"АПН": Глеб Смирнов-Греч. Культурославие vs. Спортопоклонство

От редакции: Презентация Корпорации Православного действия, состоявшаяся 3 августа в здании ИНС, а также статья дьякона Андрея Кураева, опубликованная в этой связи на АПН, вызвали немало оживленных откликов. Некоторые из них носят сугубо оценочный характер, но другие способствуют полемическому раскрытию поставленной проблемы, осмысляя и проблематизируя роль религиозного сознания в деле политической мобилизации и социокультурного обновления российского общества. Часть материалов по этой теме в ближайшее время появится на АПН; один из них представляем вашему вниманию уже сегодня.

Иностранные наблюдатели русского духовного быта не раз удивленно отмечали, что в России культура — феномен религиозного свойства. Культура в России несет в себе религиозный заряд не меньший, чем Православие. Неистребим русский инстинкт наделять писателей ореолом пророков, и творчество как таковое воспринимается как Таинство или Подвижничество, к властителям дум прислушиваются куда больше, чем просто к властителям.

Исторически подобное обстояние дел — завоевание петровского периода русской истории. Ценность «петровского» периода в том, что главным действующим лицом русской истории перестает быть Царь (помазанник Божий), и все больше веса приобретает в глазах нации другой помазанник — поэт. Власть его — священна. Кантемир, Капнист, Державин, Пушкин, даже Рылеев с Надсоном, если взять поэтов в узком смысле слова…

В то время как «отвечающее за духовность в России» православие нельзя причислить без больших оговорок (или идеализации) к наиболее радужным сторонам русской духовной традиции (см. «Пути Русского Богословия» Г.Флоровского), высокий авторитет Барда, священнослужителя искусств — отрадная и до сих пор действенная сила. Можно говорить о наличии в России, наряду с Православием, — Культурославия.

Идеалы петровского проекта России, остающиеся для страны по-прежнему насущными, осложняются тем фактом, что Петр ничего не знал о предстоящей Французской Революции, после которой идти в одном направлении с новой Европой стало не всегда желательным. Французская Революция окончательно расколола историю надвое, и разделила умы на сторонников культурной Старой Европы и сторонников Нового Света.

Геополитически Россия инстинктивно оставалась на стороне Старого Мира (как ни парадоксально, самим фактом Октябрьской революции только усугубив европейское противостояние Америке своим Новым Средневековьем, плоть от плоти старой Европы: можно сказать, что лучшей реакцией на Французскую стала революция Русская). В этом сила советской традиции, которой предстоит быть переоцененной и — в лучших своих ипостасях (как обскурантистской, так и гуманистической) — возвращенной в актив.

Собственно, нам следует апеллировать даже не к самой Европе, а к тому пласту Европейскости, который образовался уже на нашей почве в ходе петербургского периода русской истории: литература, архитектура, музыка, балет, воспитание, дисциплина, этика и этикет.

Не слепое заимствование из нынешней Европы (которую правильней называть экс-Европой), а творческое продолжение собственного пути в пространстве благородной европейской культуры — вот что достойно продолжения, и здесь одинаково весомы и древняя православная, и дальнейшая имперская и новейшая советская традиции.

Необходимо ввести в умственный обиход, вместо наспех выдуманной троицы «православие — царь — народность», другую, более конструктивно описывающую судьбу России:

- изначальное византийское православие,

- «петровский» золото-серебряный век,

- советскость.

Это реальная историческая триада, из которой должна исходить национальная идеология и национальное судьбоположение. Отметим, что в этой модели православие — не более чем часть живучей староевропейской парадигмы.

Современный религиозный проект есть проект возвращения России не в лоно Православия, а в лоно ее же собственной культуры.

Чтобы устроить всех, проект должен быть скорее «культурогенный», в силу этого «и религиозный».

Русская религиозность и духовность нашла свое выражение (признанное на Западе и во всем мире) не в формальных религиозных практиках, а в русском искусстве. Даже старчество заимело вес — через писания Достоевского… Литература — действительно, наша совесть, художественный авангард наделен спиритуальной валентностью, язык балета — всеми понимаем и сопереживаем, русская музыка (и музыканты) имеет отменную репутацию, как и наши научные школы в точных дисциплинах. Мы создали империю искусств, параллельную империи просто. На это ушло созидательных сил не меньше, чем на ту, и страданий, и героизма.

Русская Культура (РК) есть более безупречный, чем РПЦ, кандидат на роль 1) средства против духовного вакуума и 2) опоры национального проекта, — именно в силу того, что это тоже религия, причем универсальная, — и она лучше, чем РПЦ, способна примирить россиян между собой (так как Православие, к сожалению, имеет тенденцию идентифицировать себя со специфически этническим «русским духом») и всех остальных с россиянами (т.к. русская культура универсальна, причем на Западе ее «потребляют» не иначе как сильный духовный препарат, как квази-религию).

Консолидация нации на культуроцентрических основаниях уже была опробована, — и, пожалуй, письма Татьяны для девочек и Онегина для мальчиков оказываются все-таки более жизнены и этичны, нежели уроки катехизиса (чаще порождающие конформизм, а не веру — нельзя прийти к Церкви через школьные уроки). Так, в младенчестве сказки Ершова («Конек-Горбунок»), Баженова («Хозяйка Медной Горы»), или Погорельского («Черная Курица») — явно лучше на первых порах и полезней, чем Библия в картинках; прийти к Церкви необходимо самостоятельно, и не «потому что маменька сказала».

