, которую Эрдоган этим повстанцам оказывал.
Все эти факты Орешкин не упоминает – скорее всего потому, что просто о них не знает. Его увлекает другое – сходство организованных Эрдоганом народных демонстраций в свою поддержку с "пропутинскими" митингами 2012 года. "Вот сейчас настоящие турецкие мужики, чтобы защитить стабильность, подтянутся из Урал-Тагылсу, и мы увидим, за кем истинное большинство", – так Орешкин иронически представляет себе реакцию турецких властей.
Да, сформированная либералами-глобалистами экономическая система работает таким образом, что периодически за бортом остаются огромные массы людей: исчезают профессии, оказываются ненужными целые города, а иногда и страны (Детройт в Америке, Сомали в Африке, масса вдруг потерявших индустриальных "кормильцев" городов в России, профессии писателя, библиотекаря и т.д.) Напуганные нестабильностью люди цепляются за стоящих у власти лидеров, если они хотя бы декларируют намерение сохранить институты, которые "либеральная волна" сметает ежедневно и ежечасно. Но о ком это говорит плохо? Может быть, о вот этой самой созданной либералами экономической системе, а не о цепляющихся за последнюю соломинку рабочих людях?
Вспомним "конец истории" в начале девяностых, обещания "зоны мира и процветания" в Европе (это при югославской-то войне), уверенность в демократизации Ирака, Ливии, даже Афганистана... А еще – неизбежное и скорое падение Лукашенко. Ничего не сбылось. Не сбудутся, конечно же, и мрачные прогнозы в отношении Турции и России.
Почему либералы так часто ошибаются, включая турецкую историю? Да потому что в прогнозах своих наша либеральная интеллигенция исходит не из знаний и анализа, а из инстинктов и пожеланий. И вот уже мы слышим разглагольствования об urban class – некоем мифическом "городском среднем классе", "креативщиках", за которыми, мол, будущее. И есть пожелание – старое, оставшееся еще с девятнадцатого века стремление "порулить", проистекающее из инстинктивного убеждения, что рулить меритократам не дают, зажимают... Когда потом выясняется, как в промежуток с февраля по октябрь 1917 года, что рулить они просто не умеют, бывает, как правило, уже поздно – катастрофы уже не избежать.
Каковы будут выводы этой публики из удавшейся (это уже ясно) серии акций противников исламизации Турции? Естественно, – война клерикализму! И – без возражений! Кто возражает – тот нерукопожатный. И совсем этих господ не беспокоит то, что у России совсем другая история, чем у современной Турции: хотя Ататюрк и был другом Ленина, масштаб репрессий против духовных лиц в этих двух странах просто несопоставим. В турецком обществе наследие Ататюрка не подверглось такой тотальной (и заслуженной) дискредитации, какой в России подверглись годы правления Ленина-Сталина-Хрущева-Брежнева. Почему? Да потому что не было в Турции такого тотального уничтожения собственной традиционной культуры, не было тотальной борьбы с религией. И защищая Ататюрка, "светски ориентированные" турки защищают мир и стабильность, а не какую-нибудь очередную "революцию в образовании", которую обсуждали на последнем форуме в Питере Греф, Ливанов и Кузьминов.
Если российское общество сегодня от чего-то и трещит, то не от мифического "отставания" от содомолюбивых западных стран, а от слома традиционных ценностей: разрушения семьи, ответственности за детей, многих других бед. Меритократы с их "альтернативными лайфстайлами", "ювенальными юстициями" и "интерактивами" все эти беды не исправят, а усугубят. Укрепление традиции в этих условиях – это нормальный инстинкт выживания.