Подобно тому, как Возрождение в Европе не было специфически религиозным движением, но инглобировавшим в себя религию, так и Россия на пороге перемен должна попытаться возродить традицию мирской светской духовности.

***

Мысли о подобном культурогенном проекте уместно ли излагать в разгар спортивных страстей в Афинах?

Конечно, нет, надо было сделать это гораздо раньше — под гром возмущений по поводу судейских скандалов на зимней Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити. Из этой истории мы, кажется, так и не сделали полезных выводов. Поэтому придирчиво следим за Олимпиадой нынешней, и «болеем» за своих. Но для начала вернемся к зимним происшествиям. Или лучше того — к историческому прообразу этих происшествий.

Светоний в главе про Нерона подробно рассказывает, как императору-мегаломану на всех Олимпиадах наперебой присваивали пальмы первенства, — даже когда он приходил последним. Конечно, наглая улыбка «победителя». Не победителя соревнований, а победителя вообще. Победителей ведь не судят — это старая латинская мудрость, и горе побежденным, vae victis (вот, кстати о победителях — желая набрать два слова по латыни, спустился в реестр шрифтов — и что же вижу? латинский шрифт там назван «английским»).

Помните, как возмущались наши газеты наглости американцев в Солт-Лейке? «Не подумайте, что нас это оставит равнодушными! Мы возропщем! Кипит наш разум возмущенный. Мы непримиримы, мы щас им такое скажем, все выльем!».

- Давайте, давайте; с пеной у рта. Для чего иначе и нужна власть, не будь подобного рода удовлетворений? Самое большое из наслаждений хозяин испытывает — при звуке возмущенного ропота и кряхтений порабощенных, ох сладок сей ропот.

Так как «роптать — удел черни», то это и было настоящим поражением.

В то время, как нам в подобной ситуации пристало усвоить себе совсем иную линию — иронии; например, пожелать судьям мужаться, не робеть перед десятибалльной системой.

Пересмотрите старый фильм «Камо Грядеши» с Питером Устиновым — как убийственно льстил Нерону «арбитр изящного» Петроний — вот оно, высокое искусство персифляжа (поддевки, тонкого издевательства под видом похвалы). Острое развлечение культурных людей среди непоправимо неотесанных мастодонтов-хозяев жизни.

Так что были мудры греки, мудры и высокомерны, когда присуждали свалившемуся с колесницы Нерону первое место. Для нас события в Солт-Лейке были прекрасной оказией ревизионировать наши представления о национальном достоинстве.

Историческая парадигма — ни для кого не секрет — такова. Мы «проиграли», — это бывает как в Истории, так и в спорте. Но нет худа без добра. Та же «парадигма» отводит нам участь культурных завоеванных греков при древнем Риме. Вся нынешняя «культурная Европа» перед Америкой — как некогда Греция со своими философами и поэтами перед римлянами, неотесанными покорителями. Европа для них, издалека, все одна «Греция». А у той части «древней Греции», которой являемся мы — понаслышке, где-то там имеется «духовность». Знамениты мы этим делом.

Нам и надо ставить на эту карту. Отслюнивать деньги имеет смысл не на футбол, а на балет (ну хорошо, максимум фигурное катание), на продукцию фильмов по Чехову и Лескову (кажется, нет ни одного), русскую версию того же «Доктора Живаго», «отобрать» у американцев Набокова экранизацией фильмов по нему. Нет нужды упирать на первенство в технологии, мышцах и сноровке, раз им такую мелочь тяжело переносить, — ибо они мыслят в спортивных терминах. Ментальность пацанов. «А я первым», «да мой дядя твоего дядю»… Но, пока они не претендуют еще и на «толстоевскую духовность», у нас есть шанс втереться в историю. Увы, их историю.

Если бы Абрамович своим «Челси» хотел работать на имидж России (а не на свой, паче чаяния) то в этом случае пришлось бы признать его пиар-проект недальновидным. Абрамович мало чем отличался бы от Тайванчика, — сей меценат тоже избрал предметом своей опеки спорт. Не почуял, что спорт — есть остаток дискурса «силового противостояния» и поэтому эти вещи надлежит великодушно оставить американцам. Они так по-детски хотят выиграть, ну и пусть выигрывают, — и наше самоудаление с арены спорта обернется для них только моральным унижением, ибо это унизительно, побеждать в отсутствие соперника. Тем временем пусть отдохнет Добрыня.

Как это ни странно после последних десяти лет, о русских на Западе все еще коренится выгодное мнение, несмотря на все наезды на старушку Европу наших напористых молодых людей, отнюдь не представителей культуры. Велика сила привычки! Не выходит у них из сердец наша литература (+ музыка, балет, кино) — вот что значит покорить! Что по сравнению с этим доли секунды, азартно стяжаемые на олимпиадах. Греки их давно не выигрывают, а Софокла с Эврипидом в театрах вовсю ставят и их мифы худо-бедно помнят, включая всех граций и муз.

...В президенте Путине есть, кажется, необоримая спортивная жилка, которая, на наш взгляд, излишня в лидере той страны, которая ему досталась. У него болит сердце, когда Россия проигрывает какие-то там соревнования. Возникает впечатление, что он относится к имиджу России в советско-силовом стиле противоборства, который с уходом России с арены первого разряда уже неуместен — или пока неуместен, — до тех пор, покуда она не встанет на ноги.

"АПН", 25 августа 2004 года